Биржи Лондона, Токио и Нью-Йорка постепенно начали следовать законам квантовой физики. Полная непредсказуемость, туннельный эффект, непонятные причины и интерференции – эти физические понятия маклерам пришлось усвоить, чтобы понять движение своих активов. Поскольку такая крупная компания, как «BULLBURGER», полностью лишилась руководства, а короли династий, такие как Ойобон Лукайтон Бойобон, Пинсон Леопольд Пинсон, Хиро Накимото и Стефан Стефансон Иксенхаммер, больше не могли подавать четкие сигналы рынку, а целый ряд мировых компаний перестал сообщать о себе какие-либо сведения из шизофренического страха оказаться следующей жертвой, в игру вступила спекулятивная логика. Биржевые аналитики по всему миру обанкротили примерно четыреста пятьдесят тысяч инвесторов. С другой стороны, появилось несметное количество новых миллионеров, заполучивших свои капиталы на безумных транзакциях и рисковых спекуляциях за пределами разумного.

В общем и целом, в правящих классах мирового общества произошли перемены, невидимые для обычных людей, но весьма значительно повлиявшие на будущие диспозиции в общей перспективе планеты.

Останки убитых группировкой личностей воняли, и этот запах невозможно было скрыть. Смелые журналисты, не поддавшиеся ослепительной лжи высших чинов, опубликовали крайне неприятную информацию о злодействах, которые поколениями творили члены хлопковой династии Пинсонов, назвали производителя пестицидов Хенкеля детоубийцей, ведь изобретенные им продукты, эффективно борющиеся с вредителями животных и растений, вызывали смертельные воспаления желудочно-кишечного тракта у детей, приближавшихся к этим отравленным ядами животным и растениям. Непрямое содействие посла ООН Д. Т. Стара геноциду в маленькой латиноамериканской стране воспринималось уже как незначительная мелочь по сравнению с жестокими преступлениями, совершенными Вальтером Шлоссоффнером, Куртом Дитером Хуном, Самуэлем В. Пирсоном, Иеронимусом Церном, Альфонсо Муиерре, Харольдом Олдоаком Смайтом, братьями Бойобон и Хиро Накимото.

Факты говорили сами за себя, их нельзя было трактовать иначе. Даже самые упертые и реакционные группы населения начали сомневаться: из семидесяти девяти чисто выбритых счастливых экономистов свежего выпуска Стэнфордского университета, присягнувших на пожизненную верность принципам Милтона Фридмана, около сорока отреклись от них в первый же год. Четверо совершили самоубийство, узнав правду о династии Пинсонов. Двое оказались в больнице. Шестеро сошли с рельсов профессиональной финансовой аналитики и отрастили бороды, и лишь семь человек остались верны своему гуру и своей родине в погоне за ненакопленной прибылью.

Очень много событий произошло в мире в конце ноября и начале декабря. Будущим историкам пришлось изрядно поломать голову, пытаясь их объяснить.

Например, каким образом четверо атомных часов, работающих абсолютно стабильно в полном вакууме без внешних воздействий, показали, что Земля обернулась вокруг своей оси на шесть и три четверти секунды быстрее в те сутки, когда в парижском отеле умерли сорок четыре руководителя концерна «BULLBURGER»? Почему находящиеся под угрозой истребления весьма необычные попугаи-отшельники вдруг издали призывный крик и страстно отдались друг другу в восемнадцати зоопарках по всему миру в ту же ночь, когда Хиро Накимото сполз по стенке туалета ночного клуба в Токио? И как так получилось, что девятьсот неактивных гейзеров Исландии внезапно выбросили в воздух метровые струи прекрасно пахнущей воды в те минуты, когда тело Харольда Олдоака Смайта остывало на улице Шеффилда?

Все это, как и многое другое, прошло мимо внимания Ховины Понс, несколько недель отдыхавшей на пляжах Сингарджи на острове Бали. Да и Орландо Виллалобос думал совсем о другом, проводя утренние часы в уличных ресторанчиках Барселоны и наслаждаясь видом проходящих мимо аппетитных сеньорит. А вот Ильдебранда Санчес, напротив, сверкала миллионами снежных кристаллов на вершине скандинавских гор, где двадцать тренеров пытались превзойти друг друга в стремлении научить эту южную красотку кататься на лыжах.

Мино бродил по руинам Четумаля. Он был далеко от Европы. Ни один гринго не мешал его мыслям. Он полностью погрузился в мир майя, в их мудрость и невероятное величие. Он возвел свою башню со шпилем на фундаменте пустого блока мегалита. А когда солнце опустилось за кроны больших деревьев, он поднялся на вершину самой высокой пирамиды и наблюдал за сказочными тенями. Он слышал радостный смех бога майя Чака-Мооля.

* * *

Незадолго до полуночи, когда все уже было обсуждено и готово для завтрашнего дня и Уркварт с Гаскуанем объяснили агенту Z его спецзадание на ближайшие двадцать четыре часа, в дверь номера постучали.

Гаскуань вопросительно взглянул на Уркварта, а Моралес, пофыркивая, спал на диване.

– Да! – крикнул Уркварт.

Стук продолжился.

– Черт побери, кого это к нам несет, кто нам мешает! – завопил Гаскуань. – Мы не ждем офицеров жандармерии раньше утра. Нам нужно спать, понимаете вы?!

– Войдите, – крикнул Уркварт.

Но дверь была заперта, и Уркварт подошел, чтобы открыть ее. Как только повернулся замок, дверь распахнулась, и в комнату ворвались молодой мужчина и молодая женщина. Во рту они держали маленькие трубочки.

Фырканье агента Z резко прекратилось.

* * *

Новая акция picaduras juntas состоялась в Сан-Пауло в Бразилии, в этом большом городе, где дрожжевое тесто трущоб преодолевало любые преграды, где голодные дети рыдали так громко, что позолоченные купола Ватикана могли треснуть на части. Считалось, что Сан-Пауло – локомотив Бразилии. А вся остальная страна – его тридцать вагонов.

Дело было назначено на 7 декабря.

Цель – собрание акционеров горнодобывающего концерна Minais Gerais и Ouro Prêtos. Это предприятие владело семьюдесятью процентами производимого в Бразилии магния, аквамарина, топазов, боксита, ниобия и урана. Концерн уничтожал джунгли быстрее, чем стая кузнечиков ощипывает поле. Во главе концерна стояли четверо американцев, а также один представитель «Мирового банка».

По иронии судьбы собрание акционеров проходило в люксовом отеле «Силва Шавьер», названном в честь первого мученика революции в Бразилии Жозе да Силва Шавьера, «Тирадентиса», «зубодера», как его прозвали в народе, так как первоначально он был стоматологом. Силву Шавьера прилюдно казнили и расчленили в Рио-де-Жанейро в 1789 году.

Акция прошла спокойно и тихо, без малейших осложнений: четверо официантов подали освежительные напитки – воду, кофе, чай и маленькие стопки ликера тетза в конгресс-холл на верхнем этаже отеля, и никто из участников собрания не обратил на них никакого внимания, хотя обслуживание в программе мероприятия не значилось. Официанты вежливо поклонились и исчезли так же тихо, как и вошли.

В следующие четыре часа все участники конгресса умерли после короткого, но мучительного спазма в животе, судорог и остановки дыхания. В этот раз в деле задействовали не асколсину. Ховина Понс составила хитроумную смесь ядов, действие которой начиналось лишь через несколько часов после приема.