– Ты не умер, – возразила Тина. – Ты стал новой личностью, но это не смерть.

– После клонирования мы ощущали себя как единое целое, а теперь я все чаще думаю о Стиве Баталове в третьем лице, как о другом человеке. И получается, что у меня нет прошлого… А иногда кажется, что все-таки есть, но я его не помню… – Гонщик резким движением провел ладонью по лицу и уже другим тоном сказал: – Извини. В общем, я должен остановить Генлаора, а для этого надо найти способ обезвреживать бомбы. Если я успею до того, как на Ниаре соберутся члены Ассамблеи, мы загоним его в угол. Ты не сможешь понаблюдать за обстановкой вокруг, пока я буду экспериментировать?

– Смогу.

– Бывает, что я при этом слишком отключаюсь от окружающего.

Гонщик поднялся на ноги, Тина тоже встала, стряхивая песок с комбинезона.

– Стив, ты ничего не слыхал про организацию, которая называется «Перископ»? Про эксцессеров?

– Название мелькало, но я не интересовался. В сети циркулирует много информации, за всем не уследишь. А кто это такие?

– Ну, для меня это мишень номер два после Генлаора.

– Вот как? – во взгляде у Стива появился интерес.

Тина рассказала про свое столкновение с «Перископом».

– Только одно хорошо: именно после фильма Саймона Клисса я окончательно убедилась в том, что ты не террорист. Но эксцессеров это не извиняет. Правда, я не представляю, как их теперь искать: Терезы Салкадо больше нет, Саймона, возможно, тоже – в новостях сказали, что там погибло четыре человека.

– Знаешь, а ведь это похоже на почерк Генлаора… – с расстановкой произнес Гонщик. – Не удивлюсь, если окажется, что «Перископ» – его детище. Сейчас я пойду тренироваться, а ты изображай туристку и следи за обстановкой, хорошо?

Он направился к строению за деревьями. Сбросив комбинезон, Тина повесила на шею бинокль и взобралась на скалу: островок был совсем крохотный, на нем только и помещались белсегоровая рощица и еще две скалы, облепленные все той же голубой колючкой. Зато на горизонте виднелось множество других островов, по воде скользили яхты, над водой – аэрокары, пестро раскрашенные антигравитационные платформы и воздушные кафе. Испанский архипелаг жил своей обычной жизнью.

Решив поправить свои дела с помощью грабежа, Саймон столкнулся с несколькими препятствиями. Во-первых, хоть он и принимал мейцан, люди внушали ему страх: он ни на секунду не мог забыть, что перед ним «живое сырье», злобное и тупое, готовое растерзать его в отместку за созданные им фильмы. Для того чтобы страх исчез, нужно проглотить сразу три капсулы, а то и четыре, но Саймон вынужден был экономить. Во-вторых, власти Ниара заботились о безопасности отдыхающих. Испанский архипелаг – не то место, где можно в течение неопределенного времени промышлять разбоем: полицейские, которые ненавязчиво, но бдительно охраняют покой туристов, начнут разыскивать грабителя, едва тот о себе заявит. Их и без того всполошил взрыв ротонды. Отсюда следует, что Саймон должен сорвать крупный куш с первого раза, а после затаиться или сбежать. В-третьих, подыскать подходящую жертву непросто: нужен некто богатый, но не опасный. Мужчины среднего роста и более крепкого сложения, чем Саймон, естественно, отпадают: любой из них может оказаться загримированным Шидалом. Из женщин тоже не всякая годится – уверенных в себе и независимых Саймон побаивался (потому что все они стервы вроде Джельды либо, что еще хуже, хладнокровные убийцы, как Тина Хэдис). Хорошо бы найти какого-нибудь немощного старика-миллионера или хрупкую беззащитную девушку с глазами испуганной лани… Настороженный, готовый при малейшем признаке опасности броситься наутек, Саймон вот уже второй день бродил по аллеям курортных парков, скользя тоскливым и в то же время оценивающим взглядом по лицам попадавшихся навстречу людей – пока ничего подходящего. Однажды он с отчаяния попытался расколошматить в пустынной аллее автомат, который продавал мороженое, но чертов робот включил сирену, и Саймону пришлось удирать, так и не добравшись до денег. Его не поймали, мейцан и на этот раз выручил.

В пурпурно-бело-лиловом летнем костюме, рисунок на котором менялся в зависимости от освещения, Саймон не выделялся среди туристов ничем, кроме сильной бледности. Он купил также громадные солнцезащитные очки (их дужки были украшены по последней моде золотыми перьями гиутасов) и термоизолирующий парик с блестящими серебристыми локонами, тихо звякавшими при каждом движении. Эксцессер, если захочет, сумеет слиться с толпой. Саймон знал, что не похож на грабителя, но все равно не мог отделаться от ощущения, будто к нему так и липнут подозрительные взгляды слоняющихся вокруг бездельников. Он стоял около фонтанчика с питьевой водой и понуро глядел на еще одного робота с мороженым (говорят, что умные машины – друзья человека, а вот попробуй тронь этого набитого монетами металлического болвана – так заверещит, что сюда слетятся патрульные со всего архипелага; и это называется – «друзья»?!), когда наконец-то заметил ее. Потенциальную жертву.

Ей было лет четырнадцать-пятнадцать. Худенькая, слегка сутулая, с мягко очерченным, невыразительным личиком. На правой руке – фиксирующая медицинская перчатка (очевидно, перелом), зато на левой – два золотых перстня с крупным необработанным алмазом и с сапфиром и в придачу платиновый браслет. Бриллиантовые сережки. Еще один бриллиант вживлен в ложбинку между ключицами. На тонкой шее – золотая цепочка с сердечком из прозрачного голубого ламиарита, одного из редчайших в Галактике минералов.

Саймон глубоко дышал, боясь поверить своему счастью. В драгоценностях он разбирался – похоже, что настоящие. Богатая наследница, совсем одна, без сопровождающих. Странно только, что внешность у нее такая невзрачная… Девочка прошла мимо, а он сообразил, в чем дело, и усмехнулся: пластические операции обычно делают после того, как организм окончательно сформируется, так что никакого противоречия нет. Ему подвернулось именно то, что надо. Украдкой вытащив из потайного кармашка за пазухой две капсулы, Саймон проглотил их и запил водой из фонтанчика. Еще одну он принял сегодня утром. Этого хватит, чтобы справиться с девчонкой. Он поспешил за ней, притворяясь, что рассеянно глазеет по сторонам. Трансформированный в спортивную сумку бронекостюм болтался на плече, но Саймон не смел его надеть: это сразу привлечет внимание ищеек шефа.

Аллея плавно закруглялась, за сероватыми ветвями деревьев, почти лишенными листвы, зато густо усыпанными сиреневыми цветами, сквозило море. До предела возбужденный, Саймон шел следом за девочкой. Она сама виновата, что нацепила на себя целое состояние и отправилась гулять одна! Сама виновата. Наверняка она избалованная и капризная, с дурным характером. Тщедушный, болезненный, некрасивый отпрыск самонадеянных богачей. Он все больше и больше злился на нее и одновременно ощущал ни с чем не сравнимое упоение собственной мощью: полчаса истекло, дополнительная двойная доза начала действовать.

Еще раз свернув, аллея вывела их к стилизованной под древние руины постройке из белого мрамора. Девочка остановилась. Потом медленно подошла к косо срезанной колонне, дотронулась до поверхности камня. На ее лице появилось задумчивое и хмурое выражение. Саймон огляделся – посторонних поблизости нет – и направился к ней. Если вначале он собирался просто оглушить ее и забрать драгоценности, то теперь, когда его уверенность в собственных силах возросла, у него созрел более изощренный план: завязать знакомство, напроситься в гости, а потом исчезнуть с драгоценностями и деньгами, которых сейчас у нее с собой нет. Возможно, удастся провернуть дело так, что его даже преследовать не станут – если сыграть на стыде, на боязни скандала… Он ведь гений по части интриг, как и любой хороший эксцессер. Остановившись за спиной у девочки, Саймон деликатно кашлянул. Та вздрогнула.