— Заткнис-с-сь… — прошипела Беата. — Слушай брата… Ес-с-сли хочешь ос-с-статься в живых…

— Д-да… М-молчу… — перепугавшись еще больше, мужчина захлопнул рот так, что аж клацнул зубами.

Я кивнул Нейлону и через мгновение подхватил брошенный мне увесистый мешочек с сотней золотых монет:

— Тут — сто золотых моей чеканки. У тебя есть возможность выбирать между возможностью их заработать или сдохнуть. Что выберешь, Пекарь?

Голова у Олира работала, что надо: сообразив, что мне от него что-то нужно, мужчина тут же вскочил на ноги, изобразил что-то нереально галантное — видимо, он так представлял себе придворный поклон, — и, выпрямившись, посмотрел мне в глаза:

— Господин! Я буду счастлив выполнить Вашу просьбу бесплатно. Мне не нужны деньги — я и мои люди из уважения к Вам и так готовы сделать все, что в наших силах! Только скажите, что именно!

— Тогда считай это материальной компенсацией семьям тех, кого мои люди не уберегли там, внизу… — я ткнул пальцем в землю, и пожал плечами: — Тех, кого можно было не убивать, должны были просто оглушить. Но я не уверен в том, что ребята не перестарались…

— Это мелкое недоразумение мы переживем… — неожиданно куртуазно выразился этот пройдоха. — У меня хватит средств… Понял! Я премного благодарен за Вашу помощь… — поняв, что я не в настроении спорить и переубеждать, он мигом поменял точку зрения. — Итак, что от нас требуется?

— У меня похитили сына… — скрипнув зубами и сжав кулаки, процедил я. — Кто — не знаю. Все те, кто был причастен к похищению и попал в мои руки, уже давно сдохли. Но ни ребенка, ни заказчика нам найти не удалось. Пока. Знаю одно — их везли в Угенмар. И то ли не довезли, то ли довезли, но куда-то спрятали. В общем, так — тебе дадут пачку… в общем, много рисунков, на которых изображен мой сын, и твои люди в его поисках должны обшарить весь город Мне все равно, как вы это сделаете — но если Самир найдется, моя благодарность будет запредельно щедрой…

— Если мы его найдем, то как Вы об этом узнаете? — тут же спросил Пекарь. — И насколько эти рисунки похожи на Вашего наследника?

Я забрал у Угги пачку фотографий и протянул их Олиру:

— Перепутать невозможно. А для связи в городе останется мой человек. Вон тот парень, который подпирает стену у дверей на улицу. Достаточно будет сообщить ему, что Самир найден, и через пару часов в городе появлюсь и я.

— Нам может не хватить сил, чтобы его освободить… — подумав, осторожно произнес он.

— Это не твоя проблема! — не выдержала Маша. — Вы только найдите — мы там все по бревнышкам разнесем. Сами… И плевать, сколько их там будет, ясно?

— Да, госпожа… — снова перепугавшийся мужчина поклонился до самой земли. — Мы будем искать очень добросовестно…

— Вот и хорошо… — буркнул я, встал, и, устало вздохнув, пробормотал: — Место жительства менять не обязательно. Точно не знаю когда, но мы тебя навестим…

— Вашему человеку достаточно будет сообщить хозяину «Трехногого табурета» о Вашем визите, и я сам прибуду в то место, где Вы остановитесь… — пройдоха снова поклонился Маше, потом — мне, потом — с таким же пиететом и всем остальным ребятам, включая и тех, которые как раз выбирались из лаза: — Для меня было честью познакомиться с такими Великими людьми, как Вы…

— А уж для нас-то… — не удержался Эрик. Потом подумал, и добавил: — Ты сделай то, что тебя просили, ладно?

— Если он в Угенмаре или в его окрестностях — мы его найдем. Обещаю… Кстати, а Вы знаете, легенды не врут! Вы — еще опаснее, чем о Вас говорят…

Забавно, но информация, полученная Кирилловым от Шарля, оказалась предельно точна: командир группы GIGN, участвовавшей в захвате яхты, лейтенант Оливье Дюваль, в настоящее время пребывал в милом городке Сент-Мандриер, и сочетал приятное с полезным. То есть ныкался от нас на территории военной части, дрессировал свою группу и заодно курировал подготовку боевых пловцов. Правда, иногда он все-таки уставал от созерцания солдатских морд, и выбирался в город.

Пожрать. Что меня очень радовало, так это состояние его души: рослый, тренированный мужчина, оказываясь за пределами забора, огораживающего военную базу, начинал чувствовать себя не в своей тарелке. Видимо, обещание Олега найти и надрать ему задницу эта падла восприняла вполне серьезно. Поэтому майор передвигался по городу в сопровождении четверки дуроломов весьма специфической наружности.

Ребята работали довольно грамотно — пока их босс вкушал «изысканные» блюда в одном и том же задрипанном ресторанчике «de la Marina», располагающемся в порту на первом этаже желтого трехэтажного здания, они ни на секунду не отвлекались от работы. Хотя последней было немного — на узкой улочке шириной в одну полосу движения не было никакого, а отдыхающих, слоняющихся без дела и любующихся яхтами, стоящими в небольшом заливчике, можно было пересчитать по пальцам. Кроме того, учитывая тот факт, что большинство из нас, отдыхающих, давно перешагнуло шестидесятилетний рубеж, напрягались ребята не особенно.

Моя скромная персона, обычно восседающая за соседним столиком, их вообще не беспокоила: как можно ожидать какой-либо неприятности от старика лет семидесяти пяти, с бледной, обвисшей и покрытой сеточкой воспаленных вен кожей? С дряблыми, болтающимися при каждом шевелении, давно атрофированными мышцами? С красными, слезящимися от яркого солнца глазами? Даже я, глядя на себя в зеркало, периодически задумывался о том, что будет, если я не смогу вернуться в Логово и пройти процедуру, обратную той, которой меня подверг Эол. Так и останусь старой развалиной, с трудом способной встать с кресла, и проходящей без отдыха аж двадцать-двадцать пять метров? Честно говоря, такая перспектива меня дико пугала, и поэтому в среднем каждые две минуты я клял свое дурацкое счастье, заставившее меня оказаться в таком состоянии, дурацкие технологии цивилизации Маныша и K°, с помощью которых из меня сделали дышащего на ладан старика, и Коренева, решившего не просто пристрелить эту скотину, а дать понять местным спецам, что мы не лыком шиты. Во время осуждения предстоящей операции я настаивал на том, что убирать лейтенанта надо по старинке — пристрелить или прирезать, как бешеную собаку, — но, услышав анализ ситуации «по Кореневу», вынужден был изменить свое мнение. Да, я с удовольствием заглянул бы в глаза умирающему убийце Соловья и сказал ему что-нибудь обидное, но тогда не смог бы добраться до остальных — тех, кто нажимал курок снайперской винтовки, кто взрезал ему живот и потом топил в океане… …По большому счету, особого смысла в моем ежедневном сидении на берегу не было: с местонахождением лейтенанта и его бойцов я определился еще в первые дни пребывания в Сент-Мандриере, а финальную точку в шоу собирался поставить сам Олег. Так что, отъехав дня на два, я уладил дела со вторым фигурантом списка Шарля. С командиром GIGN майором Галуа. Без особого, кстати, труда — это тело не чувствовало за собой никакой вины, и практически не пряталось. Поэтому, вернувшись обратно, я начал умирать от скуки. И ежедневно ходил обедать в чертовом кафе, мечтая вцепиться в глотку появляющемуся через раз лейтенанту.