Потом пожарный выпрямился.

— Не светит, — сказал он. — Чистый.

Дэвид присвистнул с облегчением. Может, какая-то доза радиации ему и досталась, но не смертельная. Благодарение Богу и бетонной стенке.

— Надо послать людей на вход «Е-Ноль», — сказал он пожарному. — Чтобы закрыть этот сектор туннеля для доступа. Там еще один труп — хотя от него немного осталось.

Алекс покачал головой:

— Господи Боже мой, что сегодня творится? У нас тут люди стреляют друг в друга из «узи», полоумный подросток устраивает разгром, а теперь ты мне про еще один труп…

— Постойте! Подросток, вы говорите?

— Ага, какой-то свихнутый. Орал как резаный на стоянке возле аппаратной и разнес всю аппаратуру в грузовиках… эй, ты куда собрался?

Дэвид пустился бежать. Пока пожарные кричали ему вслед и тянулись к рациям, он успел обогнуть здание. Остался последний участок пути, последние пятьсот ярдов. Он был один, чуть не падал от усталости, но нашел в себе силы бежать дальше вдоль круглой насыпи, мимо главного инжектора, источника антипротонов, бустера и накопителя, и наконец добрался до продолговатого здания, где размещалась аппаратная Теватрона.

На полной скорости он влетел на парковку, где стояли грузовики Гупты. Прежде всего он заметил два черных «сабурбана» у выходов, блокирующие стоянку. Потом — Карен и сидящего на капоте Джонаса. Рядом стояли два агента ФБР, и один протягивал Джонасу калорийный батончик, а другой подавал Карен стакан с водой. Агенты эти были на удивление цивилизованными: никто из них не полез за пистолетом, когда Дэвид подбежал к ним. Один даже улыбнулся, видя, как Джонас бросился отцу на шею.

Подождав, пока отец и сын закончат обниматься, агенты отвели Дэвида в сторону и обхлопали карманы, проверяя, что он без оружия. Потом к ним подошел их начальник — жизнерадостный седовласый джентльмен со значком Нотр-Дам на лацкане.

— Агент Коули, — представился он, пожимая Дэвиду руку. — Как вы себя чувствуете, доктор Свифт?

Дэвид настороженно на него посмотрел. С чего это они такие сладкие?

— Спасибо, хорошо.

— Ваша бывшая жена уже рассказала нам, через что вам пришлось пройти. Везучий вы человек, доктор Свифт. — Он стал серьезным. — Почти все погибли, к сожалению. И профессор Гупта, и все его аспиранты. Это была бойня.

— Так вы знаете про Гупту? И про то, что он собирался сделать?

— В общих чертах. По дороге сюда меня проинформировала агент Паркер. Но кое-какие вопросы у нас еще остались. И мы были бы весьма признательны, если бы вы смогли поехать в наш офис и помочь нам заполнить пробелы в наших знаниях. Конечно, когда вас перевяжут, — добрым дедушкой улыбнулся агент и стиснул Дэвиду плечо.

Его эта фальшивая вежливость, конечно, не обманула. Цель у ФБР была все та же, а пряник вместо кнута — просто смена тактики. Прежняя попытка не удалась, вот они и пробуют новое.

Дэвид улыбнулся в ответ:

— Конечно, всегда пожалуйста. Но сперва я хотел бы увидеть Майкла.

— Майкла? Вы говорите о внуке профессора Гупты?

— Да, хочу посмотреть, как он. Вы же знаете, он аутичен.

Агент Коули подумал секунду.

— Да, конечно, поговорите с ним. Хотя он не слишком разговорчив. Когда мы его нашли, он орал так, что чуть не лопался, а сейчас от него слова не добиться.

Положив руку Дэвиду на спину, агент повел его к одному из грузовиков Гупты. Подойдя, Дэвид увидел кучу разбитого компьютерного железа — похоже, что его сбросили из задней двери. Агенты ФБР уже отгородили зону желтой лентой, но вряд ли они сумеют из этой груды мусора извлечь что-нибудь полезное. Все компьютеры, на которых Гупта моделировал разрыв пространства-времени, были открыты, жесткие диски вынуты. И по всей парковке валялись блестящие осколки дисков памяти.

Майкл стоял за пределами огороженной лентой зоны в окружении еще двух агентов. Руки у него были скованы за спиной, но вроде бы это его не волновало — он смотрел на груду разбитого железа радостно, как на подарок в день рождения. Никогда Дэвид еще не видел его таким довольным.

По жесту Коули сторожившие Майкла агенты отошли на шаг назад.

— Вот он, доктор Свифт. Устроил здесь жуткий разгром, но сейчас успокоился.

Дэвид в удивлении смотрел на разбитые платы, микросхемы, диски, на которых — пусть и недолгое время — хранилась единая теория. И понимал, как сильно недооценил он Майкла. Хотя мальчик стал жертвой козней своего деда, Дэвид был уверен, что никогда Майкл не откроет теорию агентам ФБР, как бы они его ни допрашивали. Он ведь в конце-то концов праправнук Эйнштейна. Как Кляйнман сдержал обещание, данное Herr Doktor'у, так и Майкл сдержит обещание, данное Кляйнману.

Дэвид улыбнулся мальчику и показал на кучу обломков:

— Майкл, это ты сделал?

Мальчик подался вперед, губами почти к уху Дэвида:

— Так было надо, — прошептал он. — Это ненадежное место.

В теплый субботний день в октябре трудно представить себе лучшее место, чем школьный двор на Западной семьдесят седьмой улице. На асфальтовом прямоугольнике пятьдесят ярдов длиной две дюжины ребят играют в футбол, бегают с баскетбольным мячом, размахивают палками лакросса и клюшками для хоккея на траве. Родители в основном сидят на парковых скамейках по периметру, читая газеты или поедая жареных цыплят, купленных в забегаловке через дорогу. Но Дэвид стоял посреди двора прямо в центре событий, играя с Джонасом и Майклом.

Отклонившись назад, он запустил бейсбольный мяч высоко вверх, футов на пятьдесят. Джонас поймал его в перчатку, потом низом послал Майклу, который перехватил и запустил опять в Дэвида. Мяч с приятным стуком влетел в перчатку. «Неплохо», — подумал он. Мальчики играли в бейсбол каждые выходные с августа, и практика начинала сказываться. «Если в любой игре достаточно долго тренироваться, — подумал он, — ты просто обречен ею овладеть. Что шахматы, что игра на пианино, что физика».

Карен сидела на скамейке вместе с Рикардо, своим новым бойфрендом. Он был басистом в джазовой группе, игравшей в нескольких малых клубах Манхэттена. У него были длинные волосы, как на изображениях Иисуса, он всегда ходил без носков и почти всегда без денег, но Карен по нему с ума сходила. И если честно, то Рикардо Дэвиду нравился куда больше ее бывшего, того гериатрического юриста, Эмори Как-Бишь-Его. Даже не вспомнить теперь, как звали эту старую вонючку.

Моника сидела на соседней скамье, читая «Нью-Йорк таймс». Они с Майклом регулярно приезжали в город с тех пор, как она получила над ним опеку. Она привязалась к нему за две недели в медицинском центре Чикагского университета, поправляясь от ран. ФБР разрешало Дэвиду и Майклу навещать ее каждый день — пока агенты были все так же милы, надеясь таким путем раздобыть у них какую-то информацию. Когда агентам это надоело, они попытались вернуть Майкла матери, но Бет Гупта решительно отказалась его брать. После двух недель задержания она рвалась обратно на Виктория-драйв и больше ничем не интересовалась. Поэтому старшая в этой группе — Люсиль Паркер, та самая, которая допрашивала Дэвида, — удивила всех, рекомендовав отдать ребенка Монике в Принстон.