Подход был выполнен безукоризненно. С полубака полетели линь и дикий вопль: «Принимайте, подонки!» Итальянцы подхватили конец, наши быстро завели швартовы, и корабли были крепко сцеплены друг с другом. С кровожадными криками расчет орудия «А» прыгнул на борт «Полы». На борту крейсера осталось всего 257 моряков из более чем 1000 человек команды. Они собрались дрожащей толпой на полубаке. Остальные попрыгали за борт после того, как крейсер получил попадание в котельное отделение от нашего самолета-торпедоносца.

Все 257 итальянских моряков были в полном порядке сняты нами, за ними последовали капитан и старпом крейсера. Тем временем артиллеристы «Джервиса» примчались за инструментами, чтобы свинтить несколько 20-мм зениток «Бреда», так как нам не хватало подобного оружия. К сожалению, они не успевали это сделать, но зато рассказали о состоянии полного хаоса, царившего на борту итальянца. Офицерские каюты были разграблены матросами, повсюду валялись пустые бутылки кьянти. Эти рассказы подтверждались тем, что изрядная часть пленных оказалась пьяна.

Наконец, минут через 20, я думаю, я смог сообщить командиру, что все вернулись на борт, швартовы отданы и корабль готов отходить. Отвалив, «Джервис» медленно описал круг и осветил неподвижный крейсер прожектором. Решив, что на «Джервисе» сегодня уже достаточно позабавились, командир приказал «Нубиэну» добить крейсер торпедой, с сожалением отказавшись от забавной идеи отбуксировать его в Александрию, до которой было миль 500 или около того. Идею пришлось оставить, так как на следующее утро последовали бы мощные атаки с воздуха».

«Нубиэн» подошел на 100 ярдов и выпустил торпеду, которая попала, однако, чтобы ускорить процесс, он выпустил и вторую, которая и принесла желаемый результат. Таков был конец 1-й дивизии крейсеров адмирала Каттанео и 9-й флотилии эсминцев. Спаслись только «Джиоберти» и «Ориани». «Фиуме», «Зара», «Пола», «Альфиери» и «Кардуччи» скрылись навсегда в темных волнах Средиземного моря. Вместе с ними погибли 2400 итальянских моряков, в том числе адмирал Каттанео.

Мак перестроил свои эсминцы и пошел курсом 55° со скоростью 20 узлов, чтобы встретиться с адмиралом в 7.00, как было намечено. Скотт пишет:

«Время бежало и близился рассвет, а наши линкоры т шли под символическим прикрытием. Собрав свою команду, командир флотилии направился на встречу с главнокомандующим, имея дополнительный груз в виде 257 итальянцев. Вскоре после рассвета был установлен контакт, и наши линкоры полумили надежный противолодочный заслон».

В своем рапорте Мак говорит о пленных матросах, как о «жалкой толпе. Очень плохое состояние, возможно это были те из экипажа «Полы», кто не умел плавать». Он рассказывает забавную историю:

«Среди итальянцев попался говоривший по-английски, и надо же было одному из наших кочегаров нарваться именно на него. Кочегар вошел в кубрик, оглядел хмурую толпу, сидящую на банках, и покровительственно обратился к ним на языке, которого, как он думал, пленные не понимали:

«Держу пари, что вы крепко пожалели, что ввязались в это».

К его страшному изумлению, одно из тел пропищало:

«Это ты нам говоришь?».

В это время имел место обмен радиограммами. Одна из них касалась итальянских пленных.

«Когда пленных спросили, почему они не стреляли по нам, те ответили, что не хотели вызывать наш ответный огонь».

А вот какой ответ последовал на запрос главнокомандующего относительно раненых пленных:

«Состояние пленных: 6 загонов для скота, 50 легко раненных, один старший офицер с геморроем».

На что Каннингхэм немедленно ответил:

«Я не удивлен».

Возможно, эта попытка пошутить немного рассеяла трагичность момента.

ГЛАВА 15

ОТМЩЕНИЕ

Наступило утро 29 марта 1941 года. Рестолл поднял меня в 2.30 своим обычным: «Баллон готов, сэр». А к словам «Все-таки неплохое утро» он добавил: «Мне кажется, прошлой ночью мы им недурно вломили».

«Формидебл» должен был поднять утреннюю разведывательную волну в 4.30. Требовался прогноз облачности, погоды, волнения и высотных ветров. Утро было прекрасным, дул легкий бриз, по небу летели редкие облачка.

Теперь мы шли вместе с линкорами на северо-восток. Мы находились в 30 милях от мыса Матапан и в 100 милях от места ночного боя. Хотя мы и не знали этого, Иакино находился всего в 180 милях от нас.

В 4.30 «Формидебл» развернулся против ветра, и мы подняли 3 «Альбакора», чтобы произвести поиск в секторе 160° — 305°. Полет должен был продолжаться около 4 часов, и мы не надеялись, что разведчики заметят хоть что-то. Еще один самолет был отправлен в район к западу от Крита. Он должен был сесть в Малеме с приказами нашим самолетам, которые сели там после вечерней атаки.

К 7.00 все корабли флота собрались вместе. В 7.03 главнокомандующий передал приказ командующему легкими силами: «Находиться под прикрытием истребителей». В ходе ночного боя ни один корабль не имел ни потерь, ни повреждений. Каннингхэм вспоминает:

«Когда наступило утро 29 марта, наши крейсера и эсминцы находились на дистанции прямой видимости и шли на соединение с линейным флотом. На борту «Уорспайта» царила твердая уверенность, что мыв хаосе прошлой ночи потопили свой эсминец, поэтому мы тщательно пересчитывали их. К нашему невыразимому облегчению, обнаружились все 12 эсминцев. У меня отлегло на сердце».

Оказалось, что под горячую руку нам подвернулся «Хэсти», а не «Хэйвок». Поэтому в 7.33 главнокомандующий передал ему: «Вы получили пару залпов с «Уорспайта», которые должны были подсказать вам, что огни следует гасить». На это «Хэсти» ответил: «Я полагаю, меня с кем-то спутали. Всю прошлую ночь я был вместе со 2-й флотилией, и ни один залп не ложился рядом со мной».

В 8.00 мы изменили курс, чтобы пройти через район ночного боя, и один за другим начали поступать сообщения о спасательных плотиках и людях. Вскоре мы прибыли туда. Море было покрыто пленкой нефти. Обломки и группы людей на шлюпках и плотиках виднелись повсюду. Плавало множество трупов. Утро было прекрасным, море тихим, и нам показалось, что спасшимися уже овладела своего рода тупая покорность судьбе. Эсминцы отделились, чтобы начать спасательные работы. Это делалось, несмотря на серьезную опасность атак самолетов и подводных лодок. Менее чем за час было подобрано около 900 человек.

Внезапно появился германский самолет. Весь британский флот находился в пределах досягаемости береговой авиации, которая легло могла провести ряд мощных атак. Поэтому главнокомандующий был вынужден приказать прекратить свою милосердную работу. Утренние поиски, как и ожидалось, ничего не дали, и флот взял курс на Александрию, до которой еще оставалось полтора дня пути. Когда мы уходили, с «Формидебла» в Суду вылетел самолет с радиограммой, которую следовало передать на Мальту для дальнейшей передачи итальянскому командованию. В ней указывалось место, где еще оставалось 200 или 300 человек. Через 2 дня появилось итальянское госпитальное судно «Градиска», которое подобрало 13 офицеров и 147 матросов.