– Разумеется, – подтвердил Фрэнк. – Человеческие дети слишком хрупкие и нуждаются в защите, в том числе и от болезней. Но, принимая нашу кровь, Стейси не замедлится, пока не повзрослеет.

– Но почему? – удивилась я. – Ведь ваша кровь замедляет жизнь людей, разве нет?

– Да, мне тоже интересно, – подхватила Рэнди. – В чём разница?

– Наша кровь лечит болезни и раны. Старение – это болезнь, поэтому кровь, как может, «лечит» и его. Но дети не стареют. Они лишь взрослеют. Это нормальный, естественный процесс, в который наша кровь не вмешивается. И дети, даже при регулярном употреблении крови, не замедляются. Просто перестают болеть, вот и всё. Проверено на Насте, маме Эрика.

– Господи, сколько же я ещё не знаю о своём виде, – вздохнула Рэнди.

– Неделю назад ты вообще ничего о нас не знала, – пожал плечами Фрэнк. – Какие твои годы.

– Значит, в ближайшие лет десять Стейси будет догонять Люси, сокращая разрыв между ними, – резюмировала я услышанное. – Выходит, вариант с бабушкой можно не рассматривать – он им точно не грозит.

– Они так и сделают, – взглянув на окно второго этажа, сказала Рэнди. – Мы, сами того не ведая, случайно провели мозговой штурм и решили проблему.

– Одна голова – хорошо, а три... – пробормотал Фрэнк.

– А три – мутант! – со смехом подхватила Рэнди и тут же осеклась. – Ой.

Её лицо сразу посерьёзнело, глаза метнулись к бегающему по поляне беззаботному щенку, потом к моей ноге. Я сразу поняла, о чём именно она вспомнила. И не только я.

– Есть что-то новое по поводу главарей? – спросил Фрэнк.

– Эндрю говорит, что ему нужен ещё денёк. Двоих он вычислил, остался третий. Гейб хочет ударить по всем троим сразу. А пока пусть считают, что увильнули от правосудия.

– Насколько я понял – человеческое правосудие им не грозит? – уточнил Фрэнк. – Хотя все, кто был и в главном здании, и в филиалах, уже в руках федералов. Отец мне рассказал, – пояснил он для меня. – Хватило одного звонка Гейба его другу, чтобы машина завертелась. Но главари держатся в тени...

– Доказать вину исполнителей будет легко – все данные, все улики, все свидетельства налицо. С главарями сложнее. Но это, в каком-то смысле, лучше. Пусть люди о них и не знают.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что это очень богатые и влиятельные люди, – пояснила Рэнди. – Иначе не смогли бы устроить то, что устроили, и скрывать свои злодеяния десятилетиями. Их будет практически невозможно привлечь к ответственности. Человеческому суду.

– Но не нашему, – подхватил Фрэнк. – Тут уж им не помогут ни ушлые адвокаты, ни подкупленные судьи, ни запуганные свидетели. Потому что наш суд скорый и справедливый. Они за всё ответят, Солнышко, я тебе обещаю. И за твои страдания – тоже.

Он нежно погладил меня по щеке костяшками пальцев, и я, едва не замурлыкав от этой вроде бы совсем простой ласки, потёрлась о его руку, как кошка.

– Ребятки, нашли бы вы местечко поуединённее, что ли, – хмыкнула Рэнди. – В Долине полно укромных уголков, знаете ли.

И, видя наши ошарашенные лица, пожала плечами.

– Что? У меня в доме цыганский табор в количестве девяти душ, не считая нас с Гейбом. Уединиться совершенно нереально. Приходится выкручиваться. К счастью, Гейб тут каждый укромный уголок знает, в отличие от моих родителей. Нужно будет вам схемку набросать. Пап, мы с тобой на эту тему уже разговаривали! – последние слова были обращены явно не к нам. – Я уже взрослая. Мы с Гейбом уважаем вас, поэтому просто исчезаем с глаз долой. Но это не значит, что мы не будем... – Она замолчала, к чему-то прислушиваясь. – Да, пап, послушай маму, она мудрые вещи говорит.

– Папы – они такие папы, – пришла моя очередь сочувственно похлопывать её по руке. – Мой так вообще взял с Фрэнка клятву не прикасаться ко мне до перерождения, представляешь?!

Мне было невероятно легко общаться с Рэнди. У меня никогда прежде не было подруги – людей я сторонилась, а в семье у меня не было ровесниц. Так что будет очень здорово найти в Рэнди подругу. Жаль только, что через несколько дней мы возвращаемся в Литл-Рок. Но есть же каникулы. Да и не вечно же будет длиться эта школа!

– Запретил прикасаться? – Рэнди недоумевающе подняла брови. – При том, что он тебя с рук не спускает?

– Да. Мы тоже обсудили это несоответствие и пришли к выводу, что запрещены только те прикосновения, которые могут нанести мне вред из-за моей теперешней хрупкости и смертности. Остальные разрешены. Это же логично, правда?

– Абсолютно логично. Так что желаю вам от души нацеловаться и наласкаться в ожидании перерождения. А если кто-то из особо ушастых, – она огляделась по сторонам, – сдаст вас родителям, то не получит моих котлет до скончания века! Да, Стивен, ровно восемьдесят лет. И прекрати подслушивать!

– Пожалуй, мы последуем твоему совету, – сдерживая улыбку, ответил Фрэнк. – Но сначала Ники хотела бы познакомиться со своими новыми тётушками – вчера у нас как-то не получилось.

– Тогда пойдём, – улыбнулась мне Рэнди. – Они за эти дни перезнакомились с кучей родни, и в головёнках у них полный хаос, так что не обижайтесь, если при следующей встрече они вас не вспомнят. Но познакомиться нужно – хотя они уже запутались в своей новой родне, но каждое новое знакомство добавляет им уверенности в том, что их большая, а, главное, родная семья их любит и никогда не бросит. С этим их страхом нам ещё какое-то время придётся жить. К тому же они боятся незнакомцев – опасаются, что их снова заберут в приют. Так что лучше представить им вас, чтобы вы уже не были незнакомцами.

Мы с Рэнди встали, и Фрэнк привычно протянул ко мне руки, но я покачала головой – уж тридцать-то футов до песочницы я вполне могу пройти самостоятельно. Просто взяла его за руку. Так, на всякий случай.

Когда мы подошли, малышки перестали накладывать песок в формочки и насторожённо уставились на нас, прижимаясь к братьям Рэнди, своим половинкам. Фрэнк присел ни корточки и пристроил меня на своём колене, чтобы мы были с малышками на одном уровне. Те перевели вопросительный взгляд на Рэнди.

– Девочки, познакомьтесь, это наши родственники, – с ободряющей улыбкой начала Рэнди. – Вот это – ваша племянница Ники, а вот это – её жених, мой дядя Фрэнк. – Потом обратилась к нам. – С косичками – это Кристи, рядом с нею Герб, с хвостиками – Кэтти, а это Гил.

Имена своих братьев она явно добавила для меня, уж Фрэнк-то их точно знал. Малышки улыбнулись, их насторожённость исчезла. Теперь они смотрели на нас с обычным детским любопытством.

– Ты похож на Гила, – сказала Кэтти. – Ты его дядя тоже?

– Тоже, – кивнул Фрэнк.

– У тебя болит нога? – поинтересовалась Кристи у меня. – Ты ходишь так же смешно, как и Томас.

Вот ведь какие наблюдательные. А мне-то казалось, что я хожу уже вполне ровно. Я открыла рот, чтобы ответить, но меня опередили.