затем продавались на eBay (в нарушение тюремных правил), и участвовал в ежегодных выставках произведений заключенных. Выставка «Исправление через искусство», существовавшая тридцать пять лет, в 2002 году была отменена – общественность выразила протест, возмущенная тем, что Шоукросс зарабатывает на продаже своих картин.

В тюрьме Шоукросс также увлекся кулинарией и написал в общей сложности шестьсот страниц рецептов, которые затем отсылал коллекционерам murderabilia; их и по сей день можно купить по пятьдесят долларов. Журналисту, который расспрашивал его насчет рецептов, Шоукросс заявил, что как-то пробовал человечину во Вьетнаме: южнокорейские солдаты, сражавшиеся вместе с американцами, предложили ему мясо какой-то вьетнамской жертвы. По его словам, один из корейцев сказал: «Вот, попробуй». «Я закрыл глаза и откусил. И заметил, «это неплохо». На вкус было словно свежая ветчина… Никто не ест то, что я готовлю. Думают, наверное, там может быть чей-нибудь палец»[263].

Он давал множество интервью и рассылал столько обрезков своих ногтей и состриженных лобковых волос, что рынок murderabilia оказался ими переполнен. Во многочисленных документальных и телевизионных репортажах он выглядел как добродушный толстый дедушка в очках, но при этом охотно делился своими обычными вьетнамскими фантазиями, становившимися раз от раза все более изощренными.

Одно из последних интервью перед смертью Шоукросс дал канадской журналистке Наде Феццани. Вот как она описывала встречу в тюремной камере для допросов:

Его седые волосы были зачесаны назад. Волосы на груди торчали поверх футболки. Только его брови еще остались темными, как в молодости. У него было приятное дружелюбное лицо с большим носом и тонкими губами, постоянно растягивавшимися в улыбке. Кривоватые зубы с годами пожелтели. Язык тела подсказывал, что он по-настоящему рад меня видеть… Из-за фильмов о серийных убийцах, где их стараются показать настоящими чудовищами, я представляла себе мужчину со злыми глазами. Но Шоукросс выглядел смирным, как ягненок… Я немного ослабила бдительность, но потом все-таки вспомнила, что этот упитанный старичок убил больше десятка невинных жертв [264].

Феццани брала интервью у многих серийных убийц и хорошо знала их обманные маневры, но даже ей пришлось себе напоминать не поддаваться обаянию Шоукросса, каннибала и душителя, разговаривая с ним в тюрьме.

Он поглядел на меня сквозь толстые стекла очков и сказал: «Дайте мне руку».

Руку? Зачем ему моя рука? Мгновение, показавшееся мне вечностью, я колебалась. Если я ему не подчинюсь, он может решить, что я ему не доверяю, тогда с какой стати ему доверяться мне? Я протянула руку. Он взял ее в свои и развернул ладонью вверх.

АШ: Вы будете жить очень долго, Надя [265].

«Артур, я всегда буду тебя любить»

10 ноября 2008 года Шоукросс пожаловался на внезапную острую боль в ноге, и его отправили в Медицинский центр Олбани, где он скончался несколько часов спустя от сердечной недостаточности в возрасте шестидесяти трех лет.

Десятки подруг по переписке скорбели о его смерти; многие публиковали свои послания к нему в Интернете:

Дорогой Артур, мы с тобой переписывались так долго, и хотя многие со мной не согласятся, я все равно буду скучать по твоим письмам. Может, ты правда изменился перед смертью, а может, остался таким, как был, когда совершал все те ужасы, никто это не знайет [в оригинале], кроме тебя. Я просто надеюсь, что это так. Надеюсь, что ты теперь обрел мир, и надеюсь, что семьи, жизнь которых ты разрушил, тоже обретут мир. Прощай, Арт!

Кейт

Артур,

Я все думала, успел ли ты перед смертю [в оригинале] получить мое письмо. В последних нескольких письмах ты упоминал, что плоховато себя чувствовал, но уже поправляешься! Я поверить не могу, что тебя больше нет. Мои мальчики повесили картинки, которые ты для них нарисовал, у себя над кроватью – еще раз большое спасибо. Я знаю, что у нас бывали хорошие времена, и что ты изменился и стал другим человеком – и знаю причины, по которым ты совершил то, что совершил. Я буду скучать по тебе Артур и по письмам которыми мы обменивались. Да позаботится о тебе Господь и покойся с миром. Я никогда тебя не забуду:)

Рейчел

Артур, спасибо за твои мейлы, рисунки и четыре гвоздички. Мы будем очень скучать по тебе и по твоим письмам, которые получали… почти каждую неделю.

Уиттер

Артур, я всегда буду тебя любить. Прости, что мы не смогли пожениться, как собирались, до того, как ты попал в госпиталь. Я всегда буду хранить кольцо, которое ты мне прислал.

Кортни

Мы с Артуром были друзьями больше десяти лет. Я не оправдываю его убийства, но считаю, что в душе он был прекрасным человеком. Он всегда прекрасно относился ко мне, и я буду скучать по нашим свиданиям и его письмам.

Мичиганская ведьма

Артур, я буду скучать по нашей переписке, ты был по-настоящему хорошим человеком, но тебя не поняли и наказали за поступки, которые ты не мог контролировать. Теперь ты покоишься в объятиях Иисуса, далеко от злого и жестокого мира сатаны, который использовал тебя как инструмент зла. Жди меня у жемчужных врат, дорогой мой.

Джулия

Смерть Шоукросса оплакивали и обсуждали куда больше, чем смерти его четырнадцати зарегистрированных жертв. В своем эссе в Университете Рочестера, «Трагическая смерть Фелиции Стивенс», Кейти Карп рассуждала о жизни и смерти последней жертвы Шоукросса, одной из тех «не таких убитых» афроамериканских уличных проституток, за которыми он охотился. Карп писала:

Среди фотографий для обложек и материалов на целый разворот, освещающих в деталях биографию серийного убийцы, практически невозможно отыскать хотя бы короткое упоминание о Фелиции… Мисс Стивенс оказалась в тени «большой истории», и все, что о ней известно, – это возраст и цвет кожи. До сегодняшнего дня ее даже не упоминали в списках жертв на многих веб-сайтах и в документальных видео. Она – единственная женщина без фото, позволяющего как-то ассоциировать ее с этими историями [266].

То же самое касалось и памяти первой жертвы Шоукросса, десятилетнего Джека Блейка. Вскоре после похорон на его могиле поставили небольшую статую ангела, но ее украл какой-то подонок в качестве сувенира.

Сорок один год спустя – через пять лет после смерти убийцы – бывшая одноклассница Джека, Дженет Э. Фиш, увидела, что могила мальчика никак не отмечена, и