Сибирское наше строит часовню Св. Сергию[1015]? Господи, неужели это от антихриста, что перед освящением этой часовни масло в лампаде, могущее гореть не более трех часов как всегда, горело и теплило лампаду всю ночь, и она была найдена горевшей при открытии часовни утром пришедшими приготовить часовню к Служению? Неужели Владыка Платон, действительно ознакомившись с Учреждениями нашими, стал бы неискренно посылать Благословение и говорить то, что он сказал при этом и о чем писал мне? В течение сорока лет на многих моих картинах, в стенописях и в мозаиках имел я великую честь изображать и Господа Иисуса Христа, и Пресвятую Богоматерь, и всех тех Святых, которые пусть свидетельствуют, искренно или неискренно я изображал их. Разве неискренно руководил я Иконописною Мастерскою? Выставка Христианской религиозной живописи, устроенная нашими учреждениями в Нью-Йорке во время минувшего Рождества Христова, поверьте, вреда не принесла, но наоборот, вызвала множество прекрасных выявлений, заставив печать говорить о значении вдохновляющих изображений. Но все это незачем утверждать словами, когда сердце и сознание наше ясно и без слов для Тех, Кто превыше нас.

Относительно же духовности Востока, конечно, очень часто трудно судить, ибо незнание языков со всеми их оттенками и наречиями очень часто даже в трудах известных ученых вносило неправильные толкования. Именно на Востоке можно слышать, что ни один человек не может достичь личными силами, без помощи Высшего Начала. Только когда возгорается серебряная нить сердца между стремящимся и Высшим, только тогда достигается Высшая Благодать. Разве это уже не есть начало пути, по которому так легко говорить и о Свете Едином? Я, конечно, понимаю, что не в осуждение писали Вы письмо Ваше, ибо осуждающий и не был бы тем искренним служителем Христовым Именем Святого Сергия, каким являетесь Вы.

Вы кончаете письмо, повторяя фразу мою, что встреча наша не случайна, и в этом вижу я дверь в будущее. Ведь не случайно было и то, что соименник Ваш, отец Иоанн Кронштадтский предуказал мне трудиться на пользу Родине. Отец Иоанн неоднократно предуказывал мне многое как о приближающихся болезнях моих или о трудах будущих. Помню, как, часто посещая семью нашу, отец Иоанн однажды подозвал меня, тогда еще ребенка, и дал мне испить в чашке вина; но когда моя мать[1016] заметила: «Батюшка, он у нас вина не пьет», он сказал: «Не мешай, скоро придется испить ему». Действительно, через две недели после этого я заболел сильнейшим тифом, причем доктор прописал мне то вино, которое дал мне отец Иоанн. Затем в течение гимназических лет отец Иоанн приезжал к нам часто, наставлял меня, а последнее его напутствие всегда остается врезанным в памяти моей. Во время окончания Академического курса отец Иоанн служил в Церкви Академии Художеств, и я, желая быть ближе, стоял в проходном коридоре, близком от Алтаря, среди густой толпы, присутствовавшей на литургии. По окончании Служения отец Иоанн, теснимый толпою, проходил этим коридором, и несмотря на то, что я был в студенческом мундире, менявшем наружность, он вдруг задержался, благословил меня и воскликнул: «Смотри не болей больше, придется сильно для Родины потрудиться». И действительно, все болезни детства моего постепенно оставили меня. И теперь, избрав в силу неоднократных явлений Преподобного Сергия Водителем и Предстателем своим, я стараюсь по разумению своему и силам трудиться и идти той начертанной мне тропою терпимости и любви, почерпая из Св. Евангелия все Указы Христа о любви и терпимости. Еще на днях я кончил одно письмо о «Терпимости»[1017] притчею о Милосердном Самарянине. Если все, что я делаю, дурно, то и скажите мне это, прежде изучив все факты моей деятельности и духовно проникнув в глубину побуждений.

Если какие-то злонамеренники или одержимые шепчут о чем-то, то проверим все факты. Проверим, почему я отказываюсь от многих отличий, предлагаемых мне за деньги, и даже за очень маленькие суммы. Часто такие предложения сопровождаются даже угрозами в случае непринятия их. Еще недавно в Америке мы открыли существование какого-то лица, рассылающего подметные и клеветнические письма. Так как скрывать нечего, то мы сейчас же обратились к детективам, причем обнаружилось, что этот клеветник — известный вор, уволенный отовсюду за многие кражи и кем-то оплаченный, — вот с такою-то темнотою приходится сталкиваться. Если я Вам расскажу о самых уродливых выявлениях зависти, клеветы и лжи, Вы, как человек искренний, будете потрясены. Среди этих трудов и больших трудностей не скрою, что именно Имя Святого Сергия является прибежищем нашим. Почитаем Его, как можем. Верим Ему, как сердце вмещает. Свято принимаем всё, все явления Его. И не могу допустить, чтобы Великий Воин Христов не стал бы противодействовать тому, что якобы идет от лукавого. Мы видим во многом Благую Руку Святого, нашего Хранителя во всех опасностях.

Без всякой гордыни и без всякого преувеличения, если скажу Вам все те чудеса и споспешествования Преподобного, то Вы умилитесь сердцем, ибо нельзя без духовного трепета сознавать, как Высшие Благие Силы близки к жизни человеческой. Опять не заподозрите какую-то гордыню, не подумайте, что я предполагаю, что именно нам близка Рука Преподобного; явления и чудеса Его ведь широко раскинуты и проявлены во спасение человечества. Сын мой Юрий носит на себе крест серебряный, покрытый эмалью старинной московской, а может быть, и самой Свято-Сергиевской работы, который упал при всех нас в освященной комнате, когда мы говорили о великом значении Креста. Жена моя Елена Ивановна неоднократно сподобилась видений Преподобного Сергия. Неужели же демоны бросаются крестами и зовут к служению во имя Христа и Его Святых Воинов? Неужели же демоны шепчут о любви, о терпимости, о сострадании и великом сотрудничестве и служении как о ведущих началах жизни? Неужели же демоны строят храмы Христовы и побуждают к свидетельствованию и посильному очищению жизни? Если так, отец Иоанн, то и идти дальше некуда. Ведь, по словам Св. Евангелия, фарисеи спрашивали — не силою ли бесовскою изгоняются бесы.

Затем, не покажется ли странным, что почему, когда мы читаем Вашу книгу, мы совершенно согласны со всем в ней сказанным. И спрошу Вас сердечно, нет ли какого-то шептателя, который старается вложить мне в уста то, чего сердце мое и не имело в виду? Во всяком случае, как Вы истинно повторили, что встреча наша не случайна. Письмом Вашим Вы даете мне еще одну возможность свидетельствовать Вам написанное. Отвечая на искренность искренностью, мне кажется, что другого способа обмена в делах духовных и быть не может. А если бы я в чем-то ошибался, то