За ними вырисовывается внушительная, слепящая Железная гора. Она видит подсвеченных изнутри мух: каждая – маленькая искра сущности, и все они соединены повисшими в воздухе эфирными проводами. Многие нити переплетаются, а их висящие концы болтаются, направленные к чему-то в основании Железной горы.

– Дело не в тебе, Самаэль. Это что-то там, внутри.

– Очертание здесь. Оно ждет.

– Меня?

– Да. Я тебя провожу.

Веспер следует за Самаэлем по дороге, заваленной сломанными механическими деталями и старыми упаковками. Она поднимает меч, и мухи тут же разлетаются, злобно жужжа на безопасном расстоянии.

Самаэль пригибается, его наплечные пластины царапают стенки узкого коридора. Петляя, они доходят до большого помещения. В прошлой жизни это пространство было ангаром какого-то небесного корабля. Теперь вместо танков и тягачей в тенях рыщут инфернали, ожидая слова своего нового короля.

Очертанию, похоже, удобно на троне из кожи и железа. Оно аккуратно и умно поставило ноги так, чтобы создать образ расслабленного человека. На самом деле кресло ему не нужно, поскольку оболочка Очертания не ведает усталости, – это поблажка чужеродному тщеславию.

Начиная с груди, Очертание закутано в темноту. Оно поворачивает руки ладонями вверх в приветственном жесте.

– Что стало с Тоской?

– С ней покончено. Уничтожена.

– И я чувствую, что Злость стала сильнее. Не могла бы ты прикрыть ей глаз? Моя оболочка не выдерживает такой ярости.

Она засовывает меч обратно в ножны, заглушая вибрацию.

– Так лучше. Я захватило Новый Горизонт и сделало его своим домом.

– Что произошло? Джем в порядке?

– Он жив. Самаэль считает, что у Джема есть шанс. Он сейчас со смертными, отобранными у Демагога.

– Ты уничтожило Демагога?

– Не в том смысле, который ты подразумеваешь. В этом плане наш народ отличается от вашего.

Очертание манит рукой, и вперед выходят две фигуры. Они похожи на много раз перелатанных жертв аварии. Веспер прикрывает рот и часто глотает.

– То, что раньше было нашим врагом, Образиной, теперь стало двумя новыми членами двора. Их сущности были очищены и смешаны. Веспер, познакомься с Безобразным Принцем и Жуткой Мразиной.

Очертание снова делает жест рукой, и они покорно возвращаются в свои углы.

– Демагог – другое дело. Я его запер во дворце.

– Почему ты его не убило?

– Я убиваю лишь тогда, когда это необходимо.

– Не боишься, что он сбежит?

– Нет. Запечатав все выходы, мы разрушили дворец.

– Но могущественный инферналь сможет выжить, разве нет?

– Он точно выживет, без сомнений. Но я надеюсь, у него не останется сил, чтобы освободиться.

Веспер качает головой.

– Ты должно было войти во дворец и убить его.

– Наше соглашение состояло в том, что я забираю город и освобождаю рабов. Больше ничего. Демагог слишком могущественен, чтобы его победить и остаться собой. Мое решение удовлетворяет все стороны.

– Тогда ладно. Думаю, мы закончили. Разве что…

– Да?

– Не знаю. У меня такое чувство, что мы чему-то положили начало. Что дальше?

– Ты отправляешься домой.

– Да, но… я знаю, что наши люди сражались и… ну, я надеялась, что будет какой-то иной выход. То есть ты не Узурпатор, я – не Семеро. Может, у нас получится найти способ понять друг друга.

– Я слушаю.

– У меня пока нет ответов, слишком многое нужно обдумать, но мне бы хотелось когда-нибудь снова с тобой поговорить.

– Здесь тебе рады, Веспер, покуда ты в состоянии заглушать Злость.

– Тогда я забираю Самаэля и Джема, и мы отправляемся.

– Да. Скажи мне, как смертные союзники выражают уважение друг к другу?

– Не знаю, но мне кажется, ты только что это и сделало.

– Хорошо. Так ты испытываешь ко мне уважение?

– Да. И мы поговорим снова, обещаю.

Вместе они покидают Новый Горизонт – полупес, маленький козленок, рыцарь-полукровка, несущий измученного мужчину, и юная девочка со спящим мечом за спиной. У них есть припасы для тех, кому они необходимы, и свежая одежда для Джема и Веспер, хотя на Веспер все еще надет старый плащ. Она подросла с тех пор, как впервые его примерила, и его края бьют ее уже не по пяткам, а по лодыжкам. Рукава все еще очень длинны и прячут руки вплоть до кончиков пальцев.

Ветер изменился, небо затянули серые тучи.

Едва выйдя за пределы Нового Горизонта, Веспер останавливается.

– Ой… – говорит она.

Джем подскакивает на руках у Самаэля. Впалые щеки частично вернули свой первоначальный цвет, а зрение – исходную остроту.

– Что такое?

– Не знаю, как мы собираемся вернуться домой. Я была слишком занята мыслями об Очертании, и Новом Горизонте, и Жестокой Судьбе, и Вердигрисе, и Тоске, и, ну… обо всем этом, и поэтому не подумала о том, как мы собираемся пересечь море.

– Как ты попала сюда?

– На небесном корабле, но его сбили.

Самаэль наклоняет голову, показывая, что надо двигаться дальше.

– Раньше я пересекал океаны. Я доставлю тебя домой.

– Как? – спрашивает Веспер. – У тебя есть корабль?

Наступает молчание, а когда Самаэль наконец отвечает, в его голосе слышится непривычная теплота.

– Да. Возможно, придется его немного подлатать.

Он не говорит, что он на это надеется – ему не терпится взяться за работу. В голове появляются различные технические приемы, тянущие за собой сенсорные воспоминания: ощущение инструментов в руках и грубость сырого материала, ощущение силы и, главное, желание ощутить все это снова.

Джем оглядывается через плечо и сплевывает в пыль.

– Прощай, Новый Горизонт. Это последний раз, когда я смотрю на эту гребаную дыру, клянусь.

Веспер хмурится.

– А я – нет. Когда-нибудь я собираюсь сюда вернуться.

– Зачем?

– Потому что обещала.

– А ты всегда держишь обещания?

Ее взгляд затуманивается, устремленный в воспоминания, но затем она уверенно кивает:

– Всегда.