Когда зал опустел, Гибсон услышал через массивную дверь приглушенный злобный крик. Двое агентов Секретной службы замерли с окаменевшими лицами и притворились, что не слышат звуков разгорающейся внутри баталии. Гибсон и Дениза стояли у двери с тревожным ожиданием, словно соратники Дороти, рассчитывающие на аудиенцию у волшебника страны Оз. Пожилой человек подошел к Денизе и потребовал рассказать, что происходит.

– Понятия не имею.

– Я начальник аппарата вице-президента! Что здесь происходит?

– Спросите вон у него, – вскинув голову, Гринспен указала на Гибсона.

– Лиланд Рид, – произнес человек и протянул руку.

Гибсон посмотрел на нее и усмехнулся.

– Дружеский совет, Лиланд, – сказал он. – Приготовьте свое резюме. Оно вам, наверное, скоро понадобится.

Прежде чем Рид или Дениза успели ответить, дверь распахнулась, и Вон едва не столкнулся с Бенджамином Ломбардом. Прошла невероятно долгая минута, после чего за спиной у Ломбарда появилась Грейс.

– Вернись сюда, Бен, – ледяным голосом проговорила она. – Мы с тобой еще не закончили.

Гибсон наблюдал, как на лице Ломбарда задвигались мышцы. Возникла эпическая борьба с естественной реакцией организма на удивление, замешательство и ярость. Это была замечательная демонстрация воли, и вот Ломбард уже вполне взял себя в руки, отдышался и пришел в себя. Видимо, в голове у него уже закрутились фразы, которые он приготовил в ответ на откровенные и, видимо, непростые вопросы его жены.

Этому человеку нужен был толчок в неправильном направлении.

Гибсон подмигнул ему и едва заметно усмехнулся.

Эффект получился немедленным и зажигательным. С лица вице-президента улетучились любые намеки на самообладание, лицо покраснело, а на шее вздулись вены. Ломбард прорвался через двух агентов и, сжав кулаки, подскочил к Гибсону.

Пожалуйста, ударь меня. Ну, ударь, чего ты медлишь? Это все, о чем мог сейчас подумать Гибсон. Он и не рассчитывал на такую удачу. Он хотел, чтобы его руки оставались опущенными и прижатыми к бедрам. Беззащитность в такой ситуации даже лучше. Ну, давай, сукин ты сын. Чего ты медлишь? Захлопни крышку собственного гроба…

В конце переговорного стола сидела Калиста Доплэз, и на ее властном лице застыла гримаса мучительного страдания. А она-то что здесь делала? Но прежде чем Вон успел мысленно ответить на свой собственный вопрос, Бенджамин Ломбард, коротко размахнувшись, всадил свой тяжелый кулак прямо ему в челюсть. Вице-президент был крупным мужчиной, и к тому времени, когда голова Гибсона отскочила от ковра, он полностью отключился…

Гибсон пришел в себя на полу в конференц-зале номер три. Он лежал на спине, уставившись в звукоизолирующую плитку на потолке. В помещении как будто никого не было, но оно явно не выглядело пустым. Обилие предметов вокруг напомнило ему один из апокалиптических фильмов о зомби: бумажные стаканчики, портфели, сумки для ноутбуков… И все это валялось на полу. На спинке стула все еще висел пиджак вице-президента.

Сейчас Вон чувствовал себя получше. Его тело все еще несло на себе следы от удушения веревкой, да и тяжелый удар Ломбарда не остался без последствий. Он медленно присел, с некоторым удивлением обнаружив, что его запястья не скованы наручниками. Неподалеку на стуле сидела Дениза Гринспен, пустым взглядом уставившись в пятно на ковре.

– Я что же, арестован? – проговорил он.

Денизе, погруженной в собственные невеселые мысли, потребовалось много времени, чтобы ответить.

– Нет.

– То есть я свободен и могу уйти?

– Да.

Гибсон собрал свои вещи и поднялся. У двери он остановился и снова повернулся к Денизе.

– У вас всё в порядке? – спросил он.

– Нет, не совсем, – ответила она. – А у вас?

– Голова болит. Меня ведь избили. Не знаю, видели вы или нет, – ответил он и улыбнулся.

Дениза не ответила на его улыбку.

– Вообще-то, я смутно помню, что произошло.

– Что произошло? – Для пущей убедительности Дениза сложила чашечкой руки у талии, а затем подняла их над головой. Потом изобразила грохот взрыва.

– Настолько плохо?

– А разве вы не этого добивались?

Вон кивнул.

– Что ж, вот вы и получили то, что хотели. Надеюсь, теперь вы счастливы.

Она протянула визитную карточку. Он взял ее. На карточке был номер Грейс Ломбард.

– В случае каких-нибудь затруднений звоните напрямую миссис Ломбард.

– Что-нибудь еще?

– И закройте за собой дверь.

С этими словами она ушла.

В коридоре, разбившись на группы, толпились сотрудники, испуганно перешептываясь между собой, – очень похожие сейчас на детей, которые знали, что взрослые только что переругались и подрались, но не поняли из-за чего. Они проводили взглядами Гибсона, который прошел мимо них, но ничего ему не сказали.

Он поехал на лифте вниз. Мрачное настроение, которое теперь царило на этаже вице-президента, еще не передалось на нижние этажи и в холл. Гибсон пробирался через радостные толпы партийных «шишек», делегатов и сотрудников. Никто еще ничего не знал, повсюду царило оживление.

Что ж, люди, радуйтесь жизни, пока это еще возможно…

Впереди сотрудник катил пару тележек, доверху нагруженных багажом и сумками с одеждой. Позади следовала Калиста Доплэз. Она сердито говорила с кем-то по телефону и не заметила его. Но Гибсон на всякий случай все-таки замедлил шаг.

В чем же ты согрешила, Калиста?

Вон так погрузился в мысли, что едва заметил девочку.

Маленькая Кэтрин Доплэз отстала от тети примерно на два десятка шагов, и о ней на время забыли. Она вела себя как бродячая собака, которая шла за прохожим, бросившим ей кость. И выглядела испуганной. Была похожа на ребенка, чей мир вдруг зашатался у нее под ногами. Сердце Гибсона подпрыгнуло, а затем с ним что-то произошло. Он замер и наблюдал за ней до тех пор, пока она не исчезла из виду. И даже потом еще долго смотрел в ее сторону…

* * *

За считаные часы до запланированной благодарственной речи Бенджамин Ломбард неожиданно подал в отставку с должности вице-президента и снял свою кандидатуру с президентских выборов. Его имя было вычеркнуто из партийных списков. Таким образом, он стал первым кандидатом в американской истории, который по собственному желанию снялся с президентской гонки на самом решающем этапе. Это стало таким шоком для американской политики, что его последствия, как предсказывали аналитики, должны были ощущаться еще очень долго…

Изможденный и разбитый, Ломбард говорил дрогнувшим голосом всего пять минут. Он рассказал, что недавние анализы выявили у него скрытое и весьма опасное для жизни заболевание. И добавил, что в сложившихся обстоятельствах было бы безответственно с его стороны продолжать участие в президентской гонке. Американский народ, по его словам, имеет полное право ощущать уверенность в здоровье своего будущего президента. Это был душераздирающий спектакль…