class="p1">Девушка позвонила на кухню и попросила Беатрис испечь еще печенья. Когда Эди повесила трубку, из кабинета вышла Лизбет.

— Эди, я пойду домой пораньше. Вся ситуация с Ксавьером и отъезд семьи Марш… я крайне подавлена. Надо отдохнуть перед завтрашним днем.

Завтра последняя пятница месяца, а значит — новая запись в «Отеле „Совершенно секретно“».

— Да, конечно, — кивнула Эди. — Я со всем управлюсь.

Лизбет нахмурилась.

— А где Алессандра?

— Обедает, — быстро ответила Эди, будто Алессандра не отсутствовала уже больше двух часов.

Спустя несколько минут в холл вышла Беатрис с тарелкой печенья. Она посмотрела на Эди и в притворном отвращении покачала головой. Просить дополнительную порцию печенья было как минимум невежливо: Беатрис готовилась к скорому открытию бара.

— Один определенный гость очень порадуется благодаря тебе, — сказала Эди.

— Надеюсь, это Шелли Карпентер, — ответила Беатрис.

Эди рассмеялась. Она вышла к семейному бассейну, увидела мистера Иануччи, сидящего под зонтом за ноутбуком, и тут задумалась: а вдруг он и правда Шелли Карпентер? Очень уж он был требовательный, да и остановился в отеле на две ночи — значит, он выселится завтра к одиннадцати утра, как раз за час до времени, когда Шелли публикует записи.

— Вот ваше печенье, мистер Иануччи, — сказала Эди, протягивая ему тарелку.

Девушка так проголодалась, что готова была сама съесть всю горку. Печенье было свежее, только что из печи, и покрыто каплями молочного и белого шоколада и кусочками ириски. Оно было хрустящим по краям и мягким в середине.

— Отличный у вас сервис! — улыбнулся мистер Иануччи, уплетая сразу две штуки.

И опять же он не сказал «спасибо». Эди очень захотелось взглянуть на экран ноутбука мистера Иануччи и узнать, что он там пишет. Неужели Шелли Карпентер — это Боб Иануччи? Мужчина?

Эди очень надеялась, что нет. Это бы страшно ее разочаровало.

Эди вернулась в холл и увидела, что к стойке регистрации, словно пуля, приближается женщина со светлыми волосами. Она взглянула на Эди, а затем на пустующее место Алессандры.

— Где она? — прошипела женщина.

— Извините, где кто? — спросила Эди, хоть и опасалась, что знала ответ.

— Юная Джолин[51]!

«Джолин?» — подумала Эди и с облегчением выдохнула. Она-то думала, что речь об Алессандре!

— Она! — вскрикнула блондинка, протянув Эди телефон и показывая фотографии. Алессандра у кого-то на кухне, Алессандра на весах в ванной, Алессандра на очень красивой огромной кровати, которая, как подозревала Эди, не была ее постелью в доме Адама и Рауля.

— Она отправила моему мужу эти фото и сказала, что перешлет их мне, если он не переведет ей пятьдесят тысяч долларов, — продолжила женщина.

Эди давно ничего не ела, но почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

— Она шантажирует его! Где она?! — снова спросила женщина.

— Обедает, — прошептала Эди.

Как там говорится? Чтобы поймать вора, нужно думать как вор. Алессандра — такая же шантажистка, как Грэйдон! Как двулично! Она спала с мужем этой женщины и сфотографировалась у них дома (к счастью, не обнаженной)!

Была уже четверть четвертого. Алессандра ушла обедать два с половиной часа назад. Конечно, она удалилась ровно перед тем, как за ней кто-то явился.

— Давайте я ей позвоню, — предложила Эди. — Как вас зовут?

— Хайди Бик. Она знает, кто я.

Эди набрала номер Алессандры. В ее глазах стояли слезы. Они с Алессандрой подружились. Сблизились. Не только потому, что Алессандра заступилась за нее перед Грэйдоном и вернула ей деньги, но и потому, что она была умной и с хорошим чувством юмора, и только она понимала, как проходили рабочие дни Эди. Грэйдон говорил Эди, что она слишком хорошо думает о людях. Теперь девушка ценила в себе это качество, но на этот раз она ошиблась. Ужасно ошиблась.

Звонок сразу перешел на автоответчик. Эди, зло выдохнув, посмотрела на Хайди Бик.

— Она не берет трубку.

— Она спала с моим мужем! И жила в моем доме! — воскликнула Хайди.

Эди прикрыла глаза. Она вспомнила, что в дикой природе самые яркие, приятно пахнущие насекомые и рептилии в то же время и самые ядовитые. У Алессандры были все признаки такого создания: привлекающие внимание волосы, кристаллы под глазами, бейджик, прикрепленный вверх ногами. Она заманивала уязвимых людей в ловушку и использовала в своих целях.

— А потом! — продолжила женщина. — Я еще не добралась до самого главного. Она украла вещи моей соседки Лирик и разложила их в моем доме, чтобы я решила, что у Майкла был роман с ней!

«Боже, какой кошмар», — подумала Эди.

Хайди прищурилась.

— Такой хитрый ход! Не будь я в ужасе, меня бы это впечатлило. — Хайди чуть отодвинулась. — Но я в ужасе. Эта женщина — просто отвратительный человек.

Хайди подняла свой телефон.

— Это шантаж. Пятьдесят тысяч? Вымогательство. Я сообщу в полицию.

Открылась дверь к бассейну, и в холл зашел мистер Иануччи.

— Сообщите в полицию? Ого! Кажется, тут какой-то скандал, — сказал он.

Эди натянула фальшивую улыбку, словно ненавистный колючий свитер.

— Чем могу помочь, мистер Иануччи?

— Я, кажется, ключ от номера потерял. Сделаете еще один?

«Очень надеюсь, что вы хотели сказать: „Можете, пожалуйста, сделать еще один?“» — подумала Эди.

— Конечно! — ответила она вслух фальшиво радостным голосом.

Мистер Иануччи, конечно, не заметит притворства, но Алессандра бы поняла это сразу — это была одна из вещей «между ними, администраторами». Эди не хотелось злиться на Алессандру, не хотелось, чтобы обвинения были правдивыми. Подумать только — она ограбила соседку Хайди и разложила ее вещи по дому другой женщины!

Эди повернулась к тумбе позади стойки, чтобы сделать мистеру Иануччи новый ключ для номера триста семь. И тут она увидела, что на ней лежит конверт из манильской бумаги. На нем почерком Алессандры было написано: «Эди».

Эди внезапно почувствовала себя героиней книги о Нэнси Дрю. Откуда здесь взялся конверт? Разумеется, Алессандра оставила его до того, как уйти обедать, и Эди этого не заметила. Однако Алессандра знала, что со временем девушка его все же найдет.

Значило ли это, что Алессандра… вообще не вернется с обеда? Эта мысль сдавила Эди словно тисками. И как она могла одновременно чувствовать такую злость и такую грусть?

Эди протянула мистеру Иануччи ключ-карту, и только после того, как он ушел, шлепая сланцами (опять не сказав спасибо), она повернулась к Хайди Бик.

— Алессандра ушла до конца дня.

— Вы ее прикрываете.

— Поверьте, совсем нет. Я думаю, то, что она сделала, неприемлемо. Ужасно. — Эди постаралась подобрать подходящие для ситуации цензурные слова. — Отвратительно! Я передам ей, чтобы она позвонила вам и извинилась.

— Я не хочу, чтобы она мне звонила! — отрезала Хайди. — Я сюда пришла не ради драматичного момента, как в «Отчаянных