В спальне с тихим щелчком включился ночник.

– Зигги, что-то случилось?

Я возвращаюсь к кровати. Грива ярко-рыжих волос, чувственные губы, капризный спросонья взгляд зеленых глаз. В свете ночника они кажутся бездонными. Джейн, кажется…

– Ничего страшного, – сказал я. – Эсэмэска из Германии. Племянник напоминает, чтобы я привез ему игрушку.

– Игрушку? Племянник? В четыре утра?!

– Что с ребенка возьмешь. У них уже восемь часов. Он плохо умеет считать и понятия не имеет о часовых поясах.

Я вздыхаю.

– К тому же он плохо воспитан.

«Кажется, Джейн» с улыбкой всматривается в мое лицо. Губы вздрагивают, а в бездонных глазах я уже различаю вращающиеся красные спирали, этакие «халли-галли», вестники предстоящего бурного оргазма.

– Бедный Зигги. Похоже, племянничек тебя совсем достал…

– Не без того, дорогая.

– А ты не грусти, – шепчет она. – Забудь. Иди ко мне, добрый дядюшка Зигги!

Губы складываются бантиком, одеяло откинуто в сторону. Великолепное тело, молодое и гибкое, раскрывается передо мной, как раковина с драгоценной жемчужиной. Я прячусь в этой раковине, ищу жемчужину и утешения, нахожу и то и другое…

А потом мирно засыпаю.

* * *

Деньги для агента и другие материальные предметы передавать по Интернету еще не научились. Поэтому в одиннадцать у меня «моменталка»[30]. В компактном пластиковом пакетике десять тысяч долларов и памятный знак. Деньги Птичка заберет себе, а значок передаст в резидентуру. Ответ на последнее задание я передал обычным путем, по законспирированной электронной связи. Там короткий совет: «Ликвидировать американский космический аппарат, не вызвав скандала на самом высоком правительственном уровне, возможно лишь в одном случае: заодно уничтожив и США». Шутка. Там рецепт Тома Бэнкса: использовать старый спутник, сохранивший способность к маневру, выбрав момент, когда «Глаз» будет находиться над противоположным полушарием, – тогда контроль и управление им затруднено…

У меня чемоданное настроение и куча дел.

Обладательницу рыжей гривы и бездонных глаз пришлось спровадить ранним утром. Ее действительно звали Джейн, и она ушла, уверенная, что сегодня мы ужинаем в «Бэкед энд Вайред», а потом идем в «Конститьюшн-Холл», где Найджел Кеннеди дает двухчасовый концерт. Ничего страшного. Она немного позлится, потом попытается разыскать адрес Зигфрида Майера в Берлине (может, даже слетает туда на выходных), потом успокоится, а потом… Потом я стану ее самым дорогим воспоминанием. Возможно, она даже выучит немецкий язык, чтобы прочесть «Марсианскую схватку». Затем откроет для себя Гёте, Манна и Рильке. А также Вагнера, Шуберта, Штокхаузена и даже (пардон) «Раммштайн». Полюбит Германию. Людей, живущих там. Природу. И вообще… Это прекрасно. Приятно выстраивать мосты взаимопонимания между народами.

В моем бумажнике лежит авиабилет на 16:50, рейс Вашингтон – Франкфурт-на-Майне. Командировка закончена, пора домой. Я поработал очень плодотворно. Можно даже сказать, очень, очень! Вычислил «Невидимый глаз», активизировал агента Птичку, подготовил к вербовке Тома Бэнкса. В самом деле пора. Для того чтобы в полной мере ценить достоинства французской кухни, европейского барокко и средиземноморского климата, нужно время от времени жить в Москве.

И я уезжаю. Точнее, улетаю. С менеджером на рецепции я уже обо всем договорился. Он позвонит Джейн в семь вечера и скажет, что мне пришлось экстренно отбыть на родину. Самое удивительное, что это чистая правда. Он же отправит мой багаж в аэропорт Даллес, к рейсу на Франкфурт. И он же вызвал такси. Вашингтонское такси я с некоторых пор недолюбливаю и специально попросил, чтобы он позвонил в приличную фирму. Машина пришла из «North Coast», солидной VIP-компании. Водитель – белый американец с роскошными баками под Элвиса Пресли.

– Добрый день, сэр. Куда изволите?

Легкий оксфордский акцент. Копия государственной лицензии со всеми печатями на передней панели. Я немного успокоился.

– Сайентологическая церковь на Пенсильвания-авеню, – сказал я. – Пересечение с Седьмой улицей.

– Я знаю эту церковь, сэр. Желаете послушать в дороге музыку?

– Включите что-нибудь спокойное…

Водитель не лез с разговорами, машину вел уверенно, аккуратно и быстро. Не успело отзвучать вступление, а за окнами нашего «Мерседеса» уже промелькнула перевернутая чаша Белого дома.

Назначать «моменталку» в здании сайентологической церкви, наверное, признак дурного тона. Конечно, есть вероятность встретить там Джона Траволту, Тома Круза или Кэти Холмс (я бы не отказался, если бы она выступила в роли моей агентессы). Однако это маловероятно.

– Когда будем на месте? – спросил я водителя.

– Семь – десять минут, сэр.

Никогда не надо забегать вперед. Тут же раздался визг тормозов, и машину сотряс сильный удар. Мы остановились.

– Извините, сэр, – спокойно проговорил водитель. Он включил ручной тормоз и открыл свою дверцу. – Пожалуйста, не выходите из салона и не волнуйтесь. Одну минуту.

Это был перекресток с Двенадцатой улицей. На светофоре горел красный сигнал. Все ясно: мой водитель затормозил и нам в зад въехала другая машина, которая затормозить не успела… Я оглянулся. По яркой расцветке я сразу узнал ее – оранжево-черная «Шевроле-импала». Оттуда уже выскочил какой-то кривоногий в маечке-безрукавке, он махал длинными волосатыми руками и скороговоркой орал на смеси русского и английского:

– Ну ты факеншит влетел п…ц куда смотришь бакланище бля урод недоделанный там бля зеленый какого х…я тормозишь ассол бля тебя кто водить учил сука щас бля руки поотрываю башкой об столб чтоб знал ну ты влетел ну все п…ц!!!

Он быстро-быстро подбегал к моему водителю, словно намереваясь протаранить его головой, потом так же быстро отбегал, трагическим жестом указывая на разбитую радиаторную решетку своей машины, и снова устремлялся вперед, не переставая орать. «Элвис» возвышался над ним на две головы. Он что-то негромко втолковывал кривоногому. Остановились еще несколько машин. Вокруг собирался народ.

Лицо кривоногого таксиста мне незнакомо. Это явно не тот парень, что подвозил меня с Оксон-драйв после лекций профессора Маркуса. Возможно, и машина другая, просто выкрашенная в «фирменные» цвета. Но в том, что я вижу перед собой соотечественника, сомневаться не приходилось.

Послышался пронзительный звук автомобильного сигнала. На другой стороне улицы притормозила еще одна оранжево-черная «Импала». Кривоногий издал победный клич:

– Ну теперь ты точно попал, мудак!!! Щас покатим, ага!!!

Он разогнался, с силой толкнул «Элвиса» в грудь… Но тут же каким-то странным образом опрокинулся на асфальт. Не знаю даже как. Я увидел только, что невесть откуда взявшийся полицейский упирается коленом в его спину, придерживая вывернутую назад волосатую лапу и снимая с пояса наручники. Второй полицейский связывался с кем-то по рации, одновременно жестами призывая водителей остановившихся машин освободить полосу движения. Оранжево-черная «Импала» на другой стороне улицы завелась и уехала. Мой «Элвис» подошел ко мне, отряхивая ладони. Его сопровождал парень в бейсболке с надписью «North Coast».