предложении чувствовалось великодушное стремление администрации обеспечить объективность эксперимента. Публика не заставила себя долго ждать. Кто-то уже забирался на сцену. Голова его едва достала до газырей на Тимошиной черкеске. По толпе пробежал вздох, подтверждающий, что тут все по-честному, без обмана.

Прозвенел звонок, приглашающий в зал. Народ повалил занимать места.

Погасили свет, и дедушкина тетушка с женихом немедленно принялись целоваться, но дедушку больше занимали приключения Дугласа Фербенкса, разворачивающиеся на экране. Дуглас от кого-то убегал, кто-то догонял его, и все вокруг, кроме мерцающего четырехугольника полотна, перестало существовать для дедушки. Пока сердитый тетушкин голос вдруг не сказал:

— Ты чего толкаешься?

— А ты чего толкаешься? — спросил дедушка, потому что в свою очередь явственно ощутил толчок.

И тут в зале впервые прозвучало слово «землетрясение».

— Землетрясение! Землетрясение! — подхватили голоса.

Тетушка больно сжала дедушкину руку и потащила к выходу. Дедушке не хотелось покидать зал, и он попытался уговорить родственницу сначала досмотреть кино, а уж потом идти смотреть землетрясение.

Это было знаменитое крымское землетрясение 1927 года, описанное, кстати, в романе И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев».

Впоследствии, рассказывая окружающим эту историю, дедушка и не пытался отрицать, что ему крупно повезло. Увидеть на одном сеансе Тимошу Бакулина, Дугласа Фербенкса и, в придачу ко всему, стать свидетелем настоящего землетрясения выпадает на долю не каждого мальчика.

Интерес к искусству кино дедушка сохранил до сих пор. Иногда, выйдя из дому на пятнадцать минут за хлебом, он пропадает часа на два. Мы не волнуемся: знаем, опять завернул в кино.

Фима, Клара и другие

(Драматургия для эстрады, 1988–1992)

Верните наши денежки, или Ефим Шифрин играет Шостаковича

(Отрывки из спектакля)

Вступительный монолог

Боже мой?

Боже ж ты мой!..

Здесь болит, тут простреливает, сюда вот отдает… В бок — и сюда от…

А поезд у меня только завтра утром…

И как здесь люди живут, в Москве в этой!

Я больше одного дня здесь не могу — зверею… Куда ни посмотришь — толпы, толпы, толпы… Подойти бы и документы спросить: «Ты почему в рабочее время не на работе?»

Ничего нет! Конечно, ничего: одни тунеядцы…

Я так скажу: слишком много умников развелось. Больно образованные все стали… А работать некому. Потому ничего и нет!

А на Казанском мужик экскурсию объявляет… В мегафон кричит, аж красный весь от натуги… Грыжу, наверное, себе наорал… По местам боевой и трудовой славы. ГУМ, ЦУМ, Детский мир. Ваганьковское кладбище… Это такое кладбище, куда теперь только при жизни попасть можно, да и то за три рубля.

Вот опять… В бок — и сюда от.

А поезд только завтра утром…

На Калининском аварию интересную видел. Бесплатно. «Жигули» и «Скорую»… «Скорой» ничего, а у «Жигулей* — весь передок…

А поезд только завтра утром…

В Оружейную три раза неправильно дорогу показывали. Ну город!.. Хотел шапку Мономаха посмотреть… Хотя сейчас на некоторых такие шапки есть, что тоже дай бог! Страшно в подъезд войти!.. Немцы столько за голову разведчика Кузнецова не предлагали, сколько на нем шапка стоит!

Наконец, попал… А в Оружейную очередь — как из автомата Калашникова… Стою… Уже не хочу в Оружейную, хочу в туалет… Три раза неправильно дорогу показывали… Хорошо, что я не женщина. Потому что в женский туалет очередь, как из автомата Калашникова…

Вот опять… В бок — и сюда от…

А поезд только завтра утром…

И снег с дождем так и сыплет, так и сыплет…

Я вообще не люблю этого… как его?.. Ну, «алло, Люся», который… Кривляется. Под Райкина подражает… Теперь вот — Шостакович… Я знаю, композитор был такой… Тоже из этих… Я чего-нибудь попроще люблю… «Раскинулось море широко!..» Из новых тоже есть хорошие. «Не сыпь мне соль на рану…»

Но у меня поезд только завтра утром!..

Первый монолог о музыке

— Трам-пам-таки-рам! Пам-пим-пим! Ля-ля-ля-ля-ля! Ру-ру-ру-ру! Все очень просто! Мурлыкает холодильник!.. Мур-мур-мур-мур!.. С воем нечистой силы включилась кофемолка! У-у-у-у-у-у-у! Кто-то спустил воду в туалете… Шшшшшшш-бур-бур-бур!.. Кто-то кого-то целует в подъезде… Чмок-чмок-чмок!.. Подъехали рэкетиры. Ррррррр!.. Правительство шевелит мозгами… Скр-скр-скр-скр!.. Народ выпивает… Буль-буль-буль-буль!.. Ребенок заплакал в коляске!.. Уа-уа-уа-уа!.. Поэт читает стихи… Ва-ва-вава-ва-ва-вавава-вава-ва-ва-ва!.. Неформалы собрались на митинг… Бу-бу-бу-бу… Тссс! Танк прогрохотал по улице… Бур-бур-бур! Застучал пулемет… Та-та-та-та-та!.. Раздался крик человека… А-а-а-а-а!..

Что вы предпримите в этом случае?.. Натянете на голову одеяло и перевернетесь на другой бок?.. Броситесь на помощь? Схватите телефонную трубку, чтобы вызвать милицию?

Что касается меня, то я не сделаю ни того, ни другого, ни третьего. Я подвину к себе чистый лист нотной бумаги и сочиню очередной опус под названием «Крик человека».

Крик человека — это крик человека. Крик троих — трио. Крик четверых — квартет. Крик пятерых — квинтет… Крик сотен — многоголосый хор. Из стонов миллионов людей может получиться жизнерадостный марш, он поведет нас к победе, к новым свершениям, к великолепным сияющим высотам.

Ая…

А я вступлю в Союз композиторов.

Кое-что о рок-музыке

Существует заблуждение, что рок-музыка пришла к нам якобы из-за рубежа.

Ничего подобного, чуваки!

Рок всегда витал над Россией. И во все времена он буквально преследовал передовых людей. Рок, витавший над интеллигенцией, в соединении с тяжелой жизнью простого народа породил тяжелый рок.

Для тяжелого рока характерны специфические выкрики вокалистов. Такие, например, как «уа-уа!», «и-ии-и-и!», «уу!», что означает балдеж, кайф и другие положительные эмоции.

Одним из первых хитов тяжелого рока по праву стала знаменитая «Эх, дубинушка, ухнем!», выразившая вековечную тоску нашего человека по механизации ручного труда. Затем появились «Вдоль по Питерской, да, эх, по Тверской-Ямской!», и, наконец, «Долго в цепях нас держали…».

Как видим, обычай носить цепи возник задолго до панков, металлистов и рокеров. Он настолько прижился у нас, что и сейчас нам по-прежнему нечего терять, кроме своих цепей.

Как сказано в одной известной песне: «Цепь да цепь кругом…»

Тяжелый металл, или как его еще называют специалисты, «хэви мэтл», породил у нас массу фанатов. До сих пор горячие поклонники этого направления вспоминают крутую тусовку на Чудском озере, где с успехом прошли наши ребята из группы «Александр Невский», а зарубежная шобла с претенциозным названием «Псы-рыцари» с треском провалились вместе со своей фирменной аппаратурой.

В общем, клево поторчали тогда!

Увы, неудачно были организованы гастроли и таких популярных зарубежных групп, как «Лжедмитрий-один», «Лжедмитрий-два», «Наполеон Бонапарт». Не прохиляли ни поляки, ни французы. Зато одним из выдающихся событий