– Меня волнует, что вы оба нахрен свихнулись, Джек. Бразилия ухмыльнулся – может, из-за ругательства, которое все-таки сумел вытянуть из бывшего кумира.

– Да, но, по крайней мере, мы еще в игре. И ты знаешь, что мы все равно на это пойдем, с твоей помощью или без нее. Так что…

– Ну ладно, – Нацуме поднял руки. – Да, забирайте. Прямо сейчас. Я даже для вас все проговорю. Будто это вам поможет. Да, вперед. Идите и умрите на Утесах Рилы. Может, хоть это покажется тебе достаточно реальным.

Бразилия только пожал плечами и снова ухмыльнулся.

– Что такое, Ник? Завидуешь, что ли?

* * *

Нацуме провел нас по монастырю в скудно обставленные апартаменты с деревянным паркетом на третьем этаже, где стал рисовать руками в воздухе и воссоздавать для нас покорение Рилы. Частично он рисовал по памяти, существовавшей в коде виртуальности, но инфофункции монастыря позволяли сравнивать карту и с объективным конструктом Рилы в реальном времени. Его предсказания оказались точны до мелочей – колонии рипвингов расширились, а укрепления на козырьке усилили, хотя стек данных монастыря не мог предложить на этот счет ничего, кроме визуального подтверждения. Предсказать, что нас могло там ожидать, было невозможно.

– Но эти плохие новости обоюдоострые, – сказал он оживленно, как не разговаривал до начала работы. – Этот козырек мешает и им. Они не видят, что внизу, а движения рипвингов сбивают сенсоры с толку.

Я глянул на Бразилию. Нацуме незачем знать то, что ему не нужно, – что сенсорная сетка Утесов была меньшей из наших проблем.

– Я слышал в Новой Канагаве, – начал я о другом, – что рипвингов прошивают системами микрокамер. И дрессируют. Есть в этом правда?

Он фыркнул.

– Да, то же самое говорили и сто пятьдесят лет назад. Тогда это было крабьим говном параноиков, это остается им и сейчас, я уверен. Какой смысл ставить микрокамеры в рипвингов? Они никогда не подходят к человеческим поселениям, если могут этого избежать. А судя по тому, что я помню из исследований, их непросто приручить или дрессировать. Плюс более чем вероятно, что орбитальники засекут прошивку и собьют их в полете, – он одарил меня скверной ухмылкой – не из безмятежного репертуара монаха Отречения. – Поверь мне, тебе хватит проблем, когда полезешь в колонию диких рипвингов, какие уж там дрессированные киборги.

– Ясно. Спасибо. Еще полезные советы?

Он пожал плечами.

– Да. Не свалитесь.

Но выражение его глаз разоблачало лаконичное отстранение, которое он изображал, и позже, выгружая информацию для внешнего пользования, он хранил натянутое молчание, в котором не чувствовалось его предыдущего монашеского спокойствия. Когда Нацуме вел нас на выход из монастыря, он вообще молчал. Визит Бразилии растревожил его, как весенний ветер – карповые озера в Данти. Теперь под рябью поверхности туда-сюда беспокойно скользили могущественные силуэты. Когда мы дошли до первого холла, он обернулся к Бразилии и неловко начал.

– Слушай, если вам…

Что-то закричало.

Конструкт Отречения был хорош – я почувствовал покалывание на ладонях, когда гекконовые рефлексы «Эйшундо» изготовились хвататься и ползти. Краем вдруг обострившегося зрения я увидел, как напрягся Бразилия, и как за ним содрогнулась стена.

– В сторону! – заорал я.

Сперва это казалось еще одним фокусом гобеленов привратника – выпирающий выступ той же ткани. Затем я увидел, что под тканью выгибается каменная стена, под силами, что невозможны в реальном мире. Крик, должно быть, был какой-то запрограммированной реакцией конструкта на колоссальное напряжение, под которым оказалось здание, а может, просто голосом той твари, что пыталась ворваться. Времени размышлять не было. Доли секунды спустя стена взорвалась внутрь со звуком огромного расколовшегося арбуза, гобелен разорвался, и в холл вступила невероятная десятиметровая тварь.

Как будто монаха Отречения накачали высококачественной смазкой так, что его тело лопнуло по всем швам, чтобы выпустить масло. В этом существе с трудом узнавался человек в сером комбинезоне, вокруг него кипела переливчатая черная жидкость и висела в воздухе вязкими жадными щупальцами. Лица у твари не было – глаза, нос и рот были разворочены распирающей нефтью. Вещество, захватившее тело, пульсировало из каждого отверстия и сустава, словно сердце внутри еще билось. С каждым ударом пульса от всего существа исходил крик, не успевающий заглохнуть, прежде чем вырывался следующий.

Я обнаружил, что замер в боевой стойке, которая явно была менее чем бесполезна. Нам оставалось только бежать.

– Норикае-сан, Норикае-сан. Пожалуйста, покиньте территорию.

Хор криков с идеальной гармонией, – от противоположной стены с гобеленов расплелся отряд привратников и грациозно воспарил над нами навстречу вторженцу, размахивая необычными шипастыми палицами и копьями. Их свежесобранные тела пульсировали собственным сияющим наполнением – мягким, штрихованным золотистым светом.

– Просим, немедленно уведите гостей. Мы справимся.

Упорядоченные золотые нити коснулись треснувшей фигуры, и та отшатнулась. Крик раскололся и набрал громкость и тембр, пронзая мои барабанные перепонки. Нацуме обернулся к нам, перекрикивая шум.

– Вы их слышали. Вы ничем не поможете. Убирайтесь отсюда.

– Да, но как? – прокричал в ответ я.

– Возвращайтесь к… – его слова заглохли, словно его выключили. Над его головой что-то пробило огромную дыру в крыше холла. Вниз обрушились камни, привратники замелькали в воздухе, испуская золотой свет, который превращал камни в пыль раньше, чем они задевали нас. Это стоило двоим из них существования, когда переполненный чернотой нападавший воспользовался рассеянностью, потянулся новыми толстыми щупальцами и разорвал их на части. Я видел, как они, умирая, истекали бледным светом. А через крышу…

– Ох ты ж.

Очередная налитая нефтью фигура, в два раза больше первого гостя, тянулась человеческими руками, из костяшек и из-под ногтей которой росли огромные жидкие когти. Внутрь протиснулась развороченная голова и пусто улыбнулась при виде нас. Из разорванного рта, как слюна, стекали капли черной дряни, шлепались на пол, разъедая его до серебристой филигранной подложки. Одна капля задела мою щеку и обожгла кожу. Расколотый крик усилился.

– В водопад! – проорал мне на ухо Нацуме. – Прыгните в него. Вперед!

Затем второй нападавший топнул, и весь потолок холла провалился. Я схватил Бразилию, который уставился наверх в немом ужасе, и поволок к приоткрытой двери. Вокруг нас собирались в стройные ряды привратники и бросались навстречу новой угрозе. Я видел, как из оставшихся гобеленов повалила новая волна, но не успели они сгруппироваться, как половину из них схватила и разорвала тварь над крышей. Свет лился на каменный пол дождем. В пространстве звенели музыкальные аккорды, растрескиваясь в дисгармонии. Среди звука бушевали черные изувеченные твари.