супермаркета под вечер. Я уставшая и злая, а Ефим бодрый и довольный. Он же мужчина, всё должно быть наоборот. Так почему я страдаю от долгого пребывания среди шмоток и другой всякой всячины, а он получает удовольствие?

На выходе из супермаркета нас чуть не поймали те самые подростки. Благо в парне с кепкой пони они не узнали Оберона. Зато меня те хорошо запомнили и допытывались минут десять, не видела ли я их кумира. Ему, видите ли, нужна поддержка, ведь его несправедливо оболгали. Меня даже поразила искреннее желание ребят поднять настроение своему кумиру, однако кумир-то стоял рядом и ухмылялся от каждого мною сказанного слова.

— А вы же та самая невеста да? — вдруг проявила проницательность Даша, — точно вы. Я вас сразу узнала, у меня хорошая память на лица.

— Да нет, это не я, — господи, а если она расчленить меня прямо перед входом в супермаркет? Фанаты они ведь за секунду и обезумить могут.

— Вы-вы, — было не переубедить девочку, и где только наше такси прохлаждается? — Меня зовут Даша, а вас?

Ефим отрицательно покачал головой, мол, нельзя им говорить. Я что, по его мнению, совсем курица тупая? Естественно я не собиралась всем разбалтывать своё имя.

— Мне пора, наше такси приехало, — обратилась я к своему спутнику.

— Я вас не виню. Это даже романтично, — мечтательно улыбнулась мне девочка.

Такси будто услышало мою мольбу и затормозило поблизости, Ефим, не дожидаясь меня, широким шагом направился к нему. Я засеменила за ним, вслед нам донеслось:

— Это Оберон. Я по джинсам его узнала, он кепку нацепил, — верещала на всю улицу Даша.

Ефим уселся на заднее сиденье, а я прыгнула рядом, вслед за ним. Дверь захлопнулась, перед тем как девочка собралась рвануть за нами. Таксист, понимающий человек газанул как надо.

Всю дорогу мы с Ефимом смеялись над ситуацией как ненормальные, что вызвало у таксиста удивлённый взгляд.

На съёмной квартире я устало завалилась на диван и собиралась вздремнуть, так как рано проснулась, но Ефим протестовал.

— Сань ну какой спать? А кто будет моей колористкой?

— Позвони кому-нибудь и угомонись Ефим, — даже его "Сань" меня не впечатлило, я слишком утомилась.

— Кому мне звонить? Поздно уже, вставай и преображай меня. Верни мне родной цвет волос, — настаивал парень, и схватив меня за руку стал тянуть, чтобы я поднялась. — Саша, ты моя последняя надежда. Вставай!

С горем пополам я встала на ноги.

— Учти Ефим, за это ты попадёшь в ад.

— Дай-ка подумать, — приложил он указательный палец к подбородку, — ты будешь меня красить, трогать мою голову и волосы, я получу приятный массаж… что ж тогда я согласен на ад, ради пятиминутного счастья.

Я сглотнула. По телу прошлась волна страха. Нет, Ефим ничего ко мне не чувствует, он и не показывает-то ничего, с какого перепугу что-то могло поменяться? Зато сердце моё ликовало, оно зачастило, и стало подсказывать мне, что Ефим говорит всё верно, надо воспользоваться моментом.

Согласившись, я стала разводить краску в специальной миске, которую мы купили вместе со всем остальным. Пока я бесплатно подрабатывала колористкой, Ефим сидел в кресле и лопал сухарики. Каждый его хруст заставлял очередной мой нерв натягиваться.

— Нашёл себе бесплатного раба, — недовольно высказалась я.

— О каких рабах речь? Я заплачу, если попросишь. Да и если не попросишь, тоже заплачу. Для тебя всё что угодно, — закинул он в рот очередной сухарик.

И зачем он так поступает? Говорит слова трогающие струны моей души.

— Садись, — приказала я, ожидая его в прихожей, — выкрасим тебя, будешь самый модный в штатах.

Касаться его волос вот что стало поистине чудесно. Они казались мягкими и приятными на ощупь. Я не могла прекратить случайно задевать их, пока наносила краску кисточкой.

— Ты расскажешь мне об Аделине? — чтобы себя отвлечь поинтересовалась я.

— Нечего рассказывать, — смотрел он в пол, а не на своё отражение в зеркале. — Сестра призналась, что всё было именно так, как мы поняли. Ей, видите ли, захотелось братской дружбы. Егор вроде обманул её, она и попалась.

— Он может, — согласилась я. Уж мне ли не знать истинную натуру этого человека.

— Даже если и так, необязательно было открывать свой рот и произносить моё и твоё имя в одном предложении.

— Она ошиблась, все ошибаются.

— Не поверишь, но ты будто её цитируешь. Вы договорились говорить одно и то же? — беззлобно спросил Ефим.

— Ни о чём мы не договаривались. Просто это очевидно всем кроме тебя.

Он не ответил.

— Ефим вы столько лет были близки, делились всем, и ты просто так готов всё бросить? Из-за Егора, который только и живёт одними гадостями, — теперь я во всём винила его, Аделину стало жалко. Она такая же, как и я, жертва обстоятельств.

— Когда-нибудь я смогу простить, но не сейчас. Не дави на меня.

— Я не давлю, просто прошу, задумайся. Егор только этого и добивается.

— Значит, он успешен, даже в подобном роде занятий, — продолжал он сидеть с опущенными глазами. — У тебя что? За утро ты побывала в лапах и у матери и у Егорушки.

Я кратко поделилась всем наболевшим, и тем как прошли обе встречи. Ефим слушал не перебивая. Пока я рассказывала, закончила красить его, и мы ждали когда краска возьмёт его блонд.

— Дикость какая, — в заключении моего рассказа произнёс парень. — Мне кажется, леди Ди блефует. Она тебя любит, как я уже говорил ранее, просто женщина не понимает, что ты уже повзрослела и сама вполне можешь распоряжаться своей жизнью. Неважно верное ли решение принимаешь или нет. Ты должна научиться совершать свои ошибки, и на них учиться.

— Точно, вот я и собралась с духом, но меня опять как всегда никто не поддерживает.

— Я поддержу если надо, — поднял он на меня свои карие глаза, которые всегда смотрели в мои разноцветные как-то по-особенному.

Мы засмотрелись друг на друга и потеряли счёт времени. В реальность нас вернул звук телефона. Я специально поставила будильник, выставила нужное время, чтобы Ефим не передержал краску.

— Пора смывать, — первая отвела я глаза.

— Поможешь?

— А сам?

— Лучше ты.

Я была не прочь побыть рядом с ним ещё какое-то время, и мы отправились в ванну. Там я под тёплой водой смыла с его волос остатки краски, а потом хорошенько вымыла их шампунем. В итоге Ефим снова стал брюнетом. Цвет был практически идентичен первоначальному. Я подала ему полотенце и не могла оторваться. Передо мной стоял тот самый мальчишка из школы, тот, кому я отдала свой первый поцелуй и