У меня не было времени задумываться над источниками такого везения и желания высчитывать, чьи люди — цитадели или советника — незаметно помогают моим планам, но окружающие дильшарцы делали свои выводы. И далеко не все из них были в мою пользу. Но больше всего меня настораживало все более холодное отношение ко мне Бижана. Старый боец вел себя с каждым днем все суше и официальнее и старался лишний раз не попадаться мне на глаза.

Началось все в тот вечер, когда мы с Хенриком вошли на закате в дом. Встревоженный моим долгим отсутствием домоправитель с приветственным возгласом заторопился навстречу, и сразу же на голоса из кухни выглянул старший охранник. Окинул нас внимательным взглядом, чуть заметно сощурил глаза, заметив, что на лице лже-Тахара не видно ни шрамов, ни синяков. И равнодушно буркнув приветствие, скрылся за кухонной дверью.

В тот момент еще можно было шагнуть следом за ним, попробовать поговорить, пошутить, бросить прозрачный намек. И попытаться спасти зарождающуюся дружбу. Но я этого не сделал, торопясь показать Хену его комнату и объяснить пару-тройку важных бытовых тонкостей. Тем более к этому времени я уже отчетливо сознавал, что без особой надобности на кухню, которую здешние слуги традиционно считали своей территорией, лучше не вторгаться.

С тех пор калечный воин ловко избегал встреч со мною, стараясь как можно больше времени проводить в дежурствах и проверках своих подчиненных, возвращаясь в дом только перекусить да поспать несколько часов.

Это обстоятельство меня очень беспокоило, но для того, чтобы вызвать его на более-менее откровенный разговор, не было ни времени, ни сил. А самое главное, у меня не было видимой причины для такого шага. Поведение охранника было безукоризненным, работу свою он знал превосходно. Потому я и надеялся, что успею с ним разобраться после того, как вернется ханша и я проверну свою затею с демонстрацией зверушек.

Но я не успел. Все произошло неожиданно и абсолютно не так, как я планировал. В то самое утро, когда мы ожидали прибытия Саялат и нанятые специально для этого работники с превеликими предосторожностями всю ночь расставляли вдоль аллей ханского парка ажурные медные клетки, выкрашенные под золото, в мою спальню спозаранку постучали.

— Входи! — думая, что это Хен, крикнул я, занятый облачением в приготовленную с вечера парадную одежду.

Однако вошел вовсе не Хенрик, который должен быть на сегодняшнем приеме моим сопровождающим, а Бижан.

— Чего тебе? — мельком обернувшись от зеркала, спросил я и снова занялся непослушным узлом на поясном платке, углы которого никак не желали свисать ровными концами, а торчали в разные стороны.

— Я пришел предупредить, что больше здесь не работаю, — прямиком заявил старший охранник и развернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — едва придя в себя от внезапности его решения, оставляю в покое проклятый узел и бросаюсь за охранником. — Объясни, что случилось?

— Ничего, — неохотно буркнул он. — Мне сделали более выгодное предложение.

— Сколько тебе обещали? Я буду платить на треть больше, — немедленно предложил я, прекрасно понимая, что воин врет.

Когда людям предлагают более высокую зарплату, они не сообщают об этом предыдущему нанимателю таким кислым тоном.

— Деньги тут ни при чем, — не задумавшись ни на секунду, выпалил он явно заранее приготовленную ложь. — Там работа постоянная.

— А с чего ты взял, что у меня временная? — уже поняв, что переубедить его не получится, спрашиваю просто из чувства противоречия. — Я тоже собираюсь дело расширять, дом куплю…

— Нет, я там уже пообещал, — твердо объявил Бижан и взялся за ручку двери.

— Подожди секунду, — дергаю я шнур звонка, ведущий к домоправителю.

Саркин появился в спальне всего через несколько мгновений, вызвав у меня нешуточное подозрение, что ожидал этого звонка за дверью. Бесстрастно выслушал приказ выдать старшему охраннику жалованье и премию за спасение моего родственника и с тем же показным безразличием отправился выполнять это поручение. Хотя брошенный им искоса недовольный взгляд яснее ясного говорил, что домоправитель имеет собственное мнение по этому вопросу. И что оно сильно отличается от мнения Бижана.

— Джиль, ты готов? — Влетевший в комнату оживленный Хенрик уже подпоясан новеньким синим с золотыми звездами платком, очень подходящим к парчовому голубому халату и белоснежному нижнему костюму из лучшего останского шелка.

— Почти.

— А что случилось? — мгновенно посерьезнел друг.

Кажется мне или он действительно каким-то образом чувствует мое настроение? В который уже раз за последние дни задаю себе один и тот же вопрос. Нам не часто приходилось сталкиваться с ним последнее время на профессиональной почве, а дома я о делах стараюсь не говорить. И потому его явно возросшие способности и ставший более уравновешенным характер явились для меня своего рода сюрпризом. Единственным приятным сюрпризом за последнее время.

— Бижан ушел, — процедил я сквозь зубы и с досадой подергал затянувшийся узел. — Ну что стоишь, пойдем! — окликнул застывшего мага.

— Ты оружие взял? — еще думая о чем-то своем, поинтересовался Хенрик.

— Нет, — слукавил я.

Просто так, на всякий случай, завалялась у меня на поясе под нижней рубашкой пара метательных ножей. Да прекрасно я понимаю, что сильно рискую, нарушая приказ хана, но идти в змеиное гнездо вовсе без оружия просто не могу. Против такой глупости восстает вся моя тренированная интуиция. Потому и не хочу говорить о них Хенрику, чтоб не выслушивать кучу очень убедительных доводов в пользу пунктуального выполнения ханских указов.

Сегодня нам не пришлось стоять под воротами вместе с остальными посетителями, по негласному указанию советника Энжебина для меня теперь в любое время открыта калитка для слуг. Разумеется, многие из тех лизоблюдов, что каждое утро совершают пробежку по центральной аллее, считают ниже своего достоинства входить через черный вход, но я особым снобизмом никогда не страдал. И предпочитаю спокойное топанье под окнами кухни коллективному бегу под сенью экзотических деревьев и старинных статуй.

Рабочие уже выполнили все приготовления и теперь скромно сидят прямо на земле под присмотром парковой охраны. Но я не спешу их отпускать. Медленно обхожу клетки со зверушками и птицами, диктуя Хенрику, идущему сзади со свитком и стилом, последние замечания. Старшина рабочих плетется следом за лже-Тахаром и немедленно передает эти указания своей команде. Через несколько минут везде кипит работа, а я пытаюсь припомнить, все ли свои задумки успел осуществить.

Вроде все. Клетки расставлены, возле них столики с фруктами — на случай, если ханша пожелает собственноручно покормить понравившуюся зверушку. В вазах роскошные букеты свежих цветов, под деревьями соблазнительно притаились широкие диваны и столики для угощения. Чуть позже люди советника принесут ковры, подушки и сладости. А чай, который ханша пьет только очень горячий, будут подносить из зеленого шелкового шатра, замаскированного в густых кустах сирени. Там у меня уже должен сидеть повар и несколько быстроногих разносчиков.