Законы данов, составленные с большим умом,

И из греческих — лучшие, те, что годились.

The lawes of Troye and Brute,

Lawes Moluntynes and Martians congregate,

With Danyshe lawes that were well constitute,

And Grekysche also well made and appropate{364}.

Слава Альфреда как исторического персонажа и героя легенды в те времена выросла настолько, что в 1441 году Генрих VI обратился к Папе Евгению IV с просьбой о канонизации «первого монарха прославленного королевства Англии». Папа отклонил просьбу, но Альфред, судя по всему, действительно считался святым «не по папскому календарю, но по календарю английского народа»{365}.

В период ученого ренессанса XVI века на фоне общего увлечения классическими штудиями интерес к ранней истории Англии поначалу несколько угас, но в итоге изучение античности способствовало выработке более научного, критического подхода к древнему наследию. Поэты и драматурги елизаветинской эпохи черпали вдохновение скорее в кельтских, нежели в английских исторических памятниках, но ученые и любители старины со временем стали все чаще и активнее обращаться к свидетельствам англосаксонского прошлого.

В 1574 году появилась паркеровская публикация «Жизнеописания Альфреда» Ассера (Ælfredi Regis Res Gestæ), значение которой, несмотря на все ее недостатки, трудно переоценить. Она была напечатана англосаксонским шрифтом, «из почтения к древности источника», и титульный лист ее украшал портрет Альфреда, созданный воображением художника. Издание Камдена, в которое вошел фрагмент, касающийся Оксфордского университета, увидело свет в 1602–1603 годах; отдельно этот отрывок (якобы заимствованный из «полной рукописной копии сочинения Ассера, бывшего в те времена профессором») был опубликован в 1600 году в камденовской «Британии». Согласно этой версии истории Оксфордский университет уже в IX веке мог похвастаться своей древностью; Гримбальт выступает как реформатор и вызывает большое недовольство университетских «старых наставников» (scholastici), пытаясь заставить их преподавать по-новому. Альфред приезжает в Оксфорд, чтобы разрешить спор; он выслушивает доводы обеих сторон и может лично убедиться, ознакомившись с хроникой, что существующий порядок обучения в университете установили благочестивые и образованные люди — святой Тильда, Мелкин, Нений, Кентигерн и прочие — и что святой Герман, когда посещал Британию, его одобрил. Альфред призывает оппонентов объединиться и трудиться вместе, но обиженный Гримбальт уезжает в новый монастырь, основанный Альфредом в Винчестере, и велит перенести туда гробницу, которую он приготовил для себя в склепе каменной церкви святого Петра в Оксфорде: эту церковь сам же Гримбальт и построил{366}.

Несомненно, эта удивительная история была выдумана специально, чтобы поддержать притязания Оксфорда в споре с Кембриджем на тему о том, какой из двух университетов древнее. Яростное противоборство по этому поводу вспыхнуло после заявления, сделанного неким патриотом Кембриджа во время визита в университет королевы Елизаветы в 1564 году. Он сказал в своей речи, что история Оксфорда восходит к правлению короля Альфреда, в то время как Кембридж был основан Кантабером, испанским принцем-изгнанником, нашедшим убежище при дворе бритте кого короля Гургунтия, а если эти сведения кому-то кажутся вымыслом, то у Кембриджа есть другой, совершенно реальный основатель, живший раньше Альфреда — король Восточной Англии Сигеберт, открывавший в VII веке школы в своем королевстве{367}. Позднее кембриджцы изменили тактику и стали отрицать претензии оксфордских коллег на то, что их университет создан Альфредом, указывая, что ни в одном из жизнеописаний уэссекцкого короля Оксфордский университет не упоминается. Публикация Камдена, таким образом, пришлась очень кстати, ибо в ней содержалось не только свидетельство современника Альфреда о возрождении университета, но и прямое указание на то, что университет был основан еще до прихода германских племен в Британию.

Этот фрагмент, однако, изначально вызывал некоторое недоверие: Камдена подозревали в том, что он вместе со своим другом, антикваром Генри Сейвилом, его сочинил. Читатели публикации Камдена замечали противоречия в датировках и фактах, и сэр Джон Спелман, свято веривший в то, что Альфред создал Оксфордский университет, писал по поводу версии Камдена, согласно которой король просто его восстановил: «Новые заплаты не подходят к старому одеянию, вставка не согласуется с остальною повестью, и тем самым обнаруживается ее более позднее происхождение». Однако легенда продолжала существовать, и Альфреда по-прежнему считали если не основателем, то возродителем университета.

Сэр Джон Спелман описывает «прекрасный витраж» в оксфордской церкви святой Марии, где «в чарующих картинах и дивных стихах рассказана история о том, как Альфред со славой основал Оксфордский университет». В канун дня святого Мартина в университетских колледжах читались молитвы за здравие всех их нынешних покровителей и за упокой души умерших благодетелей, «а в первую очередь, короля Альфреда, основателя университета».

Появление паркеровской публикации книги Ассера и ученые споры, разгоревшиеся вокруг камденовского издания, вышедшего тридцатью годами позже, пробудили интерес к полузабытой фигуре Альфреда и в более широких слоях населения. История о лепешках приобретает новый колорит в непритязательной балладе, сложенной не позднее 1578 года (то есть четыре года спустя после публикации паркеровского издания Ассера){368}. Альфред бредет в одеждах нищего, ища соперника для состязания:

В Сомерсетшире по холмам

Бредет и видит он:

Идет навстречу свинопас,

Проворен и силен.

Король с пастухом решают драться и договариваются, что победитель получит в награду еду, которую свинопас несет с собой в заплечном мешке.

И каждый храбро отвечал

Ударом на удар.

Мечи звенели, но пастух

Был доблестен и яр.

Альфред просит пощады. Пастух берет его в услужение, дает ему как задаток «круглый пенни» и ведет его в дом, к своей сердитой жене Джиллиан. Далее следует эпизод с лепешками:

Сидел и улыбался он

Недавнему врагу,

И тут хозяйка принесла

Лепешки к очагу.

Но на огне — вот вам беда!

Обуглился кусок.

Хозяйка в крик: «Ах ты, лентяй!

Перевернуть не мог?

Скорей ты б их сырыми съел,

Прям с очага украв,

Чем стал бы за стряпней следить —

А все твой подлый нрав!

Смотри, еще хоть раз сплошай —

Получишь тумаков!»

Король смиренно все сносил,

Но стал лицом суров.

На следующее утро Альфред трубит в рог, его «лорды и рыцари» собираются к нему, пастух и его жена думают, что их сейчас повесят, но король проявляет великодушие. Он дарит им овец и пастбища, а взамен лачуги жалует им прекрасный