Лежавший на земле Юлий страдальчески посмотрел на примипила снизу вверх.

– И главное, от меня тебе никакой пользы. – Он поднял раненую ногу, и они с Сергием мрачно покачали головами.

– Это точно. Если эта рана так же глубока, как и длинна, ты вряд ли…

К ним, оставив свой пост внутри административного здания, через просторный двор уже спешила Фелиция.

– Хватит махать ногой! И не вздумай ее сгибать! – сердито крикнула она, посмотрев на Юлия.

Сергий кисло усмехнулся ее командирскому тону и, наклонившись ниже, шепнул на ухо сослуживцу:

– Обдурон что-то кричал про преступника и беглеца по имени Марк Валерий Аквила. Это, случайно, не наш Марк, которому хватило храбрости жениться на этой женщине?

Юлий снова посмотрел на примипила снизу вверх и ответил таким же заговорщицким шепотом:

– Есть вещи, которых лучше тебе не знать, примипил. Этот человек невиновен, но прошлое, похоже, преследует его по пятам.

Фелиция дошла до центурионов и склонилась над Юлием, критически разглядывая глубокую рану на его бедре.

– Эй, солдаты, берите раненого офицера и быстро несите его туда, где его вряд ли забросают копьями! – приказала она. – Там мы и посмотрим, центурион, что нам делать с твоей ногой.

С этими словами целительница выпрямилась, но Юлий поймал ее за рукав.

– Госпожа, моя женщина…

Фелиция покачала головой:

– Сначала ее изнасиловали, затем ты, даже не подумав о том, как это выглядит, прямо на глазах убил ее мучителей. После этого она была вынуждена бежать и даже, судя по тому, что она в крови с головы до ног, совершить жестокое убийство, хотя и отказывается говорить об этом. Думаю, какое-то время ей потребуется бережное обращение, что, кстати, предполагает, что ты временно должен забыть о ней, как о «своей женщине». То, что она блудница, ни в коей мере не уменьшает ее страдания, как физические, так и моральные. Давайте, поднимайте его!

Обдурон наклонился к бывшему центуриону, а ныне командиру бывших ауксилариев-треверов, которые составляли костяк его банды. Окинув взором вечерний пейзаж, он шагнул еще ближе, чтобы тот наверняка его услышал, и тихо произнес:

– Я должен быть внутри этого хранилища менее чем через час. Ты меня понял?

Бывший солдат, а ныне разбойник кивком подтвердил, что понял. Внешне это было незаметно, но внутренне он поежился, видя рядом со своим лицом холодную бронзовую маску.

– Через полчаса станет темно. Одну центурию я отправлю брать стены, еще две – рыть подкопы под стенами зернохранилища. Там внутри у них мало народа, чтобы повсюду выставить охрану. Как только мы пробьем кирпичи и окажемся внутри, мы разделаемся с солдатами всего за пару минут.

Обдурон одобрительно кивнул:

– Пожалуй. Главное, никаких промахов, если ты рассчитываешь получить обещанную тебе долю. Мы должны уйти отсюда еще до рассвета.

Он отвернулся и жестом подозвал к себе бандита, стоявшего на почтительном расстоянии с военным горном в руке.

– Мне пора с триумфом вернуться в этот город. Труби сигнал.

Стоя на городской стене над западными воротами Тунгрорума, Торнак вглядывался в окрашенный заходящим солнечным диском пейзаж. Стоявший рядом стражник, приставленный к нему следить за тем, чтобы городские ворота были крепко заперты, прислонился к толстому каменному парапету. Вместе они молча наблюдали за тем, как разбойничья армия подошла по главной дороге к городу и к стоявшему на отшибе зернохранилищу. Стражник покачал головой и сплюнул вниз.

– Эта бандитская армия в два счета выбьет наших новобранцев из зернохранилища. На наше счастье, у нас есть стены высотой в двадцать футов, иначе нас ждала бы та же участь.

Торнак невнятно буркнул что-то в знак согласия, после чего достал из сумки точильный камень, вытащил из ножен меч и критически осмотрел лезвие. Стражник равнодушно посмотрел на него, а затем снова вперил взгляд в темнеющие поля по ту сторону стены.

– Зачем тебе меч? Без лестниц им ни за что не прорваться в город.

Заместитель префекта поплевал на точильный камень и провел им вдоль всей длины клинка, оставляя вдоль края лезвия тонкую полоску голубой пыли.

– Может, и незачем. Но за последний год я уяснил себе одну вещь. Худшие вещи происходят именно тогда, когда ты к ним не готов, – сказал он и снова плюнул на камень, а потом, перевернув меч, провел по лезвию с другой стороны. – Возьмем, к примеру, нас. Здесь, на стене, на высоте в двадцать футов, мы в безопасности. Под нами дубовые ворота, толстые и крепкие. Чтобы только поднять засовы, которые их запирают, нужно четверо дюжих молодцов. И все же…

Стражник вопросительно посмотрел на Торнака.

– И все же что?

Откуда-то с юга донесся звук горна – долгая плачущая нота, за которой последовали вторая и третья. Стражник выпрямился и, вытянув шею, посмотрел вниз, за парапет, в надежде разглядеть, что происходит за выступом стены.

– Похоже на какой-то сигнал, – сказал он и вздрогнул.

Меч Торнака скользнул в рукав его кольчуги. Острие с отработанной точностью впилось в левую подмышку. Вдоль левого бока вниз хлынула струя крови. Отскочив от стены, несчастный с полными ужаса глазами схватился за рукоятку своего меча. Увы, в следующий миг он пошатнулся и рухнул на каменный пол. Торнак равнодушно посмотрел на него и кивнул, видя, что в глазах умирающего промелькнула догадка.

– И все же один человек внутри стен в один миг может все изменить.

Он вытер меч о тунику умирающего стражника. На ткани остался алый след крови и полоска голубой пыли от точильного камня. Торнак сунул меч в ножны и раскинул руки, как будто приветствуя беснующихся зрителей во время гладиаторского боя.

– Мне осталось лишь открыть ворота, и мое дело сделано.

Стражник еле-еле покачал головой:

– Нужно… четверо.

Торнак снова улыбнулся, сунул руку в сумку и извлек из нее моток веревки.

– Верно. Вот и они.

В нескольких милях к западу воссоединившиеся когорты торопились назад к городу. Рутилий Скавр шагал во главе длинной колонны, ведя за собой своих тунгрийцев. Когорта легионеров едва поспевала за ними. Трибун больше не думал о том, выдержат ли его солдаты этот изматывающий марш-бросок, собственным примером задавая убийственный шаг. Позади него центурионы трех когорт шутками, криком, а то и откровенными угрозами подгоняли своих солдат. Сил со своим конным отрядом вырвался вперед, наблюдая за тем, как армия Обдурона приближается к городу. Неудивительно, что Скавр был темнее тучи и безжалостно гнал измотанных солдат вперед. С трудом поспевая за трибуном, Фронтиний оглянулся на змеившуюся по дороге колонну, в хвосте которой плелась когорта легионеров, а затем снова посмотрел вперед, на дорогу, и нахмурился.