Наступает тишина.

Из ближнего закутка, набравшись смелости, показывается пара темных глаз. Козленок замечает, как согнулась Веспер. Он почти не видит, что здесь можно поесть. Но, главное, видит, что предстоит такое невероятное, такое чудесное восхождение, что ужас забывается.

Козленок поднимается.

Козленок смотрит наверх.

Козленок подпрыгивает.

К тому моменту, когда Веспер наконец реагирует, козленок уже начинает подъем, прокладывая путь на поверхность и естественным образом находя копытцами самые удобные зацепки.

Веспер спешит за ним, изо всех сил стараясь уследить за его путем и использовать те камни, на которые он встает. Иногда козленок ее ждет, с легкостью удерживаясь на незаметных уступах. Но чаще – нет.

Ломаются ногти, кровоточат пальцы, болят мышцы, дрожат конечности. Веспер часто медлит, хватает ртом воздух и прислушивается к легкому перестуку копытцев над собой.

Но она не останавливается. Не позволяет себе остановиться. С мрачной уверенностью понимает, что не закончила. У нее еще есть дела.

Вот она и карабкается.

Когда девочка наконец достигает вершины, то позволяет себе короткий сон в обнимку с козленком, затем поворачивается к Разлому спиной и направляется на север.

Обратный путь довольно скучен, и поэтому есть время подумать. Веспер бормочет что-то под нос, закусывает губу или качает головой. Часто она вздыхает, но не из-за усталости.

Иногда вспоминает о козленке и гладит его по голове. Под копытами хрустят ковры кристаллов – останки чужеродного леса. Они пополняют припасы, делятся ими.

Присутствие козленка лишь ненадолго заставляет ее улыбнуться, но вскоре Веспер вновь погружается в себя, хмурясь, как отец.

* * *

Ищейка выбегает из разрушенного здания, проносясь сквозь пролом, в котором раньше была дверь. Из его пасти свисает тело инферналя, одного из детей Образины, – он беспорядочно дергается и дико размахивает руками. Ищейка яростно трясет головой, и крики прерываются.

Полупес обнаруживает Самаэля на улице, сидящего на растущей горе пустых оболочек. Тела – животные и человеческие, искаженные по прихоти своих хозяев, – теперь сломленные армией Очертания.

Он открывает пасть, и остатки инферналя вываливаются к ногам Самаэля.

Он, мягко шлепнувшись, приземляется на пол, глаза-бусинки ворочаются под полуприкрытыми веками, ища выход.

Прежде чем эта задумка дает плоды, Самаэль засовывает пальцы в рваную рану на животе у инферналя и вытягивает оттуда сущность.

Озорной дух пытается улететь и бьется в кулаке у Самаэля, как муха бьется в стекло. Он изучает этот клочок ненависти и озорства, любопытства и ехидства. Такой же, как и все остальные.

Самаэль начинает работу над сущностью, растягивает ее, разделяет отдельные мысли и прихоти. Он помнит, что так делала Нелюдь. Со временем он сможет очищать сущность до ее исходного состояния, обрезая личностные качества, пока не останется лишь чистая, нейтральная субстанция.

Пока он работает, Ищейка унюхивает новые запахи и отправляется на охоту.

Битва за Новый Горизонт оказалась быстрой и относительно бескровной. Образина встретил их у стен с армией Демагога, но сразу понял, что не сможет победить. Когда главный инферналь сдался, остальные разбежались, и теперь с соседних улиц доносятся звуки резни, а не битвы: его солдаты вытаскивают оставшихся союзников Демагога из их нор и уничтожают.

Самаэль равнодушно продолжает работать.

Веспер добирается до Нового Горизонта уже в темноте, и многочисленные огни города окуривают небо подобно грязному маяку. Как всегда, ворота открыты, и, как всегда, тела уже убрали. Такой ценный ресурс никогда не остается долго лежать без дела.

В воздухе висит напряжение. Новые монстры уже взялись за управление городом и начали исследовать все его уголки и закоулки, делить территорию, пытаясь ухватить кусок побольше.

Но каким бы мрачным ни стал теперь город, жизнь продолжается. Несмотря на то что рабов больше не будут есть, тела всегда можно продать тем или иным способом. Бьют барабаны и кричат голоса, народ торгуется и перебрасывается оскорблениями – причем зачастую и не сказать, где кончается одно и начинается другое. Да, многие погибли или остались без крыши над головой, но потеря одного – это шанс для кого-то другого, а жители Нового Горизонта не упускают возможностей.

Веспер смотрит на мчащиеся мимо рогатые фигуры, на сбившихся в кучки опасных людей, на одиночек, прильнувших к теням, которые сделают что угодно, лишь бы избежать зрительного контакта. Козленок останавливается и начинает дрожать, он не в силах выносить дальнейшие ужасы. Она поднимает его и засовывает под плащ, подальше от голодных взглядов.

Впереди дорогу преграждает Псиное Отродье, рыская от одного края к другому. Под ободранной шерстью видна игра мышц.

В поле зрения нет Хозяина, и жители Нового Горизонта обходят это создание по широкой дуге.

Веспер останавливается перед ним и поднимает руку.

– Привет, Ищейка.

Полупес, узнав ее, разражается лаем и убегает, вынуждая Веспер перейти на бег, чтобы не потерять из виду его виляющий хвост.

Они быстро проносятся сквозь мрачные улицы, а люди убираются с их пути, судорожно вжимаясь в стены и осыпая их отборной бранью.

Вскоре в поле зрения появляется Железная гора. Это огромная куча мусора, снаружи украшенная огнями, внутри испещренная ходами и норами. Сперва кажется, что мусорная куча подернута темной дымкой, будто они смотрят на нее через завесу. Приближаясь, Веспер видит, что завеса шевелится. Это искажение, созданное тысячами кружащих рядом насекомых, роящихся у неоновых огней. Некоторые огни настолько горячие, что на них можно готовить пищу, и насекомые, врезаясь в них, с треском сгорают.

Ищейка тормозит и садится на зад.

– Остановимся здесь? – спрашивает Веспер.

В ответ он лает.

Вскоре можно заметить, как с боковой улицы приближается Самаэль. Он держится лучше, но в походке все еще заметна хромота, и доспехи с каждым шагом клацают все звонче.

Он останавливается дальше, чем обычно, от Веспер, а Ищейка внезапно начинает нарезать вокруг нее круги. Уши торчком, зубы обнажены.

Она отходит на шаг.

– Что случилось?

– Он пытается меня защитить.

– От чего?

– От тебя.

Она смотрит туда же, куда и полупес, и видит, что в ее правой руке напряженно гудит меч. Она не помнит, чтобы вынимала его. Поднося рукоять к губам, шепчет:

– Что такое? Самаэль – друг.

Расправляются крылья, легко касаются ее глаз и закрывают их. Через меч она видит мир иначе. Самаэль становится ярче, чем прежде, его сущность, которая теперь течет гармонично, пронизывают четко различимые вены. Соединяющая их с Ищейкой нить остается такой же ясной. Ей ничего не стоило бы ее перерезать.