Мы направляемся к двери, но меня приостанавливает голос капитана:

– Агент Джаз…

– Да, капитан?

– Будьте осмотрительны.

Эти слова я слышу сегодня от всех, но в голосе капитана при этом угадывается извинение, которое я принимаю со сдержанным кивком. После чего возвращаюсь к делу:

– Надо бы проверить его жену и детей.

– Патруль уже там.

Я снова киваю, и на этом обмен репликами заканчивается.

Офицер Джексон едет вместе со мной, и я, как обычно в последнее время, паркуюсь на улице рядом с домом. Он услужливо стоит у дверцы, когда я выхожу, и здесь к нам присоединяется еще один офицер. Никто из нас не говорит ни слова. Все мы чутко наблюдаем за всем, что нас окружает. На подходе к подъездной двери второй офицер остается снаружи, а мы с Джексоном поднимаемся наверх. Возле двери он говорит:

– Мне нужно осмотреть квартиру.

– Я как-нибудь сама, спасибо.

– Нет. Это необходимо, – Джексон непреклонен. – Я в ответе за вашу безопасность.

Усталость не дает мне спорить. Я протягиваю ему свой ключ и делаю шаг назад. Он исчезает внутри, а я жду. Жду и жду, что-то уж очень долго. Постепенно во мне начинает повышаться адреналин. Я расхаживаю взад и вперед. Что-то здесь не так. Я набираю номер патруля. Телефон почему-то не работает. Пробую еще раз: все равно нет. Кто-то включил портативную глушилку сотового. Из людей я знаю только одного, кто обладает таким мастерством.

Я достаю оружие и осторожно вхожу в квартиру. Меня встречает тишина; никакого Джексона здесь нет. Я начинаю поиск с кухни, затем прохожу спальню, осторожно заглядываю в ванную и гардеробную. Ничего не найдя, подхожу к единственно оставшемуся месту – лестнице, что ведет в чердачную комнатку. Медленно, шаг за шагом, поднимаюсь наверх под громовой стук сердца у меня в ушах. С судорожным вдохом вхожу в комнату, и от увиденного мне сжимает горло, словно тисками. Возле порога бесчувственно лежит Джексон, рядом с ним шприц.

Уэйд привязан к стулу и тоже без сознания, но не голый (по всей видимости, раздеваться он отказался). Не вполне понятно, как Нолан его вырубил или даже просто усадил на стул.

Нолан стоит рядом с Уэйдом, прижимая к его губам таблетку, и в глазах у него тлеет зло, которого при наших предыдущих встречах я не замечала. Теперь я его ощущаю. Значит, Лэнг был прав: Нолан не один, их по меньшей мере двое. Это убийственная сторона его личности, которую я до этого момента не различала. Его обычно чисто выбритые скулы покрыты щетиной, а белая рубашка помята. Он выглядит измотанным – может даже, под наркотиками, – и невыспавшимся. Человек, умеющий держать себя в руках, теряет контроль – по опыту могу сказать, что это бомба, которая вот-вот рванет.

– Они не мертвы, – ровным, механическим голосом говорит он, – пока. Но они могут закончить, как Робертс, и умереть, если ты не будешь делать то, что я говорю.

Подтверждение того, что Робертс мертв, – жестокость, дающая эффект, на который он рассчитывает. Это значит, что он действительно убьет Уэйда и Джексона, а возможно, и меня тоже.

– Нолан, чего ты хочешь?

– Брось пистолет, или я засуну это в рот твоему бойфренду и прикончу его прямо сейчас.

Для себя я решаю, что больше никогда не буду взбрыкивать, если кто-то впредь назовет Уэйда моим бойфрендом. Наверняка и Джексон сделал себе инъекцию, чтобы его спасти.

Я приопускаюсь и кладу пистолет (в ящике стола у меня есть еще один: вот такой я параноик).

– Ладно. Что теперь?

Он указывает на другой стул, который до этого стоял на кухне, а сейчас у стены возле стола:

– Садись.

Я не спорю. Этот стол ближе к нему и Уэйду. Там, в ящике, и лежит мое запасное оружие. Так что находиться там мне на руку. Я делаю, как он велит, – пересекаю комнату и сажусь на стул. Теперь Нолан располагается в профиль ко мне и Джексону. Он позади Уэйда, но по эту сторону от него, и в этом проблема. Он может меня схватить, если я потянусь к ящику.

– Как ты принудил Уэйда сесть? – спрашиваю я, стараясь, чтобы он не умолкал. – Он вон какой здоровый…

– Размер и масса – не оружие против наркотиков. Он даже не понял, что я здесь.

Видимо, Нолан напал на него сзади.

– А Джексон? Он сделал себе укол, чтобы защитить Уэйда?

– Именно так. Я не был уверен в такой его смелости, но он меня опроверг.

А я в Джексоне еще сомневалась… На душе от этого просто дерьмово.

– Что ты им вколол?

– Героин. Мощную дозу. Вот что им сейчас нужно. – Нолан лезет в карман и вынимает два шприца. – Повышение уровня адреналина. Это может вызвать сердечный приступ, но в этом их единственная надежда.

От этих слов у меня самой чуть не останавливается сердце.

– Сделай им уколы, и я сделаю все, что ты захочешь.

Нолан по-прежнему держит таблетку, а также шприцы. Таблетка у Уэйда сейчас не во рту, но вряд ли я смогу управиться с ним прежде, чем он это изменит.

Словно чувствуя мой ход мыслей, Нолан швыряет шприцы через всю комнату, подальше от бесчувственных тел, а затем, к моему удивлению, выхватывает из-за брючного ремня пистолет и тычет им в голову Уэйда.

– Ты хоть немного, но соображаешь, верно? И может, больше не будешь раздумывать, как лучше на меня наброситься? Ты ведь думала об этом?

– Нет, – лгу я, понимая, что он может всех нас застрелить, хотя и не верю, что он это сделает. Он не любит пачкаться. Но мне также неизвестно, куда делась та таблетка цианида. И сейчас у Нолана дрожит рука. Он на взводе. Из него уходит самоконтроль, который он так в себе ценит. И он может начать действовать, если его в этом не опередить.

– Все это я сделал для тебя и для высшего блага, – говорит он. – Тебе нужно посвятить себя ему. От этого зависят судьбы мира. Я убил твоего отца. Я убил Робертса. Они отвлекали тебя. Они удерживали нас порознь.

– Моего отца ты не убивал, – возражаю я. – Это сделал Ричард Уильямс.

– Но это убийство проплатил ему я. Твой отец не заслуживал фамилии Джаз и того, что оно значит для этого мира. Фамилия Джаз – это всё. Она – символ царственности. Ее нужно оберегать. Твоего отца пришлось вычистить из родословной. А затем на пути встал Робертс. Ты должна была быть подле меня. Тебе предстояло обучиться. Они же все являли собой препятствие. Я заплатил Уильямсу, чтобы он их всех устранил: