— Ты же обещала не смеяться, — насупился мой разобиженный птенчик.

— Извини… но… это просто… Аха-ха! — не могла остановиться я. Да уж, каверза так каверза. По сравнению с братцами-фениксами наши с сестричкой подлянки друг другу — так, детский лепет.

И ведь на всю жизнь же память осталась! Отстранившись, вновь покосилась на миленькую клубничку. Да, все-таки что-то в этом есть…

— А мне нравится! — заявила уверенно и коснулась татушки подушечками пальцев. И тут же заинтересованно спросила: — Я надеюсь, ты братцу отомстил?

— Разумеется, отомстил! — без колебаний выпалил блондин и расплылся в довольной гримасе.

— И как? — вновь не сдержала любопытства я.

— Как, как… — хмыкнул Фауст. — Остриг налысо!

— Прям налысо?! — ахнула я.

— Ну под корень… Да еще и криво. Сонным зельем его напоил и, пока Фрайо дрых без задних ног, обкромсал. Для фениксов короткие волосы — позор! — сделал страшные глаза мужчина. — Он после этого месяц из гнезда носа показать не мог. Какими только средствами не натирался, чтобы отросли поскорее. Ну, и от отца мне тогда влетело знатно…

— Но это того стоило! — закончила за феникса я.

— Определенно! — улыбнулся он и покосился на мои пальчики, что по-прежнему невесомо скользили по татушке.

— Что? — ехидно вскинула брови, уже строя планы на сладкую клубничку. Все же какой простор для моего пошловатого воображения.

— Щекотно, — заявил Фауст, и его живот чуть дрогнул, когда от татушки я повела пальчиками вдоль кромки изрядно спущенных штанов.

— Дааа? — протянула игриво. — А так? — склонилась к его животу и коснулась губами клубнички.

Фауст снова вздрогнул и шумно выдохнул. Ох, какой чувствительный, однако. И сразу захотелось пойти дальше. Поэкспериментировать. Узнать, как он будет реагировать на гораздо более откровенные ласки.

Любопытство смешалось с нетерпением, с желанием, что густой патокой разлилось внутри, приятным теплом обосновалось внизу живота. И я вновь поцеловала чувствительное местечко, а потом не удержалась и лизнула, пробуя на вкус его кожу, чувствуя, как резко напрягается мужское тело и как очень красноречиво напрягается кое-что у него в штанах. Ох, не думала, что всего пара прикосновений может вызвать столь бурную реакцию. И оттого лишь слаще было ощущение собственной власти.

Фауст нетерпеливо приподнялся на локтях и потянулся к штанам, кажется, вознамерившись избавиться от них самостоятельно. На сей раз я оказалась шустрее. Дернула вниз явно лишний атрибут и чуть не получила по лбу той самой штукой, на которую так жаждала полюбоваться.

— Ой! Что ж он так выпрыгивает?

Хорошо хоть, вовремя успела отшатнуться, так что очередной травмы удалось избежать.

— Рад тебя видеть, — лукаво сощурил стремительно темнеющие глаза феникс, а потом резко подался вперед, сгреб меня в охапку и, вытряхнув из кокона одеяла, повалил на себя. Впился в губы жадным поцелуем и тесно притерся бедрами, демонстрируя всю степень своего нетерпения.

Ну вот, опять отвлек меня от увлекательнейшей экскурсии по неизведанным просторам мужского тела. Впрочем… изучение ведь можно проводить не только визуальным методом, но и тактильным, так сказать.

Идея тут же нашла свое воплощение. Не отрываясь от ненасытных губ Фауста, я чуть приподнялась над ним и скользнула рукой меж наших тел. И почти сразу нащупала заветную «морковку». Да, пропустить такое, пожалуй, было бы затруднительно. Легкое поглаживание сразу нашло отклик. Феникс рвано выдохнул и застонал прямо мне в губы. И от этого стона по телу прокатилась жаркая волна желания.

Ох, как же это, оказывается, приятно — доставлять ему удовольствие.

Останавливаться на достигнутом, разумеется, не стала. Да и кто ж захочет остановиться, когда в руки попала такая во всех смыслах увлекательная игрушка. Короче, Люба дорвалась, называется! Облапала все, что только могла! И так его трогала, и эдак, и гладила нежно, и сжимала с силой, каждый раз жадно ловя реакцию Фауста и получая истинное наслаждение от того, как он откидывает назад голову, как жмурит глаза от удовольствия, как дышит часто и рвано и уже сам подается к моей руке.

Я и сама завелась, чувствуя, как сладко тянет внизу живота, как нестерпимо сильно хочется большего. И ласкала его все смелее и настойчивее. Затискала бы, наверно, до дыр, если бы Фауст все это не прекратил. Как водится, резко и порывисто. Просто подхватил за бедра и опрокинул на матрац, укладывая на обе лопатки. Ловким движением стянул нижнее белье и устроился в непозволительной близости от моего трепещущего тела.

— Готова? — спросил серьезно, заглядывая в самые глаза.

Нет, ну он еще спрашивает?!

Вместо ответа красноречиво обхватила ногами его узкие бедра и подалась вперед, ловя ответное движение, накрепко соединяя наши тела.

— Ах! — сама же охнула от неожиданности. Забыла уже, каково это, когда он внутри.

— Проказница, — рвано выдохнул Фауст, лишь сильнее вжимаясь в мое тело, входя глубже, прижимаясь ко мне как можно плотнее, будто и впрямь хотел неразрывно связать нас.

И проделывал это вновь и вновь. Теперь уже мы оба протяжно стонали, дышали почти в унисон. Жадно хватали ртом воздух, двигаясь навстречу друг другу, сплетаясь в немыслимый клубок нежности и страсти. Любили друг друга, как в последний раз. До пересохшего горла, до выступившего на шее пота, до стиснутых зубов и прокушенной губы, чтобы не закричать в голос.

И даже настырное невезение на сей раз отступило, не в силах помешать нашему единению. Мы достигли пика почти одновременно и чуть ли не скатились с матраца, на миг потеряв ориентацию. А потом, спустя короткий перерыв, повторили. А потом, кажется, еще.

И вот спустя два часа мы лежим в постели. Я с разбитым лбом и прокушенной губой. Фауст с синяком под глазом и ободранной в порыве страсти спиной. Оба довольные и донельзя счастливые!

Утро началось с прикосновений, нежных поцелуев и завтрака в постель. Я сладко потянулась, радуясь столь прекрасному началу дня, и с удовольствием втянула запах свежей выпечки, что принес на серебряном подносе Фауст. Ох, сбылась моя мечта! Завтрак в постель и потрясающий блондин, на этой самой постели сидящий. Лучше просто и быть не может!

Потянулась к фениксу и благодарно поцеловала его, чуть не опрокинув стакан свежевыжатого сока. Как ни странно, невезение на сей раз нас не коснулось и вовремя подхваченный напиток остался в бокале. Помимо него на подносе еще имелся маленький чайничек крепкого чая и крохотная плошка со сливками. Ну все предусмотрел! И, что самое приятное, украсил мой завтрак миниатюрной чайной розой. Я повертела в руках цветок и вспомнила о другой похожей розочке, что нашла пару дней назад, проснувшись на поляне.

— Фауст, а ту, другую розу, тоже ты подарил? — поинтересовалась я у феникса, крутя в руках тонкий стебелек и с шумом втягивая нежный цветочный аромат.