Она, видимо, сильно напугалась, как и Кери. Одна мысль о том, что сейчас они в моём доме, позволяет полнее вдохнуть грудью, ощущая, как к телу приливают силы. Я ведь так добивался этого — чтобы она осталась у меня — и сейчас довольно улыбаюсь, как мальчишка. Втягиваю воздух глубже и закашливаюсь.

— Чёрт, — поворачиваюсь набок, хватаясь за грудную клетку. Кажется, всё таки придётся ещё немного тут полежать.

Адалин Ридвон

Неделю спустя…

Целую неделю я ездила в отдел и давала показания. Волокита, конечно, вытягивала силы, но я готова была ещё месяц рассказывать о том, что произошло, чтобы этих подонков надолго упекли в тюрьму. Что до Тарсона Вилсона, я уверена, что могу забыть о нём. Суд над ним прошел, и его выслали из столицы. Его я тоже могу стереть из памяти, и всё, что с ним было когда-то связано.

Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Теперь, кажется, счастье будет чувствоваться каждый день, когда я буду видеть его, просыпаться рядом с ним и благодарить высшие силы, что Фоэрт Кан жив и рядом. Даже если и не рядом, но жив.

А сегодня особенный день. Сегодня его выписывают. Грант позвонил и сказал, что я могу приехать к лечебнице.

Никогда ещё я не собиралась с таким старанием, надев платье, которое могло бы ему понравиться, завязав бант на затылке, закрепила локоны волос. Открываю ящик тумбочки, где хранятся украшения. И затаиваю дыхание. Пришло время для волнительного, но уже решительного шага.

Достаю футляр и надеваю серьги, те самые, что столько лет связывали меня с этим мужчиной, семейная реликвия от моего дедушки.

“Спасибо, дедушка, ты желал для меня самого лучшего, соединив меня с достойным человеком. Хорошо, не совсем просто человеком”.

Мы с Кери покидаем Вигфор. Сердце просто трепещет от предстоящей встречи. Хотя лекари говорили, что Кан шёл на поправку быстро, но я всё равно сильно переживала. К тому же нас не пускали в лечебницу ни под каким предлогом, и пришлось ждать до официальной выписки, даже запрещали делать звонки. Поэтому приходилось только ждать, и это была настоящая мука.

За это время я многое осмыслила. Я узнала от Гранта, насколько было рискованно одному призывать тьму, чтобы поглотить магию Кери. Насколько она опасна для жизни Кана. Но ещё ужаснее было то, что если бы Фоэрт не успел, магия Кери убила бы всё вокруг, и меня в том числе. Фоэрт Кан спас не только меня, а всех, спас меня от удара, а Кери от того, чтобы её судьба была сломлена и жизнь обернулась кошмаром, после того как меня не стало бы. От этого осознания сердце коркой льда покрывалось, но оттаивало, когда я думала о Кане, о том, что он… Он просто герой. Фоэрт Кан тот, кто так вероломно вставал у меня на пути. И без него теперь я никуда не уйду.

Я вижу его первым. Кан выходит из здания. Вспыхивает словно пламя.

Задерживаю дыхание. Боже, стая бабочек поднимается в животе.

Он спускается по лестнице, всё ещё не замечая нас. Какой же он… сильный, красивый, безумно привлекательный, даже несмотря на бледность на скулах. Да, он завораживает, как пламя огня, нет, как целое солнце, ослепительно красивый, беспощадно сильный, так что в груди перехватывает дыхание, как в первый раз. Наверное, так будет всегда. И я не против.

Кан поднимает голову и смотрит ровно туда, где стоим мы — я и Кери.

Задерживается на полушаге и продолжает идти уже быстрее.

— Идём, — увлекаю Кери за собой, держа её за руку, шагаем навстречу, малышка бежит за мной, потому что я иду быстро. Но замедляю шаг, когда мы приближаемся.

И… морщу нос.

— Что? — приподнимает выразительно бровь.

— Я слышу запах лекарств вместо сногсшибательного лаймового дерева.

Кан замирает, Кери смотрит то на меня, то на Фоэрта.

— Теперь я для вас не так привлекателен? — интересуется господин маг.

Я сжимаю губы и медленно качаю головой.

— Иди сюда, — обхватывает меня за пояс и притягивает к себе.

Наши губы так близко, что я чувствую тепло дыхания, как его пряди чёлки скользят по моему виску. Кан опускает взгляд и сглатывает. Я не выдерживаю и касаюсь его губ в самом, наверное, нежном поцелуе, прямо на улице, где много людей, но меня это не беспокоит, напротив, я готова кричать о своих чувствах во всеуслышание. Хочу его чувствовать, слышать его запах кожи, слышать этот голос.

— Это замечание не сойдёт тебе, — страстно шепчет в мои жаждущие поцелуя губы. Он поднимает руку и касается моих серег. Края его губ приподнимаются, он переводит на меня взгляд, заставляя тонуть в их янтарно-солнечной глубине. Кан вдруг выпускает меня и поворачивается к Кери, которая смущённо продолжает улыбаться, водя ножкой по каменной плитке.

— И не думайте, леди Ридвон, что моё сердце будет целиком и полностью принадлежать только вам.

Теперь пришла моя очередь поднять удивлённо брови, хотя делать обескураженный вид не получалось, счастливая улыбка лучилась на моих губах слишком красноречиво.

Кан наклоняется и поднимает Кери, держит одной рукой.

— Предлагаю пойти съесть яблочный пирог, — говорит он и щурит глаза на солнце. — Я знаю, моя дочь очень его любит.

Снова сердце делает кульбит.

— И булочки с количей, папины любимые, — добавляет Кери.

Я растерянно моргаю, не в силах сдержать своё волнение, но напрасно я беспокоюсь.

— Всё так — мои любимые, — переводит на Кери взгляд, поглаживая меня по спине свободной рукой.

Мы покидаем площадь и заходим в первый столичный ресторан. Я волнуюсь, потому что нам нужно о многом поговорить и многое обсудить. Мы заказываем десерты и говорим обо всём, кроме той заварушки на заброшенной фабрике.

“Да и не хочется, важно то, что мы вместе”.

Фоэрт расспрашивал, как нам жилось вдвоём в Вигфоре, и рассказывал о своих буднях в лечебнице, полной скуки.

— Да, и самое важное, что ты в порядке, — говорю я после его не слишком насыщенного рассказа. Он смотрит таким взглядом, что у меня мурашки по коже. Как и всегда.

Фоэрт Кан

В штаб я прибываю ранним утром. Дэф Ноштан встречает меня у допросной, где ждут моего появления заключённые.

— Давай, разберись с ними уже, и пора отправлять по камерам, — напутствует глава расследований.

Смотрю на наручные часы.

— Через десять минут они в твоём распоряжении, — заверяю я, коварно усмехаясь.

В камеру я вхожу уже с совершенно бесстрастным лицом, сохраняя профессионализм. С Тарсоном мы разобрались, и сейчас меня интересует засланный агент, занимающийся покупкой магических детей. Самое интересное, Паулина Лансет его любовница. А я-то думал, откуда она столько знает? Но с ней у меня предстоит разговор.