Что они там показывают? Несколько жертв, вокзал до сих пор оцеплен, поезда направляются на Западный вокзал, или просто Нюгати. Вагнёр подумал, что террористы — дешевые любители: заложить бомбу в камеру хранения — глупее не придумаешь. Зона поражения мизерна, металл снижает проникающее действие осколков, да и людей мало. И за такую халтуру берут деньги? Он бы действовал куда более изощренно. Надо подумать о расширении ассортимента услуг. Раз на террор есть хороший спрос. Какая разница, как зарабатывать деньги: ломать базы или нажимать кнопку взрывателя. Главное — оставаться невидимым властелином…

Мобильный телефон, который лежал на кровати рядом, ожил. Номер местный, будапештский. Людей, которые могут позвонить ему из Венгрии, не было. Кроме одного. Этот сможет узнать его номер. Вагнёр взял мобильный. Искушение было сильным. Вдруг действительно старый товарищ решил что-то сказать лично? Ну что ж, пусть попробует. Будет забавно. Вагнёр нажал зеленый кружок и ничего не сказал. Пусть говорит первым…

— Это Вагнёр?

Голос резкий и сухой. Женский. Возраст определить трудно: не молодая и не старая. Говорит по-немецки с сильным акцентом. Мечик завел себе дешевую секретаршу? Становится интересно.

— Кто это?

— Ты меня не знаешь, — ответила она.

— Твое счастье.

— У меня деловое предложение.

— Я не беру заказы.

— А я не предлагаю.

— Зачем звонишь?

Вагнёр тянул разговор, чтобы попробовать определить, откуда идет звонок. Войти в телефонную сеть, вот так сразу, он не мог. Требовалось время и некоторые усилия для маскировки проникновения. Не хотелось, чтобы в холле отеля появился полицейский спецназ. Одной рукой сделать это неудобно и долго. Правая до сих пор отказывалась помогать. Приходилось сидеть на обезболивающих.

— Хочу продать кое-что, — ответила она.

— Я ничего не покупаю.

— Даже Карлоса?

Попытка войти в сеть не удалась. Вагнёр оттолкнул ноутбук.

— Ты кто?

— Я была с ним в ломбарде.

— Как выжила?

— Он вскрыл сейф, мы прикрылись дверцей.

— У Карлоса была с собой бомба? — ответ был важен. Вагнёр хотел проверить, насколько ему врут: Мечик никогда не работал со взрывчаткой.

— Бомба была в кувшине.

— Что ты знаешь про кувшин?

— Почти ничего.

— Кувшин взорвался?

— Это была подделка с тротилом…

Информация похожа на правду. Шандор мог подстроить умную западню.

— Продолжай, — сказал Вагнёр. Разговор становился любопытным.

— Я работала на Карлоса. Он не заплатил. Обманул. Я хочу свои деньги.

— Сколько?

— Десять тысяч.

— Форинтов?

— Евро.

Цена вполне разумная. Тем более если за нее выдадут Мечика.

— Что ты предлагаешь?

— Знаю, где и когда он будет завтра.

— Назови.

— Я похожа на дуру?

Нет, незнакомка совсем не похожа на глупую секретаршу. Скорее на хитрую приманку. Что ж, пусть думает, что ей удалось его обмануть.

— Что предлагаешь? — спросил он.

— Утром позвоню, встречаемся, ты берешь Карлоса, я получаю свои деньги.

— Чем ты докажешь, что не приведешь в засаду?

— Не собираюсь доказывать. Или деньги, или ничего.

— Почему ты решила, что буду платить за голову Карлоса?

— Он хочет поквитаться с тобой.

— За что?

— Ты работаешь на иранцев и сильно ему мешаешь.

Честность была чрезмерной. Вагнёр предпочел бы такого никогда не слышать. Но услышанного не воротишь.

— Больше он ничего про меня не говорил? — спросил он.

— Я не лезу в чужие дела…

— Откуда ты узнала про иранцев?

— Карлос сказал. Ну и видела, во что они превратились на Келети.

Вагнёр чуть было не проболтался: так это были иранцы?! Так это их Мечик взорвал? Нет, конечно не Мечик… Опять Шандор? Не важно кто, понятно, почему господин Шер не звонит: с того света сигнал не проходит…

— Откуда ты узнала номер?

— Подобрала у мертвого иранца.

— Позвони с него, — сказал Вагнёр и отключился.

Он ждал ровно столько, сколько нужно, чтобы нажать быстрый набор на мобильнике. Второй вызов пришел с номера господина Шера. Вагнёр нажал ответ и опять промолчал.

— Убедился? — спросила она.

— У меня нет десяти тысяч.

— Тогда нет разговора. Прощай…

Девица подготовлена отлично. Не сделала ни единой ошибки. Вошла в роль идеально. Только тренировки бесполезны. Вагнёр знал, что все это — обман. Тонкий, расчетливый и умный. Как умел проворачивать его старый друг. Почерк Мечика: ложь, неотличимая от правды. Только Вагнёр мог учуять, что это — ложь. Никто больше. Он не имел права верить никому. Потому что на кону стояла его шкура.

— Стой, — резко сказал он. — Я согласен.

— Твое дело…

— Где и когда?

— Что с деньгами?

— Привезу.

— Деньги вперед… Потом отведу на место.

Пикировка особенно понравилась: девка убедительно играла жадность. Для кого угодно. Только не для него.

— Имей в виду: попробуешь обмануть — умрешь быстрее, чем успеешь подумать, — сказал Вагнёр.

— Мне нужны мои деньги…

— Тогда заработай их.

— Будь готов завтра к восьми утра.

— Куда ехать?

— Далеко…

— Как я тебя узнаю?

— Узнаешь. Обещаю… — и она отключилась.

В целом разговор понравился. Вагнёр выключил звук бесполезных новостей, лег спиной на кровать. Больная рука лежала на груди.

Осколки сложились интересным орнаментом. Иранцы мертвы. Они не заплатили остаток договора, но с мертвых какой спрос. Мечик гонит в западню, в которую попадет сам. Завтра утром все кончится.

Он подумал, что совершил в разговоре только одну ошибку: не спросил имя той, кто ему позвонила. Как будто ему все равно. Если Мечик слушал разговор, сразу заметит промашку. Поймет, что старый друг раскрыл обман. Что-то предпримет, чтобы обмануть лопнувший обман еще большим обманом. В сущности, какая разница. Какая разница, сколько будет трупов. Будет импровизация. Он мастер импровизации, а не Мечик. Завтра все кончится.

Он уедет из этого города, зачистив все. И больше никогда не будет брать заказов на Будапешт. Из суеверия. Хорошо, что он владеет ситуацией, а не ситуация им. Он снова властелин. Управлять реальностью интересней, чем виртуальным миром. Эмоции куда сильнее.