Сообщаем, что специальный транспорт № 38/11 потерпел крушение на перегоне между станциями Осиповичи и Брицаловичи. Причина аварии — взрыв локомотива. Взрыв произошел в районе топки, в результате чего были разрушены колосники и часть труб котла. Тяжело ранены два члена паровозной бригады. В настоящий момент выслан паровоз с бригадой для буксировки состава к месту назначения. Предполагаемое время прибытия транспорта в Могилев — вечер 25 августа.

Взгляд со стороны. Бродяга

Деревня Загатье Кличевского района Могилевской области, БССР.

24 августа 1941 года. 11:15.

Сутки в урезанном составе прошли нормально. Количество постов подсократили — вот и все. Вечерком поболтал с ребятами — полигон они нашли, тяжелая артиллерия там действительно когда-то стояла. Теперь землю носом роют в поисках взрывчатки.

Антон, на огонек вчера когда забежал, все выспрашивал, к чему все эти странности с разделением. Пришлось мне «расколоться» и объяснить, что личный состав Саша утащил от греха подальше. Жеребчик-то наш стоялый местную кобылку… Тьфу, жизнь деревенская сказывается — даже в мыслях на буколику всякую сваливаюсь. Короче, Ванька с деревенской одной сговорился и сделал свое черное дело. Вот только ума язык за зубами держать не хватило. Ну парней и понесло. Я их, кстати, совершенно не виню — оттяжка при нашей «веселой жизни» нужна. Но и командир прав на все сто — сейчас совершенно не время и не место. Опять же маскировка наша псу под хвост! Уж лучше бы эта дубина стоеросовая партизаном переоделся и так женихаться приперся. Глядишь, из жалости быстрее бы дали. Так что Викторович ребят еще и на разведку увел, потому как уже через пару дней во всех деревнях, вплоть до Могилева, будут знать про немцев, балакающих по-русски и применяющих передовые методы перепихона. Последнее, впрочем, на европейскую продвинутость могут списать. А вот знание языка может и заинтересовать, кого не надо. Можно как угодно относиться к немцам, но спецы у них грамотные в охранке служат, и, руку на отсечение даю, информация, что по тылам катается группа русских, косящих под арийцев, могла да всплыть. Хвосты мы, конечно, старались подчищать, но все же, все же…

— Кр-рак! — донеслось со двора.

Это Арт сам себя истязает, попутно обеспечивая нашего старшину растопочным материалом. «Трофейные» все кто службу на постах тащит, кто отдыхает после, так Антоха в одно рыло по двору скачет и деревяхи ногами ломает. Однорукость компенсирует. Час уже упражняется, между прочим. Ну а я арбалетик доделываю. Хороший агрегат выходит: обрезанная ложа от «мосинки», стальные плечи. С рычагом взвода, конечно, повозиться пришлось — до сих пор доводкой и занимаюсь. Впрочем, даже если на коленке доделать не выйдет, даже с ручным взведением эта игрушка всяко сгодится при нашем-то ремесле. Впрочем, если все пойдет, как мы с Саней придумали, то лишь в качестве учебного пособия для парней из Осназа. Мягко, но настойчиво мы в последней шифровке «попросились домой». Причин для Павла Анатольевича привели массу. И доказуху на заказуху. И новенький, буквально полгода как с фабрики, пеленгатор. И макулатуру немецкую, которую нам скоро по пятому разу сортировать придется, и те документы, что не самые ценные, пейзанам на самокрутки продавать, поскольку рессоры, того и гляди, в обратные стороны выгнутся. Ну и мы, такие все красивые. Да если Тотена с Антоном на месяц в закрытой комнате посадить, дать им стопку бумаги метра в два и хорошо кормить — они такого навспоминают! И все остальные тоже склерозом не страдают. Да если я помогу не завалить Лемана, уже квартальную премию отработаю.

Резонный на первый взгляд довод, что в тыл к немцам пока наши не летают, отмели как бесхарактерный. Чем раньше хорошее дело начнешь, тем лучше. А площадку Фермер найдет, в этом я уверен.

Но с кондачка столь важное мероприятие тоже не проведешь — подготовка с обеих сторон нужна. Самое ценное мы, кстати, в деревне не храним — для того есть нычка в лесу. Знают о ней даже из наших не все: я да командир. Как нам не знать, если сами и прятали?

Эх, хорошие в этой школе полы — скрипят так, что за десять метров слышно!

— Сергеич, я пойду, в управу схожу, — Антон с порога перешел к делу.

— Что-то там забыл?

— Я — нет. Бугор местный записку с мальчишкой прислал — жаждет пообщаться.

— Возьмешь кого с собой?

— На хрена? — Арт оборачивается ко мне, продолжая попутно вооружаться — вот сейчас маленький «маузер» в карман галифе заныкал. — Деревенских, что ли, бояться?

— Ты крестьян-то прекрати недооценивать. У них хитрости на взвод городских хватит. Нас знаешь как в свое время учили? Крестьянина можно запугать, можно договориться, можно втюхать что-нибудь, давя авторитетом, но по хитрости иной сельский бирюк даже прожженным операм фору даст. И всегда себе на уме!

— И с какой радости им меня плющить? — Теперь Антошка прятал небольшой складной ножик в перевязи, на которой покоилась его пораненная рука.

— А ответ на этот вопрос тебе не даст никто, кроме их самих. Могут за то, что немец, могут за то, что не немец, часы твои глянутся или еще что. Думаешь, тот жлоб, что тебя в первый раз упаковал, на немцев за идею работал? Нетушки — у него интерес материальный был. Какие там Гансы преференции ему предложили, не знаю, но то, что были они, — стопудово. Что бугор написал-то?

— Почтительнейше просит господина офицера заглянуть на огонек для решения хозяйственных вопросов. — Записку Антон мне не показал, мне ни к чему, он на забугорном раз в сто лучше меня умеет.

— Иди, коли позвали. На постах кто?

— Мишка и колбасный наш. Через час смена.

— Ну и ладно, ступай с богом.

Снарядившись, Арт ушел, а я направился во двор — машинку испытать, ну и солнечные ванные принять.

Бой у арбалета оказался приличным — самопальные болты пробивали доску-двадцатку без проблем. И взводился он легко. Но вот с прицелом колупался долго.

— Дядько! Дядько! — пацанчик лет семи горланить начал, еще подбегая.

Отложив арбалет, я вопросительно посмотрел на неожиданного гостя.

— Там немчы приехали, — смешно коверкая слона, заявил ребятенок. — Меня дед Игнат послал вам сказать.

Единственного, кого я знал под этим именем в здешних краях, был нелюдимый мужик, каждый день привозивший на телеге нам продукты. По крайней мере, толстая тетка, что приезжала с ним, именно так его называла.

«Срисовал он нас! Иначе не послал бы мальчонку, да еще с таким известием».

— Где? Сколько? — жеманничать и изображать, что русского я не знаю, времени не было.

— На такой большой мачине приехалы! Вот столько! — и мой собеседник несколько раз сжал и разжал кулачки.

«Ну ты, блин, еще бы номер части и фамилию командира спросил, старый пень! Парнишка небось считать еще не умеет!»

Не сказать, что распорядок дня после отъезда ребят остался неизменным. Практически исчезло личное время — хоть и сократили количество постов до минимума, но либо я, либо Сергеич в обязательном порядке изображали из себя «оперативный резерв» и неотлучно сидели в здании школы. Вот с утра я хоть время на тренировку выкроил, а вчера весь день был старшим по гарнизону. До сих пор не понимаю, почему одновременно с отъездом наших мы не собрали манатки и не забились в какой-нибудь тихий лесной уголок? Там хоть не надо постоянно на стреме быть. Поставил пару растяжек на тропинке — и кайфуй. Если сегодня вечером выяснится, что командир с парнями еще в безвестных далях побыть собираются — устрою тщательно выверенную истерику, честное слово! Мишка, Семен и Лешка и так с поста не вылезают. Емельяна посылать совестно. А Шуру — по здоровью нельзя, а ну как голову напечет, и как я тогда его без Дока откачивать буду? Не, точно из села надо уходить!