Через час после того как Блез ушел, принц бродил по крошечной каморке, бормоча, что он тоже не безрукий, и занимался хозяйством. Он нашел себе толстую ветку оливы и сделал из нее трость, потом нарвал веток с листьями, чтобы подмести пол, и принес сена на подстилки. Пока он возился в доме, я отправился на поиски воды и всего, что можно было раздобыть из одежды. Мне встретились несколько знакомых, все они, без сомнения, знали о моем припадке, произошедшем в ночь смерти Гордена, но никто из них не выказывал передо мной ни малейшего страха. Обеспокоенность, да, особенно по поводу моего спутника: они не задавали прямых вопросов, но все время топтались вокруг да около.

– Ты привел с собой друга, да?

– Базраниец сказал…

– Говорят, под Андассаром была жаркая битва.

– Твой друг, кажется, умеет держать меч.

– Нам очень не хватает твоих уроков, Сейонн.

– Ты останешься надолго, мы сможем снова учиться?

– Или у твоего приятеля другие планы?

Я благодарил их за доброту, с трудом удерживая в руках гору из штанов, рубах, полотенец, плащей, чашек, двух одеял, а также кувшин для воды, точильный камень и пару башмаков, которые должны были прийтись впору Александру. Но на все их намеки я отвечал только, что знаю своего спутника уже очень давно, что он выздоравливает после серьезного ранения и что мы останемся хотя бы на несколько дней, пока он как следует не отдохнет. Все остальные вопросы я переадресовывал Блезу.

Когда я уже подходил со своим грузом к домику, у меня за спиной раздались легкие шаги.

– Мастер Сейонн! Это и правда вы?

Я выглянул из-за кучи тряпья и увидел пару сияющих синих глаз и копну светлых волос. Никакой тревоги во взгляде. Никаких страхов и невысказанных мыслей.

– Маттей! Святые звезды, мальчик, ты уже почти с меня ростом!

– Кафазз сказал мне, что вы здесь. – Юноша снял с верха моей кучи кувшин и понес его на плече. – Я уже участвовал в трех вылазках, впрочем, скорее наблюдал, чем дрался сам, но это уже хорошо. А теперь я смогу учиться у вас.

Кувайский юноша был искренне рад встрече со мной. Помимо Блеза и Фаррола, Маттей был единственным человеком из отряда, которого я мог бы назвать своим другом.

Пять лет назад дерзийский барон решил отнять воду у деревни, где жил мальчик, чтобы устроить пруд в своем кувайском поместье. Родители Маттея осмелились возразить, что тогда животные и посевы останутся без воды. Их связали, оставили в доме, а дом подожгли. Блез с отрядом приехал туда, чтобы остановить казнь, но он опоздал. В погребе дома он нашел десятилетнего мальчика, который был там все время, пока его родители горели заживо. В следующие четыре года мальчик не сказал ни слова.

Когда я остался в Кареше вместе с Блезом, он попросил меня обучить Маттея некоторым приемам боя. Ему казалось, что, если мальчик научится защищать себя и других, это поможет заживлению той раны, которая не позволяла ему говорить. Я и сам едва мог говорить из-за чувства вины, из-за обрушившегося на меня горя, из-за давящего чувства в душе, но я согласился и стал учить Маттея простейшим приемам. Мальчик был быстр, силен и яростен, хотя его глаза, когда он дрался, оставались пустыми.

Однажды вечером после нескольких недель занятий я рассказал ему о Кьоре, юноше его лет, погибшем во Дворце Колонн, через который он вел Блеза по моему приказу. Я рассказал ему, что виню себя за смерть Кьора, хотя не моя рука держала пущенный в него нож. Но Кьор спас Блеза, а потому все хорошее, что делает и будет делать Блез, – это подарок Кьора этому миру. Еще я сказал, что родители Маттея погибли, не виня своего сына за то, что он укрылся в погребе, а радуясь тому, что он спасся и сможет сделать много хорошего в жизни.

В ту ночь мы долго бродили с Маттеем за городом, и я показал ему, как эззарийцы делают кольцо священного огня. Я объяснил ему, что, находясь в круге огня, человек ощущает себя ближе к богам. Когда наш огонь разгорелся, я помолился вслух, прося силы и разума, прося богов утешить Кьора и рассказать ему, что его жертва была не напрасна. И Маттей прервал свое долгое молчание и тоже молил богов, чтобы они сказали Насье и Рудольфу, как сильно он скучает по ним и что он станет достойным человеком. Мы оба начали исцеляться в этом круге. Радость Маттея при виде меня, его улыбка и слова сказали мне, что он продвинулся по этому пути гораздо дальше меня.

Пока мы пересекали луг, я заметил Блеза и Элинор, которые выезжали из долины.

– Похоже, они спешат, – заметил я.

– Наверное, едут навестить стариков.

– Каких стариков?

– Ой! – Мальчик густо покраснел. – Я думал, Блез сказал… Нам не разрешается говорить о них, даже между собой. Извини. Но я думаю, что ничего дурного не случится, если я скажу тебе. Блез так уважает тебя…

– Нет, нет. Я не хочу, чтобы ты говорил о том, что запрещено. Не переживай. Блез сам расскажет мне все, о чем я должен знать. – Потом я попросил Маттея оставить кувшин на полянке недалеко от домика, сказав, что приду за ним позже. – Я познакомлю тебя со своим другом в следующий раз. Он хороший человек. Недавно он потерял свой дом, видел, как убили его отца и друзей, слышал, как люди молят о помощи, и не мог помочь им. Ему нужно время, чтобы научиться жить со всем этим. Сейчас он не хочет ни с кем говорить.

– Значит, для него настало сейчас время тишины, – сказал мальчик.

– Да, – согласился я. – Тишины.

В этот день все в долине Таине-Кеддар были подавлены, но не из-за присутствия Александра. В бою погибло шестеро, и остаток дня был занят приготовлениями к погребению. Мы с принцем как следует вымылись, а потом отправились туда, где лежали тела. Дерзийские традиции требуют от воина, чтобы он почтил память тех, кто пал, сражаясь рядом с ним, даже если он не знает их имен. Мы понимали, что появление Александра едва ли уместно, поэтому не пришли на саму церемонию, а подошли перед самым погребением, чтобы бросить в могилы погибших по кому земли и отсалютовать им мечами. Отдав дань уважения павшим, мы вернулись в каменную хижину.

Сразу после заката я поднялся на холм, где находился Блез и еще четыре человека. Они стояли рядом с весело пылающим костром недалеко от палаток. Вечерний воздух был прохладным и сырым после недавно прошедшего дождя, и я мечтал погреться и съесть что-нибудь горячее, даже если наше появление не вызовет восторга у собравшейся компании. Александр отправил меня вперед, сказав, что поднимется сам.

Низенький круглый человек помешивал что-то в котелке над огнем, но когда он увидел меня, то сразу же сунул ложку кому-то другому и радостно замахал руками.

– Сейонн! Душа и тело, я так рад тебя видеть! – Прежде чем я успел ответить, он подскочил ко мне и так хлопнул по плечу, что я пошатнулся. – Как только я услышал байку про эззарийца с крыльями, я сразу понял, кто к нам пожаловал.

– Я думал, ты прячешься от меня. – Я не мог сдержать улыбки при виде восторга Фаррола. С тех пор, как я спас рассудок Блеза и уничтожил меч, висящий над головами всех рожденных с демоном, Фаррол полюбил меня как родного.