– Батыя подстрелить? – без улыбки пошутил Кубин.

– Без опыта все равно не достанешь, но если что, то максимум пять патронов… но наверняка!

– Есть, княже! – и дед Матвей приложил руку к шлему.

* * *

Я бродил среди павших ратников и всматривался в лица. Имена крупными буквами вспыхивали в памяти. Их теперь никогда мне не забыть. Сколько воев уже погибло? Не знаю. Счет давно потерян. Где князь Борис? А Лисин Илья? Почему не вернулся Макар Степанович?

Медленно обвожу взглядом заваленное телами поле боя. Потом смотрю на вражий лагерь. Монголы прервали атаки и затихарились, явно не зная – как бороться с русскими и их страшным оружием. Три атаки мы отбили только благодаря артиллерии и каждый раз, когда монголы в панике откатывались с холма, восстанавливали передовую стену. Потери у нас страшные. Даже у хорошо защищенных от стрел пушкарей. В пылу боя один заряжающий поторопился и, не пробанив ствол как следует, сунул новый заряд. Тлеющие остатки воспламенили порох как раз в момент проталкивания унитара. Выстрелом парня разорвало пополам…

Устав бродить, я подошел к бревенчатой стене. Тут трупов меньше. Бросил щит на снег, собираясь на него присесть, и вздрогнул от того, что сидящий у стены человек, которого я принял за убитого, вдруг открыл глаза и спросил:

– Отец вернулся?

– Нет.

Илья посмотрел сквозь меня и закрыл глаза. Рядом с ним шевельнулся лежащий вдоль стены князь Борис. Живы! Хоть одна хорошая новость, а то я считал, что они погибли. Хотя немудрено, что я принял их за мертвых, выглядели они как трупы, лежащие вокруг нас: все в рваных и рубленых ранах и в запекшейся крови. Велесов поднялся и сел. Я опустился на щит и откинулся на стену, вытянув раненую ногу.

Стена вздрогнула от того, что рядом уселся Коловрат.

– Жив, Владимир Иванович? Ну и слава Богу!

Евпатий вытянул руку, в которой он держал свой огромный меч, и, морщась, осмотрел его. Меч был в крови, которая уже успела местами замерзнуть. Он чуть наклонился, подтащил за ногу труп монгола и тщательно вытер клинок о его халат. Снова критически оглядел меч, затем повторил процедуру. Я усмехнулся, глядя на его манипуляции, вспоминая, как он разил поганых в бою. Меч Коловрата огромен и тяжел, но в руках Евпатия клинок порхал, будто тростинка, от одного удара разваливая пополам вместе со щитом очередного кандидата на победителя Великого Богатыря.

– Хичирхэг! Мэхэл багатур![18]– кричали монголы Коловрату. Но, видя неудачу очередного соратника, монголы упорно лезли под его смертоносный меч. Евпатин и располовинил врагов больше всех.

Из-за стены появились Горин и дед Матвей. Коловрат отложил клинок и посмотрел на Кубина. Тот потоптался, намереваясь присесть на корточки, потом плюнул и сел на труп степняка, подложив под себя щит. Демьян сел рядом с Борисом.

– Почему Батый так в нас вцепился? – спросил Коловрат. – Ведь уже почитай целый тумен тут положили.

– Дело принципа, – хрипло ответил Кубин.

– И чести, – добавил я. – Как же, непобедимый хан всей ордой не может одолеть какие-то пятнадцать сотен.

Нас давно уже не пятнадцать сотен, но все наши павшие внутри гуляй-города и монголам не видны. И гуляй-город стоит нерушимо.

– И кровник он твой, не забыл?

– Не забыл, – хмыкнул Евпатин. – Сам пусть придет и спросит, а я отвечу.

И покачал своим мечом.

– Оно, конечно, хорошо бы, – вздохнул дед Матвей. – Да только не придет он сам, кого попроще пошлет. Я с башни вот что углядел: пять волокуш на поле въехало. Никак пороки Батыю привезли. Засуетились они там.

– Кликните обозного старшину, пусть земляное масло и особые стрелы приготовит.

– Нет его, Владимир Иванович, – прохрипел Борис. – Он погиб.

– Боярин! – Из-за стены выскочил ратник и подбежал к нам. – Поганые пороки собирают.

У передовой стены собрались все ратники и смотрели на лагерь монголов. Перед холмом, примерно в ста пятидесяти саженях от нас, суетились серые фигурки вокруг четырех конструкций. Камнеметы собирались неожиданно быстро. Жаль, что картечь не достанет, а снарядных фугасов у нас кошкины слезки – всего пять штук. Будем забрасывать стрелами с нефтью. И подожжем.

У пороков гарцевали сотни всадников охраны. Если камнеметы разобьют передовые щиты гуляй-города и переключатся на внутренние укрепления, то монголы тут же начнут атаку.

– Выдвинуть пушки вперед, – распорядился я. – Убрать с их пути тела.

Расчеты с помощью ратников выдвинули пушечные минифорты вперед.

– Парни… – На лицах новиков задор, но в глазах бесконечная усталость. Многие ранены, но пришли все до единого. Даже Илья явился, несмотря на то что его качало, как тростник на ветру. Я оглядел парней и показал за щиты:

– Вон там стоят пороки, и сейчас они угрожают только нам. Но что есть мы? Мы – вои. А через несколько дней они будут кидать камни в города, где женщины и маленькие дети. Знаю, далеко и трудно. Но надо.

– Да что, княже, разве мы не понимаем? – Треш слабо улыбнулся и пихнул Павла Савельева. Тот кивнул:

– Добросим стрелу, не зря столько времени болты кидали.

В этот момент один порок метнул снаряд. Странный. Это не камень… это мешок! Он перелетел через стены гуляй-города и упал в лесу.

– Глянь, что там было, – сказал я Демьяну.

Только Горин ушел, как метнул снаряд второй камнемет. Серая глыба полетела низко и воткнулась в холм у передовой стены, разбросав снег в стороны.

Кинули камни и остальные пороки. Один пролетел над нами и упал где-то в лесу, а второй ударил в крайнюю бревенчатую стену и взорвался мелкими осколками. Сама стена развалилась по бревнышкам.

Мать ети! Льдом швыряются! Камни для городов берегут? Ну да, чего на нас булыжники тратить? Лед наши простенькие стены разобьет, а его зимой вдоволь на реках. Пора камнеметы уничтожать, а то скоро пристреляются.

– Приготовились!

Каждый из новиков взял по стреле-снаряду, только что наполненных горючей смесью. Я отошел в сторону и скомандовал:

– Бей!

Пятьдесят с лишним стрел по навесной траектории полетели в сторону метательных машин. А ведь точно летят! Зря я сомневался. Почти все стрелы разбились о деревянные конструкции метателей. Некоторые упали между ними. Пора кидать огонь, а то прислуга у камнеметов и степняки вокруг засуетились. Следом за новиками выстрелили мы. Четыре стрелы, оставляя черный след, взмыли вверх и полетели к порокам. Огненные столбы взмыли вверх, а новики вновь зарядили арбалеты.

– Бей!

Пламя вспыхнуло еще злее, а до нас долетел треск пожара и яростный рев степняков. Вокруг пылающих метательных машин суетились люди, пытаясь потушить пожар. Бесполезно, нашу смесь, в которую добавили все, что может гореть, потушить невозможно. Проверено. Если только все монголы не разденутся и плотно не закидают пороки своей одеждой.