Стараясь поскорее отдышаться, она тщательно обыскала его, от запястий до лодыжек, и подтянула за один из припаркованных автомобилей. В спортивной сумке нашла черную «CZ 750» – короткоствольную чешскую снайперскую винтовку. Такое оружие явно не относилось к стандартной экипировке федеральных агентов. Поняв, что винтовка может ей пригодиться, Дженн сунула его обратно, а сумку повесила себе на плечо.

Спустившись по лестнице, она вышла на дальнем конце переулка, оказавшись позади автомобиля. В нем Чарльз заметила только одну голову. Скорее всего, это был напарник нападавшего. Он сидел, высунув локоть из окна. Дженн достала компактный электрошокер, прижала его к уху, словно телефон, и направилась вдоль переулка, продолжая воображаемый разговор с подругой о безумно интересной вечеринке.

Возле его шеи электрошокер издал характерный треск.

Водитель дернулся, и его рот раскрылся. Со стороны это выглядело даже забавно. Низкое напряжение вывело его из строя всего на несколько минут, поэтому Дженн крепко привязала его руки к рулю, затем уселась рядом и прижала ствол пистолета к его паху.

– Знаешь, у меня выдалась очень неважная неделя, поэтому, скорее всего, я в тебя выстрелю, когда все это закончится, – сказала она. – Впрочем, если будешь хорошо себя вести, ты выберешь сам, куда мне лучше выстрелить. Ты меня понял?

Водитель кивнул и облизал губы.

– Хорошо. Согласись, сегодня неплохое утро для поездок. Заводи, чего уставился? Едем на север.

Он медленно выехал из переулка и повернул налево. Дженн не спускала глаз с внедорожника, пока тот не скрылся из виду.

– Вы ведь все из «Колд-Харбор»?

Водитель кивнул.

– Что, язык проглотил? Никак не придешь в себя?

Он снова кивнул.

– Ну, и хорошо. Это даст мне время, чтобы рассказать, что с тобой произойдет, если ты не поможешь мне отыскать Джорджа Абэ…

Несколько мгновений Гибсон пребывал в мучительном напряжении. Особенно когда открылась дверь в номер люкс. Если здесь его ждала засада, то лучшего места было и не найти. Он затаил дыхание, ожидая, что сейчас навстречу ему выскочат вооруженные люди и все закончится. Но, слава богу, у окна в комнате стояла Грейс Ломбард. Она была одна.

Солнце заливало ярким светом ее волосы, спадающие волнами на плечи и аккуратно уложенные на одну сторону. Таков был ее фирменный стиль. Хотя в это трудно было поверить, но она выглядела именно такой, какой он ее запомнил. Всегда изящная, но никогда не злоупотребляющая модными нарядами. Грейс выглядела так, как будто только что спустилась с крыльца коттеджа в Памсресте. Это вызвало у него такое чувство ностальгии, что захотелось вдруг броситься вперед и обнять ее. Но миссис Ломбард не сделала даже шага навстречу. Видимо, дружеские объятия не были предусмотрены протоколом…

– Привет, Гибсон.

– Миссис Ломбард. Рад повидаться с вами.

– Миссис Ломбард… – повторила она. – Ты всегда был таким вежливым мальчиком!

– Спасибо за то, что согласились встретиться. Я знаю, это смелый шаг.

– Видимо, ты прав, – сказала она. – Но надеюсь, что и я не ошиблась.

Грейс жестом разрешила ему сесть, но сама так и осталась у окна. Ее глаза вопросительно разглядывали гематому вокруг его горла.

– Как ты? Как твои дела? – осторожно спросила она.

Вон коротко рассказал о своей жизни, не зацикливаясь на мелочах, закончив упоминанием об Элли.

– У меня есть дочь. Ей шесть лет.

– Шесть? – переспросила она. – Наверное, ты умеешь обращаться с маленькой девочкой.

Гибсон счел это замечание воодушевляющим и протянул Грейс снимок Элли в разноцветном платье, сделанный в зоопарке. Миссис Ломбард подошла, взяла фотографию и опустилась в соседнее кресло.

– Она похожа на фейерверк. – На ее губах заиграло подобие слабой улыбки.

– Вы бы видели ее на футбольном поле.

– Что, так хорошо играет? – Она возвратила ему фотографию.

– Нет, играет ужасно, но это ее ничуть не смущает.

Грейс засмеялась, но быстро остановила себя.

Тогда Гибсон сменил тактику.

– Хочу поблагодарить вас за письмо.

– Письмо?

– То, которое вы написали мне, когда я отправился на службу в Корпус морской пехоты.

– О, конечно! Мне тогда показалось, что это необходимо.

– Знаете, оно много для меня значило. И очень помогло. Получить весточку от вас… Это дорогого стоит. Мне всегда хотелось ответить на него. Только вот потом наступили трудные времена…

– Трудные времена наступили для всех. Но я рада тебе, Гибсон. Ты и твой отец были совершенно особыми людьми в моей семье.

«Были» – в прошедшем времени. Произнесено без какого-либо акцента. Объявлено просто как о свершившемся факте.

– Спасибо, мэм.

– А особенно – для Сюзанны, – продолжила Грейс. – Она была опустошена тем, что произошло. Твой отец. Все эти… трудности, – дипломатично закончила она.

– Да, я сожалею, что не остался там, рядом с ней. Наверное, следовало бы. Она заслуживала лучшего.

Грейс напряглась. Вон сформулировал свою мысль довольно неуклюже, поэтому она прозвучала как легкое обличение. «Будь осторожнее», – подумал он.

– Что ж, хорошо. Вот, значит, как, – проговорила миссис Ломбард. – Полагаю, что теперь ты должен рассказать мне про ту фотографию. Где ты ее раздобыл?

– Вероятно, будет лучше, если я расскажу все по порядку.

– Внимательно тебя слушаю.

Гибсон откашлялся и рассказал ей обо всем. Рассказал о фирме «Абэ консалтинг груп» и о том, как они выследили Билли Каспера в Сомерсете. До этой встречи он хотел исключить из рассказа множество деталей, но в итоге сообщил ей почти все.

Грейс слушала молча, в то время как Дениза дежурила у двери.

Закончив описывать дом на озере, Вон вытащил из сумки бейсболку с лейблом «Филлис» и протянул ее Грейс. Она взяла ее, но держала на расстоянии, подозрительно разглядывая.

– И что же? Ты хочешь сказать, это та самая кепка?

– Судите сами. – Он показал ей инициалы, и Грейс внимательно изучила их.

– Ее почерк. – Она вопросительно посмотрела на него. – И этот человек, Билли Каспер, он ее тебе дал?

– Вот именно.

– Почему его не арестовали? Он же похитил мою дочь.

– Миссис Ломбард, когда Сюзанна сбежала, Билли Касперу было шестнадцать лет.

– Так, выходит, он был всего лишь мальчиком? – Грейс встала и вернулась к окну. – Как такое возможно?

Гибсон внимательно наблюдал за ней, чтобы понять, к чему она сейчас склоняется: поверить или отвергнуть.