Потом тощий медленно пошел к нам. У него в руках была труба с него ростом, а на ее конце – что-то вроде раструба. За спиной у него был баллон как от акваланга. Раструб он опустил почти до земли и тут же оттуда вырвалось желтое пламя длиной с локоть.

Он шел медленно, поводя раструбом из стороны в сторону прожигая себе путь через крыс. У решетки, откуда все еще лезли крысы, он уставил огнемет прямо в сток. Крысы, превращаясь в огненные шары, бежали и подыхали возле воды.

Тощий вынул из кармана бутылку, потом, в своей неспешной манере, вылил ее содержимое в водосток и отступил. Направил раструб на решетку и нажал кнопку. Пламя метнулось внутрь, ухнуло, и из стока вырвался желтый маслянистый огонь.

Теперь крысы уже не лезли. Они изжаривались прямо внизу.

– Кажется, они победили, – сказала Кейт, кивнув в сторону собак.

Я поглядел. Остатки крысиных полчищ бежали в озеро в поисках спасения. Собаки остановились возле воды, нервно подрагивая хвостами и тяжело дыша.

Тощий свистнул. Собаки подбежали к нему, виляя хвостами, нюхая воздух, – они ждали, что их погладят.

Мы с Кейт подошли под деревья, где стоял Иисус. Я чувствовал себя дураком. Мы ведь только и сделали, что вышли утром погулять. Еще пять минут – и попали бы крысам на завтрак.

– Спасибо, – сказал я Иисусу (может, надо было сказать “спасибо, Иисус”, но мне еще было трудно назвать его этим именем).

– Не за что, – улыбнулся он.

Теско презрительно буркнул:

– Смотри в другой раз, куда прешься, Кеннеди. А то потом тебя из дерьма вытаскивать.

– Теско, разговаривай с этим человеком вежливо, – очень спокойно сказал Иисус. – Он и мисс Робинсон – наши желанные гости.

Теско растянул губы в ухмылке. Вблизи его лопнувший нос был еще больше похож на сырое мясо.

– И чего вам было не прошвырнуться ближе к отелю? – спросил он. – Завтрак ровно в восемь.

– Спасибо, – дипломатично сказала Кейт. Она увидела, что между мной и Теско может начаться драка. – Пойдем, Рик.

Она взяла меня под руку.

– Ах да, кстати, – сказал Иисус, будто вспомнил какую-то мелочь. – Вы не собирались сегодня утром нас покинуть?

– Не попрощавшись, – добавил Теско, снова осклабясь.

– Нет, – ответила Кейт. – Мы собирались только погулять.

Иисус кивнул, будто такое объяснение его вполне удовлетворило. Потом он небрежно заметил:

– Просто Теско увидел, как вы смотрите на каноэ – они там, за этими деревьями.

Я сердито глянул на Теско, он – на меня.

– Мы просто интересовались, как вы тут живете, – сказала Кейт, стараясь говорить непринужденно. – У вас очень хорошая организация.

– Это да, – согласился Иисус с той же благожелательной улыбкой. – Если бы не серые, лучшего бы не надо было желать. У нас запасов хватит года на три. – Он улыбнулся веселее. – Пойдите позавтракайте. Надеюсь, крысы вам не испортили аппетит.

Мы пошли в сторону отеля.

– Да, еще одно, – сказал Иисус нам вслед. – Не надо пытаться от нас убежать. Во-первых, без нашей помощи вы на этом озере погибнете. А во-вторых, если вы только попробуете удрать и оставить нас в дураках, вам придется познакомиться с неприятными сторонами моего характера. Это понятно?

Что мы могли сделать?

Мы кивнули.

Потом вернулись в отель.

Завтрак был хорош. Даже великолепен. Настолько, что я даже забыл про крыс.

– Апельсиновый сок? – удивилась Кейт. – Апельсиновый сок. Я его сто лет не пробовала.

– Бекон. М-м… – Я потянул в себя воздух. – Жареный бекон. Черт возьми, ты на это посмотри. Колбаса! Настоящая колбаса!

– Рик!

– Что?

– Ты знаешь, когда ты сегодня утром увидел те каноэ… что тебе пришло на ум?

– Правду?

– Правду.

Я огляделся. В столовой никого не было. В кухне возился тощий, размешивая что-то в миске.

– Правда в том, – шепнул я, – что этому типу Иисусу я ни на грош не доверяю.

– Ты думаешь, он что-то задумал?

Я кивнул.

– Только не знаю что. Но у него припасен туз в рукаве на тот момент, когда его люди попадут на Фаунтен-Мур.

– Ты веришь, что у него есть корабль?

– Думаю, да. Только я не верю, будто он хочет, чтобы мы были на этом корабле, когда он отплывет.

– И потому ты решил, что можно бы удрать на каноэ?

– Как вариант.

– Но ты слышал, что он сказал, Рик. На озере опасно. Крыс помнишь?

– Помню, – сказал я с чувством. – И еще помню, что они хотели сделать с нами на том острове. Может, я и повторяюсь, Кейт, но я не доверяю этому типу.

– И потому ты думаешь…

– Тихо! Спичечный Человек идет.

Мы завтракали, а он нам подавал. Мне было чего прожевать в голове. Я не доверял Иисусу – в долгосрочной перспективе. А пока что я не доверял Теско. В этом человеке было что-то недоброе. И я не сомневался, что вскоре он попытается мне отомстить за расквашенный нос.

* * *

То утро на острове Парадиз осталось у меня в памяти. Мы с Кейт после завтрака обошли середину острова (придерживаясь населенных мест, подальше от крысиного водостока). Осталось оно у меня в памяти, потому что тогда мы с Кейт Робинсон стали любовниками.

Эксперты говорят, что страх, дикий страх, часто сменяется таким же диким сексуальным желанием.

Должен признать, что эпизод с крысами напугал меня больше, чем я могу передать. А сейчас я был рядом с Кейт. Мы стояли на улице, которая на этом острове сходила за проспект, и болтали о том о сем – прилетит ли Говард Спаркмен, уменьшится ли популяция крыс, когда иссякнет источник питания, где эти люди берут кур, и много еще чего. Но я был так невероятно заряжен сексом – ладно, если честно – заряжен дикой похотью. Вся кожа, все внутренности сгорали этим желанием.

И рядом стояла Кейт, совсем такая, как я увидел ее на вечеринке Бена Кавеллеро. Это было полжизни, три четверти жизни тому назад. Она стояла в саду под светом лампы, держала в руке бокал, высокая и небывало красивая.

Сейчас эти чудесные зеленые глаза смотрели, как светловолосый мальчик лет четырех тащится по улице на поводке за щенком.

– Нет, Джонти! Не туда, – молил он. – Давай обратно. Тебе обедать пора… Джонти… Джонти…

Кейт смотрела, умиленно улыбаясь, чуть прикусив зубами ноготь, как Джонти тащит мальчишку, уговаривающего его вернуться домой пообедать.

– А знаешь, – сказала она, ярко блестя глазами, – они неплохие люди.