- Я… конечно…

Айлин, так и стоявшая рядом, глянула удивленно, а Грегор, сообразив, о ком речь, едва не схватился за голову. Он же это не всерьез?! Так… нельзя! Просто нельзя!

Но король громко позвал:

- Пушок! Пушок, друг мой, окажите любезность?!

Мохнатое умертвив вывернуло откуда-то из-за Айлин и вильнуло хвостом, подходя к нему.

- Лорд Аранвен! - провозгласил король в мертвенной тишине. - Будьте любезны подготовить еще одну дворянскую грамоту! На имя… Пушка! Пушка… лорда Ульва! За отвагу и верность при защите нашей королевской особы и многие другие услуги!

«Остановите его, Аранвен! - хотел крикнуть Грегор, пока Логрейн хватал воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. - Он позорит корону, которую только что принял! Он позорит Дорвенант! Если это скажу я, он просто не услышит… Но вы… вас он послушает, может быть!»

Однако Ангус церемонно склонил голову и преспокойно, словно речь шла о самом обычном деле, уточнил:

- Какого рода дворянство, ваше величество?

- Ненаследное, — недолго подумав, решил король. - Исключительно из-за невозможности лорда Ульва произвести на свет потомство. Но с теми же самыми привилегиями, о которых уже шла речь. Родовой перстень разрешаю лорду Ульву не носить, а вот цепь… Как же я не подумал заранее!

Новый лорд сел перед ним, обернув передние лапы пушистым хвостом, и если бы пес был живым, Грегор назвал бы выражение его морды умильным. Но умертвия не способны на чувства… Боги! Какое изощренное издевательство! И неужели никто этого не видит?! Какого Баргота, например, Кастельмаро улыбается до ушей, словно это превосходная шутка?! И Эддерли вроде бы не возмущен, а в глазах Райнгартена растерянность, но на Логрейна стихийник смотрит злорадно… Они что, не понимают?! Этот… безумный юнец дает титул мертвой собаке, оскорбляя все дворянство Дорвенанта!

- Если ваше величество позволит… — раздался вдруг мягкий женский голос.

Король с удивлением обернулся, а Беатрис, о которой все забыли, улыбнулась, делая шаг вперед, и так же мелодично пояснила:

- Мне бы хотелось выразить признательность отважному существу, которое защищало вас в бою, дорогой будущий супруг. Возможно, лорд Ульв согласится принять в качестве гербовой цепи вот это?

Она коснулась своего золотого пояса в виде цепочки, усеянной некрупными, но чистыми аметистами, и тот сверкающей змейкой соскользнул с талии. Беатрис протянула его королю, который просиял и, склонившись, поцеловал ей руку.

- Благодарю… — выдохнул он. - О, благодарю!

Наклонился и повязал цепочку на лохматую белую шею медвежьей толщины. Толпа неверяще замерла, а потом от ближайшей колонны донесся голос, говорящий по-дорвенантски, но с жестким иноземным выговором:

- Да он это, точно тебе говорю! Секиры те же! Девица та же! Купеческая дочка, ага! И Ульв! Два Ульва, чтоб меня моржи сожрали!

- Тот был немой берсерк, — усомнился второй голос. - А этот конунг, еще и говорящий.

- Ну и что? Заговорил, значит. А что берсерк, тут не соврали! Я берсерка издалека чую!

«Что за бред… — Грегор узнал тех самых северных послов. - Какой немой берсерк? Берсерк - это же сумасшедший, кажется… Почему немой? И причем тут купеческая дочка?!»

- Эй, великий конунг Дорвенанта! - заорал, не унимаясь, один из северян, светловолосый здоровяк в синей рубахе и с топором на поясе. Люди вокруг шарахнулись, расступаясь, так что между ним и королем образовалось пустое пространство. - Я Ольвар Торварсон, именуемый Полтора Медведя, ярл конунга Ингвара! Привез тебе дары и привет от моего вождя. Сдается, мы с тобой уже виделись и славно тогда повеселились. Помнишь меня?

- Помню, — невозмутимо согласился король, выпрямившись. - Приглашаю тебя на свадебный пир, Ольвар… Торварсон. Тебя и твоих людей. Там и поговорим, если ты не против.

- Ха! - возрадовался вольфгардец, расплываясь в широкой, но какой-то людоедской улыбке. - Я же сказал! И конунг, и берсерк! И зовут его Ульвом, все верно! И шли они тогда закрывать дыру к демонам! Втроем! Сам конунг, его ведунья и еще тот чернявый! Оруженосец, наверно. Трое и пес! Вот это поход, сожри меня моржи! Не сочти за обиду, конунг, но ты же и верно из наших! А секиры твои я так и не могу признать. Чьей ты крови? Какому роду рассказать о твоих подвигах, чтобы гордились?

- Нет уже того рода, — усмехнулся краешками рта король. - Некому рассказывать, уважаемый Ольвар. А секиры эти - моего предка Дорве Великого. Изгоя из клана Рёгки.

Он выговорил вольфгардское слово так легко и чисто, что Грегор поразился. Ну, любовь к Фрагане - это понятно. А откуда такое пристрастие к северу? Зато вольфгардец, ничуть не удивившись, понимающе кивнул и протянул что-то, но вокруг него уже смыкалась толпа.

- Простите, миледи, — извиняющимся тоном обратился король к Беатрис. - Я слишком задержал церемонию.

- О, не стоит извиняться, — улыбнулась та. - Вы полны сюрпризов, дорогой будущий супруг. Надеюсь, когда-нибудь вы расскажете мне об этих приключениях?..

- Буду счастлив…

Он подал ей руку и улыбнулся так смущенно, ясно и искренне, совершенно по-мальчишески, что Грегору впервые стало его жаль. Наивный провинциал и развратная искушенная женщина, опутавшая его своим очарованием, словно паучиха - муху. Глупый мальчишка не понимает, с кем имеет дело, как не понимал этого много лет сам Грегор! Боги, как нелепо, подло и противно все повторяется…

Боль опять пронзила виски, и Грегор, поморщившись, потер их пальцами. Ощутил прикосновение к плечу… Обернулся и увидел Бреннана, который снова отступил назад. Стало легче, и Грегор благодарно кивнул целителю. А церемония, нарушенная всем этим отвратительным балаганом, пошла своим чередом… Глубоко вздохнув, Грегор приготовился терпеть и ждать ее окончания. Еще и празднование во дворце… Определенно, этот день будет бесконечным!

…Большие пиры по случаю королевской свадьбы, коронации или похорон всегда устраивались в дворцовом зале, носившем название Северного, и порядок, установленный для них еще Дорве Великим, много веков сохранялся неизменным. Войдя в зал, Грегор посмотрел на небольшое возвышение в дальнем его конце, где у стены стоял длинный стол, накрытый ало-золотой скатертью. Это были места для королевской семьи, сколько бы членов она ни насчитывала, и сердце снова потянуло глухой тоскливой болью. Последним торжеством на памяти Грегора здесь была свадьба Малкольма… А сейчас на тронное кресло с высокой резной спинкой сядет совсем другой человек, хотя женщина рядом с ним будет все та же. Ну не гнусная ли насмешка судьбы?!

От возвышения во всю длину зала протянулся еще ряд столов, места за которыми в строгом порядке предназначались для лордов Трех Дюжин, верхушки Ордена и иностранных послов. Иногда король приглашал за этот стол доверенных советников или тех, кому желал оказать особую и очень значимую милость. Грегор подозревал, что сегодня там найдется место для итлийского наемника, который, как шептались вокруг, стремительно поднимается к положению королевского фаворита. Ну что ж, какой король, такие и фавориты…