я с Юрием Пантюховым. Эти ребята стали первыми советскими Олимпийскими Чемпионами игр 1956 года, которые проходили в Италии в горном курорте Кортина-д’Ампеццо. Детство их прошло в годы войны и послевоенное голодное время. Многие пацаны в те годы шли в криминал, чтобы просто выжить, но их отвёл от криминала спорт, а именно хоккей с шайбой.

Похожая история была и у Юрия. В команде у него было прозвище «Джон» за то, что он стильно одевался и любил джазовую музыку. В это время в команде «Спартак» играли братья Ярославцевы: Валерий-старший и Виктор-младший. Впоследствии Виктор стал чемпионом Европы и Мира, заслуженным мастером спорта. В начале 60-х Юрий заканчивал свою карьеру в ЦСКА, а старший Ярославцев начинал играть в Спартаке. 10 декабря у великого тренера Анатолия Владимировича Тарасова был день рождения. Юра рассказывал, что конечно же отметили день рождения тренера. Как не отметить. Тем более, что ЦСКА возглавлял чемпионат. При тренере, конечно, все, что называется, пригубили, а впоследствии ветераны прилично добавили.

На следующий день игра со Спартаком. Сразу повели в счёте. В первом периоде пропотели, во втором дух алкоголя пошёл по коробке. «Вот, — рассказывает Юра, — я еду на смену». А надо заметить, что тогда играли в шерстяных фуфайках. «Только закинул ногу за борт, чётко слышу, что кто-то сзади говорит: «Товарищ судья, а Пантюхов пьяный играет. От него запах». А судил матч в прошлом знаменитый хоккеист, Олимпийский Чемпион, чемпион Мира, судья Всесоюзной категории Алексей Гурышев. Юрий и Алексей в своё время играли вместе в сборной СССР. Когда Юрий забросил вторую ногу за борт, он развернулся и сказал: «Да мы вас и пьяные обыграем». Гурышев посмотрел, улыбнулся, ничего не сказал и поехал судить.

По прошествии многих лет, на хоккейном матче в Лужниках, Валера подошёл к Юрию и извинился за тот поступок. На что тот ответил: «Да всё нормально Валера. Пойдём в буфет, по «соточке». Угощаю». Понятно, что в буфете дворца спорта спиртные напитки не продавались, но «а в буфете для других закрытом», как пел Владимир Высоцкий, а такой был под трибуной, спиртное отпускали, однако коньяк и водку наливали в кофейные чашечки. Все это знали, но вход туда обычным зрителям был заказан. Юрий Борисович Пантюхов был не только великим хоккеистом, но очень порядочным и добрым человеком. Многим молодым хоккеистам он помог определиться в жизни. Он был старше меня на четырнадцать лет, однако в общении с ним я не ощущал разницы в возрасте. Юрий умер в расцвете сил в возрасте пятьдесят один год. Онкология не пощадила и его. В памяти он всё равно останется молодым, красивым, подтянутым, с юмором. Вспоминая его, я всегда улыбаюсь и вспоминаю его юморные рассказы.

Далее хочу рассказать о двух моих товарищах, великих защитников советского хоккея Александре Рагулине и Эдуарде Иванове. Долгие годы они защищали честь сборной команды СССР и клуба ЦСКА. Да и играли они всегда вместе в паре. Александр — самый титулованный хоккеист в СССР и России, чемпион трёх олимпиад, девятикратный чемпион Мира, десятикратный чемпион Европы. В команде его уважали и называли по имени-отчеству, иногда Палычем. Эдуарду тоже спортивных титулов и званий не занимать: Чемпион Олимпийских игр, Мира и Европы. Выступая в команде Крылья Советов, играл в паре в защите с первым олимпийским чемпионом по хоккею с шайбой Альфредом Кучевским и многому у него научился. Анатолий Владимирович Тарасов так характеризовал Эдуарда Иванова: «Защитник штангистского сложения, со скоростью конькобежца и много забивающий». Александр и Эдуард встретились в ЦСКА в сезоне 1962–63 годов. Анатолий Владимирович поставил их в пару и не ошибся, — эта пара была самой мощной в составе команды СССР многие годы. Расскажу историю, услышанную от них.

«Как-то под новый год, в каком году уже не вспомнить, сборная СССР поехала в очередное турне по Америке и Канаде. Было запланировано несколько игр. 31 декабря мы были в Канаде в Монреале, на следующий день должна была состояться игра с сильной командой Монреаль Канадиенс. После тренировки, вечером, Анатолий Владимирович собрал команду и сказал, что нас пригласили на банкет в честь Нового года. Не идти нельзя. Добавил: «Чтобы не ходить с грустными лицами можете выпить пивка.

Мы пришли с Палычем в номер, где жили вместе. Посмотрели друг на друга, рассуждаем: «Пивка-так пивка». Выпили по бутылке, веселья с пива нам не прибавилось. А из Москвы мы взяли с собой водку. У меня осталось две бутылки, а у Палыча одна. Достаю одну бутылку, чтобы уравнять шансы. В ванной стояли стаканы для полоскания, примерно грамм по триста. Разлили поровну и выпили, пошли на ужин, немного разбавив пивком. После ужина пришли в номер и вдруг, смотрю, Палыч без слов достаёт свою бутылку. И её мы приговорили тоже. Легли спать, примерно через два часа встали, приняли душ, привели себя в порядок. Время — чуть больше двадцати двух часов, а начало банкета в двадцать три часа. Я говорю: «Санёк, ну чего трезвыми идти. Давай последнюю опрокинем». И опрокинули. В общем, полтора литра убрали шутя-играя.

Пришли на банкет, а там уже собралась вся команда с представителями и Анатолием Владимировичем. Он подошёл к нам и сказал: «Отдыхайте ребята, но в час, край в час тридцать быть в номере. И не стойте у стенки, потанцуйте». Танцевать мы конечно не стали. Походили с бокалами пива и подрулили к стойке бара. За барной стойкой стоял негр. Эдик ему показал на бутылку виски, которая была у него в руках. Тот кивнул и стал цедить, именно цедить. Потому как бутылка была с пипеткой на горлышке. Когда он наливал первый стакан, он несколько раз останавливался и выразительно на нас смотрел. Короче, налил он нам с Саней по двести вискаря каждому. Мы, не чокаясь, опрокинули. Взяли свои фужеры с пивом и продолжили гулять по залу. Минут через двадцать подрулили опять к стойке. Дали понять бармену, что хотим повторить, он кивнул, но на нас посмотрел с удивлением. Начал опять цедить, Палыч не выдержал, взял у бармена бутылку, снял пипетку и вернул бутылку бармену. Тот быстро налил нам по двести. Опрокинули. Поставили стаканы на стойку. У бармена чуть глаза не выпали из глазниц. А мы взяли фужеры с пивом и пошли гулять. Прохаживаясь по залу, мы обратили внимание, что бармен следит взглядом за нами. Видимо, думал, что мы упадём. Но мы