это мы ее принесли из Фриланда. Лодочку из половины пальмового ореха. Вспоминай! Ты не помнишь? И лисиц не помнишь? И как я перекидывался? Я уже тогда умел перекидываться в лису, – заявил он хвастливо. – И тебя теперь могу научить. У тебя получится. Хочешь?

Вот тогда-то Николай и понял с ужасом настоящую причину необычайной бодрости и веселья Германа.

Дело было в том, что его брат окончательно скурил себе мозги.

– Геська, – проговорил он осторожно, лихорадочно соображая, как теперь быть, – а может быть…

– Ничего не может, – строго отклонил его возражения Геська. – Ты тоже будешь лисом. Не тигром. Это, знаешь ли, сразу видно. Да ты не трусь. Тебе понравится. Это круче всего, что только можно себе представить, – он мечтательно улыбнулся и снова требовательно уставился на Нику. – Ну? Вспомнил?

– Возможно, что-то… – осторожно проговорил Николай. – А ты… там был?

– Ну! – Геська в восторге подпрыгнул на стуле. – Помнишь, вы недавно разрабатывали одного чудилу? Моего сокурсника, Димку Печкина? Я вам еще помешал? Так вот он оказался проводником!

Эти слова заставили Нику мгновенно собраться. Всё это было как-то связано с той недавней провальной операцией. В бреду Германа было рациональное зерно: видимо, он что-то где-то видел или даже вошел в близкий контакт с объектом. Это надлежало использовать. Служба была в приоритете перед семьей.

– Он умеет искать гейты, – беспечно рассказывал Геська. – Порталы в Свободную Страну. Он мне говорил, что у него вряд ли получится открыть портал для тебя, но это ерунда. Как это не получится! А если не получится, найдем другой способ! – он мечтательно улыбался. – Мы тебя отсюда вытащим, вот увидишь. Теперь всё изменится! Мы выйдем на свободу!

– Хорошо, – осторожно сказал Николай, нащупывая почву. – И ты мог бы… устроить нам встречу?

– Еще бы! Сейчас у него дела – надо передать почту. А потом конечно. А как же! Но ты вспомнил? Хоть что-то?

– Очень смутно, – сказал Николай. Видимо, отец был прав, и они имели дело с нитью чьей-то шпионской сети. – Но я бы хотел с ним познакомиться. А кому он… передает почту?

– Да какая тебе разница, – сказал Герман весело. – Тебе не об этом надо думать. Тебе вспоминать надо!

– Но это важно, – сказал Николай. – С кем он встречается? Может быть… эти люди нам могут чем-то помочь.

– Какая чушь! – воскликнул Геська. – Как нам адресаты-то могут помочь, они же обычные лабиринтцы!

И вдруг он остановился. Он сидел неподвижно и смотрел на Нику глазами в пол-лица.

– Или ты это о чем? – спросил он, старательно выговаривая слова, как будто у него свело челюсти.

– Напомни мне, – сказал Николай. – Ты же хотел мне о чем-то напомнить? Как их зовут? Где они встречаются? Как обеспечивают связь?

Геська отшатнулся.

– Ты что, – пробормотал он, – ты хочешь… сдать их конторе?!

Ах, как жаль. Ника совсем упустил из виду, что сумасшедшие бывают очень сообразительными.

– Гесь, – сказал он. – Давай начистоту. Ты попал в дрянную, опасную историю, но всё еще можно исправить. Это ведь взрослые игры, ты понимаешь? Ты ведь просто по глупости ввязался в эти дела. Ты ведь знаешь, где у них явки? Ты мог бы сотрудничать и пойти как свидетель. А так…

Герман вскочил со стула.

– Да пошел ты! – заорал он. – Вам всё надо изгадить своими липкими щупальцами! Фриланд они захотели получить! Владычицей морской стать! Во Фриланде играть в свои игрушки!

Он остановился и подышал.

– А ты ведь мог бы попробовать туда вернуться, – с болью сказал он. – Но нет, у тебя окончательно заплыли мозги. Ну и сидите тут, в своем гадюшнике. Хоть в Яму теперь иди со всей своей шарашкой, ей там самое место. Недоумки.

7.

– Понимаете, его нигде нет, – говорил Рыжий, вцепившись в стул под собой, раскачиваясь и глядя в одну точку. – Я пошел еще раз с ним поговорить, но его контакта больше нет у меня в телефоне. И нет его вещей, и его комнаты. Вместо его комнаты у нас дома теперь – гардеробная. Но это ладно, но никто его не помнит! Отец не помнит. И его сокурсники не помнят. И вообще никто, кроме меня, больше не помнит человека по имени Николай Григоренко!

Морган и Аптека слушали его молча. Рыжий вломился к ним без звонка, на ночь глядя, на второй день их возвращения в Лабиринт. Аптека не обещал ему, что гейт во Фриланд для него откроется снова, и предлагал остаться в Свободной Стране, но оборотень и не подумал его послушаться. А теперь он сидел у них на кухне, трясся и рассказывал.

– Даже мать не помнит, представляете? Что у нее было двое сыновей, а не один! Почему это произошло?

Морган молчал. Аптека вздохнул.