Ему тут же открыл невысокий, широкоплечий мужчина в черных хлопчатобумажных тапочках с резиновыми подошвами, в джинсах и желтой с красным футболке. Дэниел решил, что он либо индеец, либо монгол: во время обучения у Жана Блёра такие лица были самой сложной задачкой для воссоздания. Мужчине было на вид около пятидесяти — плюс-минус двадцать лет.

Мужчина посмотрел мимо Дэниела:

— Отличная машина. Мотор что надо.

Потом он обратил внимание на Дэниела:

— Вам нужно жилье?

Дэниел хотел было заговорить голосом Исаака Хэйрома, но взглянул в узкие черные глаза и решил пойти начистоту:

— Да — хотя, наверное, для заселения еще слишком рано. Хотел доехать до Феникса, но понял, что слишком устал. Безопаснее сделать передышку.

Мужчина кивнул:

— Я так и понял. Сборщики налогов никогда не ездят в фургонах. Предпочитают заграничные малолитражки. Сейчас принесу ключ.

— Спасибо, я пока подышу.

Пока мужчина ходил за ключом, Дэниел огляделся. Домики были не бог весть что, но если там есть кровать и горячий душ, остальное неважно. Интересно, где у них бассейн и кафе.

Мужчина вернулся неслышно, с кожаным коробом и пером в руках.

— Совиное? — кивнул Дэниел на перо.

— Виргинского филина. Я нашел его здесь на крыльце на следующий день после того, как мы купили это место.

Мужчина присел на корточки и провел совиным пером по выгоревшим доскам, потряхивая коробом и мурлыча что-то себе под нос. Вдруг он вывалил на настил все содержимое короба: двадцать маленьких латунных ключиков, какие-то кости и зубы, плоский серебряный диск, маленький золотой самородок, куски обсидиана всевозможной формы и прозрачности, кабаний клык и четыре сухих семечка, все разные, ни одно из которых Дэниел не смог опознать.

Мгновение мужчина смотрел на все это, потом решительно выбрал из кучи ключ и протянул его Дэниелу, указав на один из домиков:

— Номер пять. Это вон тот. Паркуйтесь сзади.

Дэниел взвесил на ладони ключ и сказал с сомнением:

— Что-то я не заметил здесь кафе.

— Кафе? — безучастно повторил мужчина.

— Я просто подумал — там у дороги было написано «Еда»…

Мужчина наклонил голову:

— Вы голодны?

— Немного.

— В доме есть немного вяленого мяса и половина ржаного хлеба. Я отнесу ключи и принесу вам поесть.

— Да ладно, не беспокойтесь — у меня в фургоне есть кое-что пожевать.

— Никакого беспокойства. Через некоторое время я все принесу. А вы ступайте пока к себе.

— Спасибо, — сказал Дэниел. Он чувствовал, что должен уйти, но вместо этого стоял и наблюдал, как мужчина складывает все высыпанное обратно в короб.

— Мне не раз говорили, что я любопытен до неприличия, — начал Дэниел, — но скажите, как вы поняли, который ключ выбрать?

Мужчина опустил в короб последнее семечко и поднялся на ноги, встретившись взглядом с Дэниелом:

— Не знаю, как. Верно, пробовал и пробовал, так пришло какое-то чутье.

— Хм. Ясно. Просто интуиция, да? То есть никакой методики, я хочу сказать.

— Нет, никакой особенной методики нет. Но есть традиции.

— А что именно вы чуете? — решился Дэниел.

Мужчина вскинул голову, на высоких выступающих скулах мелькнуло солнце:

— Что я чую? Я чую, какой ключ подойдет гостю.

— Ага, — сказал Дэниел, осознав, что из тавтологии очевидного не вырваться ни одному секрету, — понятно. Спасибо, что удовлетворили мое любопытство.

— Не за что, — пожал плечами мужчина.

Дэниел припарковался за домиком. Обойдя его — задней двери не было — он обнаружил, что домики окружают бассейн шириной футов в шесть, с наклонным дном глубиной от трех до девяти футов. Воды в нем не было. Сквозь длинные трещины в цементе проросли сорняки.

Домик был незаперт. Изнутри он оказался еще меньше, чем выглядел снаружи — несмотря на небольшое количество мебели — но был чистым и светлым, с четырьмя большими окнами. В середине комнаты был камин, у окна приземистая железная кровать с ярким синтетическим покрывалом. У одной стены было сложено полкорда дров, напротив стоял формайковый стол и два стула с прямыми спинками. Добрую половину стола занимал телевизор — пузатый семнадцатидюймовый «Филко» середины шестидесятых, с настороженными, точно заячьи уши, антеннами. Дэниел думал, что единственная дверь ведет в ванную, но нашел за ней только туалет и умывальник. Он справил нужду, вымыл руки и плеснул холодной водой на лицо. Полотенца, как он вскоре обнаружил, не оказалось.

Слегка подосадовав, Дэниел с мокрым лицом остановился перед телевизором, ожидая, пока оно высохнет. От открытой входной двери послышался голос:

— Не работает.

— О, — только и смог сказать Дэниел.

Мужчина положил завернутое в полиэтилен мясо и нарезанный хлеб на телевизор:

— А если бы и работал, — продолжил он, глядя на экран, — это не имело бы значения, поскольку у нас нет электричества. А если бы оно у нас и было, через пару месяцев его все равно отключили бы и прислали сюда добрых молодцев за деньгами. Я не люблю их. Сердце у них — с горошину мышиного помета.

— Однако ваше объявление на дороге слегка… вводит людей в заблуждение. На мой взгляд.

— Возможно. Но у нас действительно есть и жилье, и еда, и бассейн, и телевизор — только не все сразу. К тому же разве я спрашивал у вас денег?

— Не спрашивали, — признал удивленный Дэниел.

— Мы не берем денег. Стыдно просить платы у гостей.

Не зная, что сказать, Дэниел спросил:

— Тогда почему вы не напишете там на щите: «Бесплатно»?

— Потому что тогда никто не удивится, приехав сюда. Дэниел уставился на него, потом покачал головой:

— Прошу прощения — кажется, я сегодня плохо соображаю. Как вас зовут? Если уж я ваш гость, хотелось бы знать, кого благодарить за гостеприимство.

— Уолли Мун.[24]

— А я Дэниел Пирс, — бесстрашно сказал Дэниел. — Если это не слишком личное, Уолли, можно спросить, кто вы по национальности?

— Моя мать, Лао-Ши, была китаянкой, отец — чистокровным апачем. Его звали Пылающая Луна.

— А можно спросить, почему это место называется «Две луны»? Вам было видение?

— Нет. Я встретил женщину. Она наполовину из апачей, наполовину из семинолов,[25]с примесью крови каджун.[26]Мы не родственники, но она тоже носит имя Мун. Это распространенное имя.