металлические бляшки. К всаднику обращается мальчик, подносящий сосуд. Далее по правую сторону ниши изображен другой всадник, держащий наперевес длинное копье и ведущий на поводу лошадь. Несколько дальше видна еще часть одной лошади. Ниже юрты нарисован столик, уставленный сосудами; рядом стоит мальчик с сосудом в руках.

Перечисленные выше изображения представляют собой такое же сочетание сцен, воспроизводящих моменты реальной жизни, с символическими культовыми сценами, как это мы уже наблюдаем в расписном саркофаге. Сидящая в кресле в торжественной позе женщина — хорошо известное по боспорским надгробиям героизированное изображение образа покойницы, сливавшейся, в религиозном воображении, с образом богини подземного царства. Культовый же характер носит изображение стола с угощением — обычная составная часть сцен загробного пира.

Но наряду с этим в стенной росписи мы видим и такие элементы, которые отражают реальный мир и действительную жизнь тех, кто был погребен в склепе. Анфестерий, очевидно, был воином; поэтому он представлен в виде вооруженного конника, которого сопровождает слуга, ведущий запасную лошадь. Труднее объяснить, почему изображена кочевническая юрта. Может быть, в этом проявилось желание подчеркнуть ту степную обстановку, в которой протекала походная жизнь воина Анфестерия. Но возможно и другое предположение, а именно, что сам Анфестерий или его ближайшие предки вели когда-то кочевой или полукочевой быт, будучи представителями варварской знати, той ее части, которую экономические и культурные преимущества жизни в городах Боспора соблазняли настолько, что они охотно туда переселялись, в какой-то мере эллинизировались там, вливаясь в состав верхнего социального слоя Боспорского государства. Как известно, в результате наплыва в боспорские города такого рода жителей из состава местных племен, с которыми греков тесно связывали общие экономические интересы, культура Боспора всё более приобретала своеобразный местный колорит.

В художественном отношении роспись склепа Анфестерия еще во многом продолжает традиции эллинизма, что проявляется, прежде всего, в передаче посредством живописи архитектурной структуры стен. Но тут же проявились и те новые элементы, которые рождались и развивались в боспорском искусстве римского времени в соответствии с вкусами полугреческой-полуварварской среды. Характерным в этом отношении является стремление к яркой красочности при общей плоскостности изображаемого и достаточно условной передаче соотношения частей, пропорций. Интересно, что одна из лошадей, изображенных на южной стене, окрашена в яркозеленый цвет. Художник ради цветового эффекта прибег к краскам, совершенно но отвечавшим действительности. Но вместе с тем он по-своему стремился к реалистичности образов. Это достигалось посредством очень тщательного изображения бытовых деталей: костюмы, вооружение, убор коня, шатер, — все это воспроизведено старательно, верно и, можно даже сказать, любовно.

Ярким образцом декоративной живописи с чисто мифологическими сюжетами росписи, выполненной в так называемом цветочном стиле, наиболее характерном для боспорской живописи I — II вв. н. э., является так называемый склеп Деметры, открытый в Керчи в 1895 г.69

Склеп представляет собой почти квадратную в плане комнату (2.20 X 2.75 м), покрытую полуцилиндрическим сводом. Оштукатуренные стены (в них имеются три пиши), а также свод склепа украшены росписью. Линия начала свода условно обозначена декоративным сухарным карнизом, который исполнен красками так, что создается иллюзия его скульптурной рельефности. В отличие от склепа Анфестерия, вся поверхность стен до указанного декоративного карниза оставлена в цвете штукатурки и не дифференцирована, т. е. не имеет росписи, подражающей кладке или облицовке стен. По обеим сторонам каждой ниши написаны лишь ветки винограда. Направо от входа изображена женская фигура Калипсо с наброшенным на голову покрывалом в знак траура. Слева от входа представлен обнаженный, но обутый в сандалии с крылышками бог Гермес, держащий в руке свой жезл — кадуцей. В представлениях греков, Гермес и Калипсо встречали души умерших у входа в Аид и провожали их в загробное царство под землей; поэтому-то и здесь в склепе они изображены у входа.

Полукруглое поле стены (люнетка) над входом расписана изображением пышных ярких гирлянд, состоящих из растительных веток, скомбинированных с различными плодами (груши, яблоки, гранаты). Все это должно было символизировать райскую обитель блаженных, в которую попадают души после смерти.

Противоположная люнетка занята изображением мифологической сцены увоза Персефоны, дочери богини Деметры, похитившим ее богом преисподней — Плутоном. Все свободное пространство люнетки, не занятое фигурами, заполнено, как и на потолке, разбросанными лепестками и листьями.

В колеснице, запряженной четверкой коней, стоит полуобнаженный Плутон, придерживающий маленькую куклообразную фигурку Персефоны (рис. 72). Над лошадьми видна миниатюрная фигурка парящего в воздухе возничего, который держит в одной руке поводья, в другой — кнут. Внешность Плутона имеет восточные черты: лицо обрамлено густой окладистой бородой, сливающейся с пышной курчавой шевелюрой.

Сводчатый потолок склепа украшен изображением растительных гирлянд, плодов, перехваченных лентой, пучков маков и птиц, сидящих на гирляндах. В центральной части свода находится круглый, окаймленный венком медальон, внутри которого на темнооливковом голубоватом фоне написано погрудное изображение богини Деметры (рис. 73). Пышные каштановые волосы окаймляют строгое лицо богини и падают на плечи. Шея охвачена золотым ожерельем, ниже видна часть синего хитона, покрывающего плечи и грудь. Сжатые губы, широко открытые скорбные глаза, устремленный вдаль взор убедительно и с большой экспрессией передают душевное состояние матери, бродящей в поисках за дочерью и напряженно вглядывающейся вдаль.

Высокое мастерство, с каким написана Деметра, заставляет вспомнить о существовании в Пантикапее живописцев-портретистов. Очевидно в этом жанре там работали художники, вполне владевшие лучшими традициями эллинистического искусства, что нашло свое отражение и в работе мастера, рисовавшего Деметру.

В ином стиле выполнена картина увоза Персефоны. Здесь наблюдаются значительная обобщенность и плоскостность фигур, стремление к геометризации форм, несоблюдение пропорций и, как следствие этого, анатомические неправильности. Вместе с тем художник старается тщательно передать некоторые детали, которыми он как бы желает подчеркнуть реальность изображенных образов и предметов (таковы узоры на колеснице, кнут и поводья в руках возничего и т. д.).

Рис. 72. Похищение Персефоны — роспись на южной стене склепа, открытого в 1895 г. I в. н. э. Керчь.

Картина выполнена мастером, у которого античные греческие приемы живописи уже в значительной Мере переработаны в духе боспорского искусства, формировавшегося под всё более усиливавшимся влиянием местных вкусов. Так происходило, впрочем, всюду, где античный греко-римский мир тесно соприкасался с варварскими обществами. Склеп Деметры, как одно из немногих исключений, был открыт неразграбленным. Вдоль боковых, восточной и западной, стен стояли деревянные саркофаги. Возле восточного саркофага найдены синий с белыми пятнами стеклянный сосуд, украшенный рельефными орнаментами (произведение сидонской фабрики в Сирии), а также высокий бронзовый канделябр и лежавшая рядом с ним серебряная раковина; два золотых перстня обнаружены под саркофагом.