склада и не построенные вовремя стены, я буду помнить очень долго. Хотя я и тогда понимал ход мыслей Мурзина — зачем отказываться от дешевых строительных материалов если они сами плывут в руки? И плевать ему было на то, что и бетон, и кирпич оказывались сворованными. В тот момент он действовал как рачительный управляющий. Ну а в том, что ручеек украденного неожиданно прекратился не было его вины. Да, подозреваю, что он положил себе в карман не одну сотню, а может и тысячу рублей, но и что с того, если он позволил мне в итоге приобрести большее здание за, по сути, те же деньги? Так что я делаю правильный выбор, оставляя его в Артуре управлять от нашего имени.

— Война уже почти закончилась, — продолжил я, — Куропаткин, думаю, людей более на убой не поведет. Так что теперь слово за политиками, как они договорятся. Ляодун и Манчжурия останутся за нами, я в этом не сомневаюсь. Значит, совсем уже скоро здесь наладиться мирная жизнь и Дальний и Артур снова будут получать свои деньги. Ты прав в том, что здесь снова открываются возможности для того, чтобы заработать, но я не хотел здесь оставаться. Из-за расстояния. Но раз ты берешься следить за моими делами здесь, то почему бы и нет? Кстати, вспомнил я еще одну вещь. Думал я как-то наладить выпуск йода. В Россию он почти весь идет из-за границы, а получение его, насколько я понимаю, весьма простое. Добывается из морских водорослей, которых здесь, на Дальнем Востоке, просто море, хоть косой их коси. Так что вот тебе еще одно направление для хозяйственного творчества. Справишься еще и с этим?

— Гм, дело, честно говоря, для меня новое и непонятное. Но раз вы говорите, что это просто, то справлюсь.

— Простое, — подтвердил я и добавил. — Не бойся, тебя не брошу. Химика сюда какого-нибудь пришлю, что б тебе помогал. Или сам найди здесь.

Он кивнул и задумался. А спустя какое-то время, вдруг вынес встречное предложение:

— А давайте, Василь Иваныч, «Новый край» купим?

Я удивленно поднял бровь:

— Чего?

— Ну а что? «Монополию» же печатать где-то надо, так почему бы не на собственной типографии? Зачем делиться прибылью? Тем более и газету вы свою в Артуре заведете, статьи будете свои печатать, людей агитировать. Не так уж плохо, я думаю.

А ведь мысль была действительно неплоха. «Новый край» хоть и была газеткой местной, по сути «желтой прессой», часто печатающей различные слухи и домыслы, но все же… Обладание собственной газетой давало множество преимуществ. И главное из них — возможность влиять на умы обывателей. У меня уже есть киностудия, которая снимает и художественные фильмы, и хронику царевой жизни, но этого для моих целей мало. Нужно больше… И газета, входящая в жизнь каждого без исключения живущего здесь человека, прекрасно вписывалась в мои планы по пропаганде. Так что здесь я должен был согласиться с Мурзиным — «Новый Край» должен перейти в мою собственность.

Но сделать это оказалось не так-то просто. Пудовкин был всего лишь журналистом, стряпающим «горячие» новости. Журналистом, но никак не владельцем. А вот его-то пришлось поискать. Оказалось, что с окончанием осады, хозяин типографии выехал из города и понесся по соседним изданиям искать необходимые запчасти для разбитого оборудования. Через неделю он прислал телеграмму из Харбина, где его Пудовкин и озадачил моим желанием. И после недолгих раздумий, владелец «Нового Края» высказал свое согласие и через десять дней уже был в Артуре. Переговоры с ним оказались не сложными и спустя какое-то время я стал полноправным владельцем самого издания. А мой кошелек при этом похудел на восемь с половиной тысяч рублей. Не слишком-то дорого мне обошлось это приобретение.

Пудовкина я поставил главным и задал ему генеральную линию — не давать забывать городу мои достижения и всячески рекламировать мою продукцию и мои идеи. Ну и влияние свое распространить на всю Желтороссию, выпускать газеты не только в Артуре, но и в Дальнем и в Талиенване и даже в Харбине. Понятно, что такое без моей помощи и без свежих новостей ему не справиться, потому-то я и пообещал телеграфировать срочные сообщения прямиком из столицы в Артур. Так что, с таким подходом «Новый Край» обещал доставлять свежайшие новости с минимальными задержками. Но и это еще не все. В саму типографию мне пришлось вложить еще немалую сумму денег. На ремонт оборудования, на ремонт здания, на закупку краски, химикатов и прочих расходников, и на найм нового персонала. Все-таки с моими вливаниями и с моими требованиями, типография выходила на принципиально новый уровень. Из обычной «желтой» газетенки она грозила превратиться в солидное региональное издание. Впрочем, это дело не одного года и не одного десятка тысяч рублей вливаний.

Жизнь в городе постепенно налаживалась. Спустя почти месяц после освобождения заработала железная дорога и вокзал принял первые поезда. Вернулись банки, вернулись купцы. В Артуре появились деньги, и привычная довоенная торговля облагородила город. На рынок снова пришли свежие продукты и даже мороженое, давно забытое лакомство вдруг объявилось среди многолюдной толчеи. Как-то раз окунувшись с людской поток, с целью присмотреть себе какую-нибудь интересную безделушку, я удивился, услышав протяжное:

— А во-от морожено-ое! Сла-адко-ое, холо-одно-ое! Моро-оженое! Холо-одное мороженое! Покупа-ай моро-оженое…

Невысокий мужичек, едва достававший мне до плеча, с огромным ящиком с широкой лямкой через плечо, ходил по людным улицам Нового Города, по набережной и продавал лакомство. Я подманил его пальцем:

— Почем?

Он хитро прищурился, узнав меня:

— Десять копеек!

— Дерешь?! — улыбнулся я ушлости торговца.

— Нет, ваше благородие. Никак нет. Десять копеек, себе в убыток, — клятвенно заверил он, впрочем, не переставая хитро улыбаться.

— Ладно, пройдоха, держи, — я дал ему два пяточка. И он, ловко сунув их в карман, открыл крышку ящика и наскреб в подгоревший вафельный рожок, крохотный розоватый шарик:

— Вот, ваше благородие.

И только принимая из его руки лакомство, я заметил отсутствие на ней двух пальцев. Мизинец и безыменный покинули своего хозяина, оставив кривые культяпки.

— Ого, — удивился я от неожиданности. — Где ж ты пальцы потерял?

Мужик как-то приосанился, расправил плечи и гордо ответил:

— На втором форту. Когда японец в рукопашную полез. Офицерик какой-то меня зарубить захотел, а я винтовкой закрылся. Да только не слишком удачно получилось — оттяпал узкоглазый мне два пальца. Не повезло.

— А я думаю, что повезло. Мог ведь и колокол пополам развалить, звенел бы потом языком…

Он с улыбкой качнул головой и с легкостью согласился:

— Или