– Может, пулю поймал и подыхает где-нибудь? – высказался кто-то. – Его и тех двоих на рынке сделали бы, но снайперы вмешались. Откуда били, неизвестно. Человек шесть положили. Чеченцы в ярости. – Он усмехнулся. – Они Гантамирова вылавливают, а он им такую подлянку устроил.

– Уж его-то люди Грозный как свои пять пальцев знают, – подтвердил другой. Слева во дворе простучал автомат. И сразу же загрохотали выстрелы.

– Туда! – бросился в ту сторону Денис.

– Ну их на хрен! – остановил его коренастый. – Пусть сами разбираются. Они и так нас вместо штрафников впереди себя держат. Так пусть хоть здесь сами повоюют.

– Точно, – поддержал кто-то.

– Тем более туда, – усмехнулся Калмыков. – Надо делать вид, что мы тоже ищем. – Он побежал в противоположную сторону. Наймиты рванулись за ним.

* * *

Малика и Марият выскочили из подъезда и побежали вправо. Стрельба так же неожиданно, как и началась, закончилась.

– Где они? – спросила Марият.

– Будут ждать у аэропорта, – на бегу отозвалась Малика. – Или на мосту. Сейчас…

– Стоять! – раздалось сзади.

– Хавита, – узнала Малика.

Девушки повернулись. Направив на них винтовки, к ним медленно шли три женщины.

– Это твои друзья устроили взрывы? – зло спросила подошедшая Хавита.

– Ты кто такая?! – сердито спросила Марият. – Я скажу Сайфуле, он тебе голову свернет! – Хавита растерянно смотрела на нее. – Он в арабском легионе! Слышала?!

Услана, плотная женщина, недовольно посмотрев на Хавиту, что-то коротко сказала и быстро пошла вперед.

– Ты кто? – спросила Людмила.

– А твое какое дело? – шагнула к ней Марият. – Спроси Сайфулу! Он тебе ответит!

– Пошли! – бросила Хавита.

– Проверьте верхний этаж! – крикнул по-чеченски кто-то.

Женщины вбежали в подъезд. Едва Услана вступила на первую ступеньку, из открытой двери квартиры хлопнул выстрел. Она упала.

– Здесь! – кричали по-чеченски. – Снайперы! Женщины!

– Мы из отряда Кунаева! – воскликнула отпрыгнувшая назад Хавита.

– Стоять! – В подъезд, направив на женщин автоматы, ворвались трое.

– Мы из отряда Кунаева, – испуганно повторила Хавита.

– Руки в стороны! – не сводя с нее взгляда, направив ствол автомата ей в живот, приказал чеченец с забинтованной головой.

– Это Хавита, – узнал чеченку вошедший следом боевик. И тут на улице ударил выстрел. Ему ответила автоматная очередь, взорвалась «лимонка». Все бросились к выходу.

Борис выстрелом из пистолета свалил окликнувшего его боевика и впрыгнул во двор девятиэтажного дома. По углу рикошетом простучали пули. Борис перебросил «лимонку» через забор и рванулся вперед. Раздался взрыв. Он бросился в подъезд. Забежав на первый этаж, ногой ударил по двери квартиры, окна которой выходили на противоположную сторону. Ворвавшись в прихожую, захлопнул дверь и продел в ручку стул. С пистолетом в руке рванулся в комнату и услышал испуганный детский крик.

– Не бойся, Маша, – раздался дрожащий женский голос.

Бабич прыгнул на подоконник. Ногой выбив стекло, высунул голову и осмотрелся. Где-то в стороне слышались крики. Чуть дальше хлопнуло несколько выстрелов. Рынок был виден по пламени пожара. Борис спрыгнул и побежал направо. Он заблудился и бежал наугад, надеясь где-нибудь отсидеться. Автомат висел на шее, кончились патроны. Сильно болело левое плечо, он ударился при падении. Саднил лоб. Пригибаясь, пробежал до следующего дома и остановился. Присел на корточки, прижался спиной к стене и настороженно вслушался.

– Вот влип! – пробормотал он. – Идиот, «лимон» баксов получить захотел. Тебе не войной заниматься, а книжки писать. Угробил мужиков и сам влип.

– Дядя! – вдруг услышал он детский голос. – Вы кто? Лезьте сюда.

«Бог не Яшка, – подумал Бабич, – видит, кому тяжко».

– Залезайте, – тихо сказала невидимая в темноте женщина.

Он услышал потрескивание отдираемого полиэтилена. Во многих окнах вместо стекол была натянута полиэтиленовая пленка. Выпрямившись и посмотрев по сторонам, Бабич ухватился руками за подоконник, подтянулся и перевалился в комнату.

– Вы разведчик? – спросила женщина.

– Джеймс Бонд, – недовольно буркнул он. Встав, пригнулся, выглянул в окно.

– Пленку надо натянуть, – сказала женщина.

Он последовал ее совету.

– Они квартиры проверяют? – вспомнив слова Малики, спросил Бабич.

– Бывает.

– Так я вас не того?…

– Но не могу же я вас оставить на улице, – вздохнула женщина.

Чиркнула спичка. Тусклое пламя свечки высветило фигуру пожилой женщины в длинном халате. Рядом с ней, уцепившись рукой за карман халата, стояла худенькая девочка лет пяти.

– Вы под кровать залезьте, – посоветовала женщина. – Они войдут, покричат по-своему, ударить могут. Но так, фонарями посветят и уходят.

– А не боитесь, что убьют? Ведь и девочку могут…

– Может, оно и лучше будет, чем так жить. Знаете, сколько мы пережили? Мужа забили прямо на квартире. Видать, под наркотиками. Вошли и стали бить только за то, что русский. Дочь, Машину мать, – она погладила внучку по голове, – ночью забрали месяц назад, и все. Я уже и плакать не могу – все, видно, выплакала. Боюсь за внучку. – Она снова погладила волосы прильнувшей к ней Маши. – Если за ней придут, я ее сама убью, – спокойно, как о давно решенном, проговорила она.

Денис, остановившись, прикурил. С ним были трое боевиков. Четвертый куда-то ушел.

– Ты откуда, земляк? – спросил коренастый.

– Давай обойдемся без этого, – недовольно отозвался Калмыков. – Где родился, где крестился…

– Вообще-то правильно, – легко согласился коренастый. Он и остальные двое закурили.

– С кем приехал? – неожиданно спросил Дениса рыжеватый полный мужчина.

– Тебе-то что? – огрызнулся Калмыков.

– Ты это, – направив на него ствол автомата, проговорил коренастый, – нам зубы не кажи. Справка или какой другой документ имеется?

– Водительские права пойдут? – рассмеялся Калмыков.

– Давай, – кивнул коренастый. Остальные, направив на Дениса стволы автоматов, настороженно смотрели на него.

«Кажется, фортуна повернулась задом», – подумал Денис. Сунув пальцы в нагрудный карман камуфляжа, выудил справку и небрежно сунул ее коренастому.

– Так бы и сказал, – буркнул тот, возвращая справку. – Значит, на Бараева работаешь? Говорят, зверь. Хаттаб тоже пленных любит, сам кончает. Ножом работает. И бабы у него в черном, так им лучше не попадаться, знаешь…