С порога я сказала, что под дождь мы попали по моей вине, но волосы высушили. Богдан ответил:

– Плохо, тетя Галя. Мама Галя. Я же не зря спрашивал, нужна ли куртка!

– Да вроде бы я «мама», а не тетя. Плохо, конечно. ( Первой части фразы говорить не надо было. )

Попрощалась. Валя смотрела на нас, и в ее глазах было беспокойство. Я ушла.

Мы были у моих родителей. Когда стали уезжать, Валя разрыдалась и в ультимативной форме потребовала остаться:

– Когда я еще здесь побуду?! Потом у меня то Турция, то Новочеркасск! Я хочу остаться здесь! Мама, позвони папе, я с ним поговорю!

Я онемела! Вот как, значит, она может поступить, когда ХОЧЕТ. И страх перед Богданом отступил на второй план, на первом осталось ее желание. Получается, что в Ростов ко мне она просто НЕ ОЧЕНЬ ХОЧЕТ! Так это же здорово! Значит, мне просто надо постараться, чтобы ко мне она ХОТЕЛА, когда мне это надо. А если нет, так и слава богу! Есть что-то, что она может хотеть вопреки желаниям папы. И страх свой она может побороть. Я, преодолев желание расцеловать ее за это, набрала номер Богдана и предоставила ей возможность самой договориться. И она – договорилась. А моя мама еще и сыграла на его нежелании показаться необъективным, запретив быть ребенку с другими родственниками, то есть с ней. С чувством глубокого удовлетворения я увидела, как Валя, подобно магнитику, вырвавшемуся из зоны влияния Богдана, начала бунтовать и высказывать свое мнение. А именно: что ей надоело в Новочеркасске, что она хочет побыть в Шахтах и переночевать с мамой Галей. Я теперь начинаю немножко понимать ее и перестаю беспокоиться, что она вырастет бессловесной и робкой. Вне зоны досягаемости она начинает формулировать свои мысли и собственные желания. Что до меня, то жить со мною ей тоже будет плохо. Но плохо по-другому, не так, как с папой. Материальная ограниченность; необходимость быть самостоятельной (причем я не всегда понимаю норму самостоятельности, соответствующую ее возрасту, и иногда требую больше, чем нужно); необходимость учиться и преодолевать (уже преодолевать) себя – вот то, что ей предстоит в жизни со мной. Плюс, если по-честному, постоянное бремя ответственности за дочь для меня сейчас тоже нежелательно. ( Мой инфантилизм еще есть. )

Утром я зашла к ним домой, как договорились вечером. Разулась, прошла в кухню и посадила Валю к себе на колени. Богдана попросила сесть рядом. У Вали никаких следов простуды не было.

– Валя, мне папа сказал, что ты постоянно болеешь, после того как погуляешь со мной. Во время прогулок может пойти и дождь, и ветер, и снег. Может быть, папа прав, что он против прогулок. Я не смогу сделать так, чтобы не шел дождь. Мы можем с тобою не встречаться, раз папа так считает, а только разговаривать по телефону.

– Ну-у, я вовсе не против, чтобы вы гуляли. Просто надо предусматривать естественные события. А ты, Валя, чтобы не плюхалась голыми ногами, а сама думала.

– А мама говорила, что она в детстве даже в луже лежала.

– Мама может лежать где угодно. А тебе не стоит.

– Мама, а когда мы с тобой в музей пойдем?

– В субботу или воскресенье.

– В субботу мы можем уехать. Если не уедем, пойдете.

– Валя, когда с папой договоришься, позвони мне. А сейчас иди умывайся, я папе еще несколько слов скажу.

– Что за комедию ты ребенку устроила?

– Богдан, послушай меня две минуты. Ты меня обвинил, что со мной она заболевает. Когда она жила у меня, она не болела. Давай договоримся, что я с ней сейчас гулять не буду. Но если она заболеет, то перейдет ко мне.

– Ребенок не мячик. Обсуждать больше с тобой ее переезд я не буду. Я у тебя ее не забирал. Ты сама мне ее отдала. И сейчас она уже никуда не переедет. Ты должна это знать.

– Богдан, ты про меня сейчас ничего не знаешь. Я кое-чего добилась за это время. И у меня есть связи. До сих пор, когда ты мне угрожал, я в ход их не пускала, чтобы не сделать Вале больно. Но ты меня провоцируешь к этому. Так что ты подумай хорошенько, прежде чем мне угрожать. Подумай.

Он сильно разозлился.

– Галя, ты мне угрожаешь? Тот, кто угрожает, достоин жалости!

– Ну, значит, пожалей. Но подумать – подумай.

– Да иди ты на…

– У тебя есть что мне сказать что-то новое?

– Нет ничего. Иди отсюда.

Я подошла к Вале и сказала, чтобы она позвонила мне, если они не уедут.

В коридоре я в том же духе продолжила, чтобы он подумал. В ответ он грубо послал меня туда, куда обычно посылал в гневе, и пообещал что-то там еще, типа оградить Валю, что ли? На мой вопрос, что в этом случае она ему скажет, ответил, что как-нибудь разберется. Я давящей походкой подошла вплотную и сказала, чтобы он еще крепко подумал. Затем с каменным лицом попрощалась. Его перекосило от злости. В дверях он съехидничал, я не ответила и громко стукнула дверью на площадке. ( Милая дискуссия двух интеллигентных людей с престижным образованием об эффективности различных методов воспитания детей. )

Конечно, половину этой сцены я уже точно не помню. Где-то вытеснение, наверное, сработало. Сейчас у меня уже злости не осталось. Только чувство, что сама позволяю себя провоцировать и раздуваю из мухи слона. Может быть, в дальнейшем просто с ним не разговаривать?

Сейчас перечитываю написанное, думаю, что сократить. Впечатление от перечитанного – какая-то тягомотина, растянутая во времени. Похожие ошибки, похожие верные действия… Хочу четко выразить мысль и проиллюстрировать ее примером из той моей «практики», а как-то не выходит. Не выходит из-за того, что обучалась я этой трудной науке через муки повторных ошибок. И через те же небольшие победы, которые только через очень долгое, как мне казалось, время перешли в уверенный успех. И этот успех в текущих эпизодах просматривается только специалисту. А нам всем, простым смертным, с большим трудом. Поэтому – извините, что я это «обучение» сократила только до этого состояния, тем самым затруднив вашу науку постижения психологических приемов общения.

Валя 1 сентября пошла в школу. Я в окружении огромной семьи Богдана чувствовала себя очень напряженно, будто в стане врага. Меня одолевал страх, что я на дочку прав не имею. Интересно, а что означает эта моя фраза про права?

Во вторник великолепно погуляли с Валей. Вдруг захотелось рисовать – красками или мелками, природу или предметы, все, что вижу. Я раньше никогда этого не делала. А тут вдруг осенило. Следующий ход мысли – Валя тоже любит рисовать. Богдан запретил нам ходить в бассейн с «замечательным» обоснованием, что «хотя туда и пропускают по справкам, но все равно там грязно, потому что все писают: и Валя писает, и ты, Галя, большая дура, делаешь то же самое, – Валя рассказала». Итак, бассейн для нас закрыт, но зато мы можем рисовать! Нанесли визит хорошей знакомой, посмотрели ее новую отличную квартиру (Валя – любительница ходить по гостям). И запланировали на субботу покупку красок, рисование и игру на пианино на моей старой квартире. Я попросила Валю подучить меня – она-то, мол, уже умеет. Дочка с радостью ухватилась за эту идею. И вообще мысль о субботе привела ее в восторг.