в Топь. Однако Брану почему-то казалось, что он действительно желал помочь. В лесу не было ни единого спокойного и доброжелательного места и существа, потому, может быть, сатиру не оставалось иного выбора, как предложить путникам направиться к болоту.

«Если бы Одвал был сейчас здесь и помог нам привести Девина в чувство, — подумал Бран и тяжело вздохнул, не будучи до конца уверенным в том, что загадочный рогатый сатир был реален. — Если он действительно настоящий, то обязательно явится мне сейчас, и чтобы это могло сработать как следует, я должен попросить девочек о небольшой услуге».

— Может быть, вам все же стоит как следует поспать? Дорога до Ардстро довольно долгая. Вам нужны силы.

— О чем ты говоришь? Разве мы можем спать, когда Девин находится в таком… в таком забытье? — немного помрачнев, ответила Ниса.

— И как вы поможете ему?

— Не мы, но… Возможно, ты сможешь исцелить его своими чудотворными травами? — испытующе глядя на юношу, спросила Арин.

— Исключено. Лилии росли только на той поляне. Так сказала сама Ава, — махнув головой, ответил Бран. — А обыкновенные травы вряд ли смогут снять с Девина порчу, нанесенную магией Агнессы.

— И то верно, — выдохнула Ниса, — но спать я точно не стану.

— И я тоже, — кивнув в знак согласия, поддержала Арин.

Бран тихонько хмыкнул. Похоже, его плану не суждено было сбыться.

— К слову, Ниса, что случилось с твоими волосами? — переведя тему разговора, спросил юноша.

— Ах, это? — печально выдохнув, ответила девочка. — Агнесса сказала, что в волосах заключена воля и сила человека, и решила отрезать мои.

— Вот как, — потупив взгляд, ответил Бран. — А почему волосы Арин…?

— Не стоит спрашивать. Эта злая мымра наговорила много всякой чепухи, — Ниса перебила Брана, не желая давить на больное и припоминать слова главной советницы. — Скажем так: ей повезло больше.

Подростки продолжали разговаривать обо всем на свете: о злоключениях, произошедших с Девином и Браном, о заточении Арин и Нисы и о том, что Дое с Ивой, пожертвовав собственным посмертием, дали силу магическому кулону.

Пока путники делились тем, что произошло с каждым из них, лес дышал, гудел, выл, словно одно большое живое существо. Но что-то выбивалось из общей картины: это был какой-то тихий скрипучий стон, похожий на стон животного, которое пыталось петь свою дивную песню, заманивая кого-то в ловушку. Затем, спустя некоторое время, звук превратился в нечто большее, в едва разборчивые слова, а затем и в полную четкую песню, запеваемую каким-то совершенно чудным голосом.

— Сам приходит и уходит этот странный зверь,

Прячется и смотрит в оба средь густых ветвей,

Исчезает и восходит, словно лунный свет,

Добрым кажется кому-то, нимфами воспет.

Но не стоит расслабляться, доверять ему,

Ведь он держит под собою силы целину,

Он скрывает за собою леса круговерть

И детей людских не раз он обрекал на смерть.

— Вы это слышите? — испугавшись, спросила Ниса и тотчас стала оглядываться по сторонам. — Кто это, черт побери?!

— Я не знаю, — воскликнул Бран и, поднявшись с места, схватил в руки большой тяжелый камень.

— Феи, ведьмы, даже тролли под его рукой.

Всемогущий повелитель — главный над судьбой.

Только вот никто не знает, кто внутри живет,

И дитя не замечает — зверь игру ведет.

— Ниса, Арин, держитесь возле меня. Чудовище близко, — шикнул на подруг Бран, заслонив их собой.

— Может быть, это человек? Может, кто-то все-таки пришел за нами? — боязливо глядя в темноту, предположила Арин.

— Ага, и зачем-то поет странные песни? — ответил ей Бран, подсознательно готовясь к тому, что вот-вот из кустов на него выпрыгнет какой-то ужасный человекоподобный зверь.

Но этого не произошло. Спустя пару минут голос затих, а затем из тени деревьев появились тонкие очертания незнакомки. Казалось, она была истощена — худая, как тростинка, и высокая, как мужчины, что жили в Ардстро. Ее морщинистое лицо было изуродовано сотней страшных шрамов, а кожа была коричневато-бурого оттенка. Черные, словно вороново перо, глаза с хитрецой взирали на путников. В остроугольных ушах красовались золоченые серьги, а большой горбатый нос был покрыт странными белыми узорами. Зубы были гнилыми, а губы измазаны той же белой краской, что и нос.

Одежда на старухе была еще более странной. Все тряпки, что мешком свисали с ее истощенного тела, были смастерены из осенних листьев, желтых желудей, ореховой скорлупы и оборванной серой ткани, которая вовсе выбивалась из общего природного образа незнакомки. В руках женщина держала острую шипастую ветвь, словно та была ее орудием. С прищуром оглядев путников, она едко усмехнулась, словно обрадовавшись чему-то, а затем, откинув за спину свои черные жесткие волосы, туго заплетенные в десятки маленьких косичек, сказала:

— Что тут у нас?

Путники молча стояли, с опаской глядя на незнакомку. Им было боязно сказать что-либо в ответ, но при этом, если понадобится, они были готовы напасть.

— Не хотите разговаривать со старушкой Тайзети? Ну что ж, а я хотела помочь, — пожав тонкими плечами, сказала женщина и, повернувшись в сторону темной дубравы, стала медленно шагать обратно туда, откуда явилась.

— Помочь? — переспросила Арин, словно ища некоего спасения в словах женщины.

— Я пришла сюда на запах смерти, — ответила Тайзети, оборачиваясь к подросткам и загадочно облизывая собственные губы. — И скажу честно, ему осталось недолго… Совсем недолго. Магия. Злая магия пожирает его душу. Без моей помощи вряд ли он вообще сможет выжить, не говоря уже о том, чтобы ходить, говорить и думать.

— То есть? — спросила Арин и в ее карих глазах тут же появились слезы.

— То есть он уже не жилец. Его дух уже улетает в небо, — со смешком ответила Тайзети.

На секунду в воздухе повисло молчание. Бран, собравшись с силами, с трепетом произнес:

— Я не знаю, кто ты такая, но прошу, помоги нам.

— И я прошу. Мы все просим, — положив руку на сердце, сказала Ниса.

— Что ж, — лукаво оскалившись, ответила Тайзети. — Есть способ. Готовы ли вы рискнуть собственными жизнями ради его спасения?

— Конечно, — безропотно ответили все разом.

Старуха враз подхватила Девина на руки, сделав это так легко, что всем показалось, ее тощее тело вот-вот надломится.

— Может быть, я помогу вам? — протянув руку, предложил Бран.

— О, мой дорогой! Наверняка, глядя на меня, ты подумал, что я и сама — не жилец, но скажу тебе кое-что, — со снисхождением взглянув на юношу, сказала Тайзети. — Знаешь, чем именно существа запретного леса отличаются от людей, помимо своей неутолимой жестокости?

— Чем же? — переспросил Бран, с интересом взирая на то, как легко Тайзети уносит Девина вдаль.

— Силой, — коротко ответила черноволосая