палантине, которую обнимает за плечи Джозеф. По сценарию это день свадьбы Хелен, и она впервые надевает брошь-орхидею. По сценарию Джозеф не женат, и другой семьи у него нет. Он не умирает и не оставляет Хелен одну. Такой вариант развития событий кажется единственно верным, и Джейк даже сам начинает верить в эту историю.

Через несколько недель он сможет накопить с зарплаты достаточно денег, чтобы снять себе квартиру. Но пока он направляется к Рико и вздыхает с облегчением, обнаруживая, что в гостиной темно, а значит, не нужно будет разговаривать. Джейк так устал, что засыпает в джинсах, пропахший пивом и сигаретами, даже не умывшись. Его одолевает тяжелый сон без сновидений, и телефонных звонков он не слышит.

Рико трясет его за плечо.

— Джейк! Джейк!

Джейк что-то бормочет и переворачивается на другой бок. Рико трясет сильнее, и он чуть приоткрывает один глаз. Друг протягивает ему телефон.

— Который час? — спрашивает Джейк, скребя затылок. Увидев, что времени половина пятого и что у него семь пропущенных звонков от Кристи, он вскакивает. Пытаясь ей перезвонить, он не сразу попадает по клавише. Миссис Чжан берет трубку после первого гудка.

— Что случилось?

— Несколько часов назад у Кристи начались роды, но врачи посчитали, что безопаснее сделать кесарево. Сейчас она отдыхает.

— Все прошло благополучно? Как она себя чувствует? Как ребенок?

— Хорошо. — Джейк не может определить, что звучит в ее голосе: обвинения или волнение.

— Еду.

Джейк натягивает ботинки, не завязывая шнурков, хватает куртку и мчится к двери, но Рико останавливает его:

— От тебя несет, как от алкаша.

Джейк возражает, что у него нет времени переодеваться, но Рико прав: нельзя появляться в больнице провонявшим запахами бара, даже если он там работает. Джейк выкапывает из кучи тряпья в углу футболку и джинсы, хотя и не очень чистые, но по сравнению с той одеждой, в которой он спал, безупречные.

Двадцатиминутная поездка до больницы кажется бесконечной. Джейк проклинает себя за то, что проспал рождение дочери. Ему удается останавливаться на красный свет у каждого светофора, отчего дорога становится еще мучительнее. У них с Кристи наладились отношения. Не настолько, как ему хотелось бы, но они стали партнерами, членами одной команды. И вот теперь он проворонил единственный момент, когда она по-настоящему нуждалась в нем. Все, что она о нем говорила, все причины, из-за которых она не хочет создавать с ним семью, — все это правда. Даже когда он старается быть лучше, все равно умудряется все профукать.

Миссис Чжан встречает его в коридоре и быстро ведет в палату. Когда они входят, Кристи спит. Услышав их, она медленно открывает глаза. Она лежит под капельницей, с катетером в руке. Кожа у нее покрыта пятнами, жирные волосы лохматятся вокруг лица. Она никогда не была красивее.

Молодая мать напрасно пытается сесть, и Джейк бросается к ней.

— Кристи, извини, что меня не было рядом.

— О, Джейк. — Она гладит его по волосам.

— Извини, что пропустил рождение нашей дочери.

Она жестом просит его замолчать.

— Главное, что ты сейчас здесь. — Она указывает в угол палаты, где стоит детская кроватка, которую Джейк даже не заметил. Он подходит и видит младенца, свою дочь, завернутую в розовое одеяльце. Веки закрытых глаз шелушатся, голова кажется непропорционально большой. Говорят, что дети рождаются похожими на отцов, но Джейк видит на маленьком личике черты Кристи.

Не желая будить дочь, он возвращается к кровати Кристи. Миссис Чжан незаметно, на цыпочках выходит из палаты. Они остаются одни, и Кристи позволяет ему обнять ее.

— Мы должны назвать ее Хелен, — говорит Кристи, когда он отпускает ее.

Джейк Миллер не привык плакать. Он не плакал, когда отец сбежал из семьи, в те ночи в период учебы в старшей школе, когда Бек пробиралась к нему в кровать и прижималась к брату, тихо сопя и спрашивая, не она ли виновата в уходе отца. Он не плакал, даже когда умерла Хелен и он бросал ком земли на ее гроб. Но сегодня, стоило ему впервые произнести имя своей дочери — «Хелен», — как глаза его наполнились слезами.

Кристи снова засыпает, и Джейк выходит в коридор, чтобы позвонить сестре. Прошел уже почти месяц с тех пор, как пропал алмаз, и все это время он не разговаривал ни с Деборой, ни с Бек.

— Чудесно, — говорит Эшли, когда он сообщает ей имя дочери.

— Можешь приехать, чтобы познакомиться с ней, с нашей Хелен? — Он называет ее по имени при любом удобном случае. Хелен, его дочь. Хелен Чжан-Миллер. Хелен, наконец, Миллер.

— Я бы с удовольствием — это прекрасный способ сбежать от проблем. Но у нас с Райаном осталось совсем мало времени. К тому же, как ни банально это звучит, у меня нет денег.

— Ясно, — отвечает Джейк, не в силах справиться с разочарованием. Мистер Чжан приезжает из Сан-Хосе. Двоюродная сестра Кристи из Санта-Моники пожалует в гости утром. Он хочет видеть здесь и свою семью — Эшли, Лидию и Тайлера.

— Ты ведь приедешь домой в марте? — спрашивает Эшли. — Может, возьмешь с собой Кристи и Хелен-младшую? — «Хелен-младшая» звучит так естественно в устах Эшли, что Джейк понимает: именно так они и будут звать девочку, как бы это ни противоречило традиции.

— Почему в марте?

— На установку памятника. Бек планирует церемонию на время весенних каникул, чтобы дети не пропускали школу.

Джейк совсем забыл о еврейской традиции устанавливать надгробный памятник через год после смерти родственника, а Хелен умерла в марте.

Год печали. Поисков. Находок. Потерь. Хелен, Кристи, «Флорентиец», Бек, даже Дебора. Цикл кажется завершенным: потеря, обретение и снова потеря. Круг замкнулся.

— Джейк, ты должен приехать. Пожалуйста. Только ты сам можешь наладить отношения с матерью и Бек.

— У них тоже есть телефоны. Могли бы позвонить мне.

— Ты же их знаешь: они не станут. Им стыдно. Они чувствуют вину за пропажу бриллианта.

— Значит, ты поддерживаешь с ними связь?

— Только начинаю. Планируем собраться на День благодарения. Они несовершенны, как и все мы. Но другой семьи у нас нет.

Джейк понимает, что она права. Он сам занят самосовершенствованием — ради Кристи, ради Хелен-младшей, но не стоит ждать от него слишком многого.

— Я подумаю, — отвечает он сестре, и оба знают, что он уже принял решение.

Приходит март, алмаз «Флорентиец» где-то пропадает уже пять месяцев, Виктора простыл и след — никто его не видел и не получал от него вестей. Кроме Деборы, которой каждый понедельник доставляют новые семена. Тюльпаны, лилии, подсолнухи. Все органическое, без ГМО. Рассада заполонила третью спальню, и бывшая швейная мастерская Хелен теперь стала оранжереей. Скоро Дебора