дрожащая челюсть техника говорила о том, что он очень сильно хотел оказаться в другом месте.

   Один из новых американских истребителей - тех самых, что устроили любимым Синдо "Зеро" образцово-показательную бойню - заметил трассеры его пулемёта. Самолёт развернулся в их сторону, под его крыльями злобно зарокотали пулемёты. Синдо принялся стрелять в ответ. Он так яростно давил на гашетку, что даже не сразу заметил, что пулемёт замолк.

   - Тащи сюда ещё обойму, блядское ты отродье! - выкрикнул лейтенант.

   Техник ни подчинился, ни ответил. Синдо огляделся. Пули американца взрыли вокруг пулемета землю и изодрали траву. Одна пуля угодила нерешительному заряжающему прямо в лицо. У этого бедолаги вообще лица не осталось. Затылка тоже практически не было. На форме Синдо виднелись куски его скальпа и мозгов.

   Откатив тело убитого в сторону, лейтенант начал заряжать пулемёт сам. Скорость стрельбы от этого сильно снизилась. Впрочем, он старался, как мог, до тех пор, пока из неба над Халеивой не убрался последний американский самолёт.

   Тогда он побежал к укрытым "Зеро". Два стоявших по соседству самолёта загорелись, но машина лейтенанта уцелела. Он обернулся и посмотрел на взлётную полосу и поморщился. Вся полоса была изрыта воронками, словно поверхность луны. Рядом догорал бульдозер, который должен был её чинить. Убрать его заранее никто не догадался. "Даже я", - горько подумал Синдо. Всё-таки, бульдозер был такой же военной техникой, как самолёт.

   И всё же, с ним или без него, они должны как можно быстрее восстановить взлётную полосу.

   - Пленные! - выкрикнул лейтенант. - У нас где-нибудь здесь остались пленные?

   Такео Симицу начинал потихоньку ненавидеть новую американскую винтовку. Дело не в том, что она была слишком длинной и тяжёлой. Дело в том, что она обстучала ему всё, что только можно, в то время как старая "Арисака" лишь легонько колотила по спине. "Спрингфилд" бил по другим местам. И это жутко бесило, особенно, когда доставалось почкам.

   "Спрингфилд" не понравился ни одному бойцу из его отделения. Капрал не стал с ними спорить. Более того, он их воодушевлял. Им было чем заняться по пути на север. Люди, работавшие на рисовых полях, которые заменили плантации тростника и ананасов, отрывались от работы и глазели на проходящих мимо солдат. Рабочие - филиппинцы, корейцы, китайцы, белые - прекрасно понимали, что означали недавние бомбардировки, но никому не хватило мужества сделать что-либо ещё, кроме как просто смотреть. Открытая усмешка могла привести к кровавой бане.

   Когда послышался звук двигателей, Симицу, его отделение, и весь полк, частью которого они являлись, уже находился к северу от Вахиавы. Капрал задрал голову, подобно охотничьей собаке, взявшей след. Тот же жест повторил ефрейтор Фурусава.

   - А теперь, это наши самолёты или вражеские? - спросил Симицу.

   Фурусава кивнул. Мгновение спустя он сказал:

   - Вражеские! У них звук ниже, чем у наших.

   Они шли с севера. "Ну, конечно, с моря", - догадался Симицу. Секунду назад они были ещё далеко. Затем... Времени Симицу хватило лишь на то, чтобы заорать:

   - В укрытие!

   Следом большеносые американские самолёты открыли огонь по маршевой колонне.

   Прятаться особо было негде. Симицу упал у обочины дороги, надеясь на лучшее. Пули вгрызались в асфальт, впивались в землю... и издавали противный чавкающий звук, когда попадали в человека. Когда несколько выстрелов угодили в двоих солдат неподалёку от капрала, тот понял, что хоть какое-нибудь укрытие намного лучше никакого. Он бросился к ближайшим зарослям риса.

   Оказавшись в воде, он сделал всё возможное, чтобы не намочить винтовку. Далеко не все относились к личному оружию так же бережно, как Симицу. Несмотря на то, что он её всем сердцем ненавидел, подобное отношение говорило о том, насколько же крепко в него вбили требования держать оружие в чистоте.

   В зарослях риса капрал оказался не один. Некоторые даже ныряли с головой, когда над ними пролетали, стреляя, самолёты. Симицу их прекрасно понимал, но сам так делать не стал бы. Он полагал, что здесь, как и в Японии и в Китае, рисовые плантации обильно удобрялись навозом.

   Всегда кажется, что бой длится вечно, хотя, как правило, он проходит очень быстро. Происходящее вокруг очень мало походило на бой. Симицу восхищался смельчаками, которые остались на месте и стреляли по американским самолётам. Восхищался, но становиться рядом не хотел. Враг сделал здесь, что хотел, а потом просто улетел вглубь Оаху.

   Мокрый и грязный Симицу выбрался из зарослей риса. Лежавшие вокруг солдаты, те, кто выжил, вставали на ноги и оглядывались. На лицах у многих из них читался шок. Впрочем, на ноги встали далеко не все, кто лежал вдоль шоссе. Многие никогда уже не встанут. В воздухе стоял металлический запах крови и вонь вспоротых внутренностей. Стонали раненые. Вокруг в причудливых позах валялись тела и останки. По кому вообще стреляли американцы? Пуля из такого пулемета, попавшая в человека, просто разрывала его на части. Полковые санитары, те, кто выжил, бегали от одного раненого к другому, делая всё возможное. И, всё же, этого было недостаточно.

   - Вперёд! - приказал командир полка полковник Фудзикава. - Надо продолжать идти вперёд! Будем мы защищать этот остров от американцев или нет?

   - Хаи! - ответил ему нестройный и негромкий хор. Когда Такео Симицу кричал сам, то старался изо всех сил подавить в голосе дрожь.

   Через полчаса американские истребители налетели снова. На этот раз, с тыла. Видимо, они возвращались обратно, на авианосцы, что смогли подвезти их так близко к берегу Оаху. "Где же наши авианосцы? - гадал Симицу. - Что с ними?" Американцы улетели на север, оставив позади себя ещё больше мёртвых и раненых. Разве это не ответ?

   Два года назад Симицу сам высаживался на северном берегу. Теперь ему предстояло встать на место американцев. Ждать их ему придётся недолго.

   Как только "Юкикадзэ" вошёл в гавань Перл Харбора, коммандер Минору Гэнда потребовал себе автомобиль, который доставит его во дворец Иолани. Офицеры рассмеялись ему прямо в лицо. Американские бомбардировщики весь порт превратили в руины. Если в округе и остались автомобили, то предназначались они для людей поважнее, чем какой-то коммандер с затонувшего корабля.