Нет уж, лучше не знать.

На художника походил Альберт. Не то чтобы при первой встрече Маришка заподозрила бы в нем живописца, просто, предложи ей выбрать между Альбертом и Артуром, она выбрала бы первого. Альберт не походил на военного и вообще выглядел как интеллигент, не чурающийся богемы, кроме того, он был хрупким и невысоким, если не сказать маленьким, и носил длинные волосы. Не такие длинные, как у Паука – просто черные вьющиеся локоны до плеч, как раз такие пристали бы художнику. Равно как и красно-черная гамма одежды, слишком яркая для любого, кроме этого смуглого брюнета.

Они вообще оказались похожи. Все на всех. Пара на пару, если можно так выразиться.

Память Маришки, однако, немедленно потащила из себя такие ассоциации, что о парах, любых, о самом этом слове пришлось позабыть.

Только сходство от этого никуда не делось. И поневоле первые несколько минут, пока гостей знакомили с ней, пока шел обмен приветствиями, пока Альберт, раскрыв тонюсенький ноутбук (движение было отработано до автоматизма: достал-открыл-включил, он сделал это раньше, чем уселся в кресло), что-то горячо рассказывал Орнольфу, а Артур с Альгирдасом синхронно закуривали, Маришка сравнивала. Одинаковые, блин! Блондин и брюнет. Один большой, второй – маленький. Конечно, Паука даже Орнольф не назвал бы маленьким, Альберт же был ниже его на полторы головы, однако это смотря с кем сравнивать. И сразу видно, кто тут старший и главный, а кто младший и рулит главным как хочет. Вот только Альгирдас, несмотря на нечеловеческую грацию и почти женственную утонченность казался… как бы это сказать без лишнего пафоса? Бойцом он казался. Двигался и смотрел как страшный, хищный зверь. В Альберте же хрупкость и некоторая болезненность были, вроде бы, настоящими. Ну, или он здорово умеет притворяться.

После главного открытия сегодняшнего дня… да чего там, после Самого-Шокирующего-В-Жизни-Поцелуя, Маришка ни за что не смогла бы поручиться.

В Альберте кстати, как только засветился экран ноутбука, не осталось ни малейшего сходства с человеком искусства. Такие мальчики пару раз попадались Маришке на матмехе, но даже там они считались редким видом. Этот с легкостью поверит алгеброй гармонию, причем не для того чтобы разъять музыку как труп, а просто от нечего делать. Какой уж там художник – типичный программист в худшем смысле этого слова.

Правда, никогда не доводилось встречать на матмехе студентов с пистолетами в наплечной кобуре. И конечно ни один из матмеховцев не оказывался при ближайшем рассмотрении сгустком цуу – магической силы. Цуу чистой, такой чистой, что на ум приходило неприятное слово «первозданная».

«Не человек, – изумленно и с некоторым сомнением поняла Маришка. – Из них четверых именно Альберт, а не Паук – настоящий фейри. Вот, значит, какие они…»

– Ну, и? – нетерпеливо бросил маг, едва закончив спорить с Орнольфом. – Что стряслось?

– Он умирает, – коротко ответил Альгирдас.

– Да и хрен бы с ним, – Альберт пожал плечами, – кому от этого плохо? Все равно ведь не умрет.

Альгирдас молча кивнул на Артура. Альберт поджал губы и неприязненно уставился на брата. Орнольф тоже смотрел на художника. Выжидающе.

Что-то тут происходило, прямо у нее на глазах, но смысла происходящего Маришка не понимала. И не понимала, зачем здесь она. От этого стало не по себе. Потом – попросту страшно. От страха даже слегка затошнило.

«Все в порядке, – завибрировала, натянувшись, невидимая нить между ней и Альгирдасом, – так всегда бывает, когда Артур думает…»

Он улыбнулся ей, на сей раз ободряюще. Маришка пока еще не умела так же молча разговаривать, поэтому лишь хмыкнула про себя. Похоже было, что думал Артур нечасто.

Зато основательно.

– Плохо будет всем, – изрек, наконец, Нордан. – Он, конечно, не умрет, но после смерти ему прямая дорога в преисподнюю… В Ифэрэнн, если по-вашему, так?

Только сейчас Маришка сообразила, что с момента прибытия гостей ни слова не было сказано по-английски. Она уже успела привыкнуть к тому, что и Паук, и Орнольф говорят с ней, мешая сразу два, а то и три языка. Русский, английский и изредка, забываясь – язык Ниэв Эйд, которого Маришка не понимала. Сейчас говорили по-русски. Причем гости куда свободнее хозяев, но при этом с напевным, незнакомым акцентом.

– По-нашему, так, – подтвердил Паук. – Он там и останется?

Артур покачал головой.

– Он возродится, как это свойственно их породе, войдет в силу и исполнит свой долг. Но душа его сгорит в огне. Рогатый просто не выпустит ее из Ифэрэнн.

Альгирдас замер, сверля Нордана взглядом.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – вновь подал голос Альберт, – но душа ему вроде бы ни к чему. Арчи, что там за условия? Я их все время путаю.

– Душа должна погибнуть, – вместо Артура ответил Паук, – но не в огне же! В его случае, это вопрос принципиальный.

– Об этом ты знаешь больше, – негромко произнес Артур. – Я могу сказать, что если будет так, место Черного Владыки займет безумец, одержимый жаждой мести. Мечтающий умереть. И уничтожить все, до чего дотянется.

– А дотянуться он сможет до всего.

– Что не так с огнем? – поинтересовался Артур.

– Огня он боится.

Нордан молча кивнул. Надо думать, за простым «боится» разглядел очень непростые эмоции.

Милый такой диалог.

Обстановку слегка разрядил Орнольф, во-первых, приказав духам подавать на стол, а во-вторых, небрежно бросив Альберту:

– Тебя не удивляет, как это мы с тобой всякий раз оказываемся на заднем плане, когда эти двое сливаются в экстазе взаимопонимания?

– Может, сегодня мы их числом задавим, – проворчал маг, бросая взгляд на Маришку, – ты ведь тоже ни черта не понимаешь, да?

– Не чертыхайся, – немедленно рыкнул Артур.

– Должно быть наоборот, – Альберт брата проигнорировал, – мы с Орнольфом, понимаешь ли, маги. Орнольф – чародей, но тут разница в источниках, только и всего. Ты, кстати, тоже ведьма. Наш человек. А эти двое, – он покосился на Паука с Артуром, которые вновь закурили и отошли подальше от некурящих собеседников, – эти двое – бойцы. Кому, спрашивается, положено вникать в устройство мироздания и разгадывать великие тайны?

– Философам? – неуверенно предположила Маришка.

Альберт так скривился, как будто вместо вина глотнул уксуса.

– Нам, – произнес он наставительно. – Ученым. Магам. Чародеям. Ведьмам… ну, хотя бы ведьмам. А что получается?

– Что? – Маришка тоже глянула на Альгирдаса… то есть, Маришка снова глянула на Альгирдаса. Вообще-то, она согласилась бы задохнуться в табачном дыму, лишь бы только он оставался там, где сидел, и где им можно было любоваться незаметно для окружающих. И, кстати, давно ли она сама стала некурящей? Еще вчера пачка в день была нормой!