Когда прибыли мамлюки, которых испанцы очень боялись, сопротивление длилось еще некоторое время, но турки наводили страх даже на самых смелых! Врезавшись в гущу толпы, мамлюки в один миг снесли своими кривыми саблями сотню голов и проложили путь гвардейским егерям и драгунам, принявшимся яростно рубить мятежников. Вытесненные с площади испанцы надеялись отступить по многочисленным улицам, отходящим от площади, но их остановили другие колонны французских солдат, по приказу Мюрата двигавшиеся к площади с разных сторон. В других кварталах тоже произошли столкновения, но сражение на площади было главным и определило нашу победу. У восставших было 12–15 сотен убитых и много раненых, и их потери были бы еще больше, если бы принц Мюрат не прекратил огонь.

Я, военный человек, сражался с людьми, напавшими на французскую армию, но в глубине души так и не мог не признать, что наше дело не было правым, что у испанцев была причина так относиться к иностранцам. Ведь, придя как друзья, мы захотели убрать с трона их государей и силой захватить их королевство! Эта война казалась мне неправедной, но я был солдатом и не мог отказаться от участия в ней, не прослыв трусом!.. Большинство в армии думали как я, но продолжали выполнять приказы!..

Военные действия прекратились почти повсюду, город был занят нашими пехотинцами. Кавалерия, перекрывшая улицы, получила приказ вернуться в лагеря. Мятежники, так яростно стрелявшие из дворца герцога Ихара, имели дерзкую неосторожность остаться на своих местах и снова открыть огонь при возвращении наших эскадронов. Но французские солдаты, возмутившись, что испанцы варварски расчленили на куски тела их убитых товарищей, спешились, через окна первого этажа проникли в особняк и жестоко отомстили мятежникам. Понесшие самые большие потери мамлюки ворвались в комнаты с турецкими саблями и мушкетонами в руках и безжалостно уничтожили всех находившихся там, большинство из которых оказались слугами герцога Ихара. Никто из них не уцелел, и кровь сброшенных с балконов испанцев смешивалась с кровью мамлюков, убитых ими утром.

Миссия в Байонне при императоре. — Отречение Карла IV. — Жозеф провозглашен королем. — Всеобщее восстание в Испании

Подавив восстание, Мюрат занялся двумя важными вещами: надо было представить императору отчет о событиях в Мадриде и отправить королеву Этрурии, старого принца Антонио и особенно юного инфанта дона Франсиско, который, напуганный пушечной пальбой и перестрелкой на улицах города, согласился уехать с сестрой и дядей. Но их кортеж мог продвигаться очень медленно, в то время как Мюрату было важно доставить свои донесения императору как можно быстрее. Вы, наверное, догадываетесь, как он вышел из этого затруднения?

Пока в Испании было тихо, принц Мюрат доверял доставку своих многочисленных донесений императору своим штатным адъютантам. Но теперь, когда надо было пересечь почти всю страну с населением, переполошенным сражением в Мадриде, готовым без разговоров убивать французских офицеров, это поручение должен был выполнить вспомогательный адъютант. Это опасное дело поручили мне. Я этого ожидал, и хотя по списку дежурств черед был не мой, я не позволил себе по этому поводу никакого замечания.

Мюрат плохо знал характер кастильцев, он думал, что, напуганные подавлением мятежа в Мадриде, они не осмелятся снова взяться за оружие и полностью подчинятся. Он не терял уверенности, что Наполеон предназначает трон Карла IV ему, был в радостном настроении и, вручая мне депеши, повторил несколько раз: «Повторите императору то, что я пишу в этом письме: победа, которую я только что одержал над мятежниками в столице, обеспечивает нам мирное овладение Испанией!..» Я совершенно в это не верил, но остерегся высказать свое мнение, ограничившись тем, что попросил у Мюрата разрешение воспользоваться до Буитраго эскортом, который должен был сопровождать экипаж испанских принцев. Я знал, что в мятеже участвовали крестьяне из пригорода Мадрида, которые после разгрома рассеялись и спрятались по соседним деревням, откуда могут напасть на меня, как только я покину город. Мюрат признал справедливость моего замечания. Я сел на почтовую лошадь и, продвигаясь с полком, сопровождавшим инфантов, в тот же вечер прибыл в Буитраго, где испанские принцы должны были заночевать. Но после этого города я должен был отправиться в полную неизвестность уже без эскорта!..

Буитраго расположен у подножия отрогов Гвадаррамы. Драгунские офицеры, видя, что я собираюсь ночью проезжать через эти горы, уговаривали меня дождаться утра. С одной стороны, я знал, что донесения были срочными, и не хотел, чтобы император и принц Мюрат считали, что я медлил из страха. С другой стороны, я понимал, что чем быстрее я покину пригород столицы и опережу известия о произошедшем сражении, тем меньше мне будет угрожать возмущенное население. Я убедился в справедливости моих рассуждений, увидев, что жители Буитраго еще ничего не знали о событиях, которые произошли утром в Мадриде. Эта новость достигла их только вместе с погонщиками мулов, сопровождавших экипажи принцев. Я понимал, что мой форейтор, которого я только что нанял в Буитраго, успел узнать новости от моего предыдущего сопровождающего. Тогда я решил пойти на хитрость. Проехав 2 лье, я сказал этому человеку, что забыл на его почтовой станции платок с 20 дуро (100 франков), что, наверное, эти деньги уже пропали, хотя есть небольшая надежда, что их еще не нашли. Я предложил ему вернуться в Буитраго, обещав ждать его на следующей станции. Если он привезет мне платок с деньгами, 5 дуро будут его… Обрадованный форейтор сразу же повернул обратно, а я продолжил путь до следующей станции. Там еще ничего не знали о мятеже. Я был в военной форме, и, чтобы отвести от себя подозрения и развеять недоумение начальника станции и его людей, увидевших, что я прибыл один, я поспешил заявить, что лошадь сопровождавшего меня форейтора повредила ногу и что я отпустил этого человека, который повел ее шагом обратно в Буитраго. Такое объяснение показалось естественным, мне дали другую лошадь, другого сопровождающего, и я поскакал галопом, не заботясь о разочаровании, которое постигнет моего форейтора в Буитраго. Главное, что новость еще не распространилась и, если нигде не останавливаться, я смогу прибыть в Байонну, прежде чем народ узнает о мадридских событиях.

Всю ночь я ехал по горам, дорога была очень красива, и на рассвете я прибыл в город Лерма. В этом городе стоял французский гарнизон. Здесь и во всех других городах, на моем пути в Байонну, наши генералы и офицеры предлагали мне освежающие напитки и спрашивали о новостях. Но я ничего не рассказывал, опасаясь, что мне все же придется остановиться где-нибудь у местных жителей, и случайно новость, мною же распространенная, обгонит меня и подставит под удары крестьянской мести.

От Мадрида до Байонны такое же расстояние, как от Байонны до Парижа, 225 лье. Путь долгий, особенно когда скачешь во весь опор, с саблей на боку, под палящим солнцем, не позволяя себе отдохнуть хотя бы четверть часа… Я был очень утомлен. Сон одолевал меня, но я не мог забыться ни на минуту, понимая необходимость продвигаться быстро. Чтобы не заснуть, я увеличил плату сопровождающим, и они пели мне по дороге испанские песни, которые я так люблю за их романтическую наивность, очарование, выразительные мелодии, заимствованные у арабов… Наконец я увидел берега Бидасоа и въехал во Францию!..