Стефания хладнокровно поправила:

– Ваше величество.

Тяжесть короны на голове напоминала – она больше не беглянка, она королева, и этого уже не изменить, что бы ни происходило.

– Сейчас я позову на помощь, и тебе уже не сбежать, – добавила она. – Я же говорю, все кончено.

– Я знаю. А еще я знаю, что ты никого не позовешь, Стефания Ирмелин.

Она непроизвольно вздрогнула, своей реакцией только подтверждая его правоту. Да, она не станет звать на помощь, ведь она мечтала об этом – самой, собственной рукой, сразить убийцу своей семьи. Сейчас для исполнения ее желания было самое удачное время.

Она вытянула руку в сторону, материализуя в ней секиру из пространственного «кармана». Ее привычный вес вернул ощущение реальности.

– Ты не похожа на сестру, – сказал Леннард, спускаясь к ней с постамента. – Ни нежности, ни хрупкости, ни хитрости. Неукротимая, как зимняя буря, и прямая, как древко копья. Но никто и никогда не видел разницы. Разве это не обидно?

– Видели. Все видели разницу, – возразила Стефания, вспоминая слова Марты. – Кроме меня.

Второй рукой она помогала себе плести сложный магический узор, самый сложный из тех, что ей доступны. И Леннард это заметил.

– Думаешь, магия тебе поможет сразить меня?

В этом вопросе сквозила неприкрытая насмешка. Как будто… как будто обвинение в трусости.

Стефания разжала пальцы, выпуская энергетические нити.

– Весь ваш род – одни сплошные трусы и подкаблучники. Твой отец пресмыкался перед женой, перед мнимой мощью Ойкумены, даже перед своей старшей, любимой дочкой, – жестко сказал Леннард. – Он делал все, что ему прикажут. Это он отдал приказ казнить моего отца после подавления восстания против ограничения магии. Что, не знала об этом? Проклятая Визания держит Источник магии в кулаке, и остальные миры лишь перебиваются ее жалкими подачками. И только мой отец посмел выступить против.

Стефания об этом не знала.

– И поэтому ты…

– Я должен вас уничтожить. Вас и тех, кто вам помогал, – подтвердил Леннард. – Все просто, принцесса, тебе ли не понимать.

Месть. Как все, однако, сложилось – они мстят друг другу за своих родных. Но Стефания ни в чем не виновата, как и Эмилия. Да и отец никогда не был трусом. В этом она уверена точно.

Леннард не стал больше ждать и первым нанес удар. Его мастерство владения мечом когда-то приводило Стефанию в восторг, она наблюдала за тренировками издалека – даже во время визитов к невесте Леннард не отказывался от них. Но и Стефания, лишенная чисто девичьих радостей просто от того, что родилась второй, знала, с какой стороны браться за оружие.

Первые несколько мощных ударов она блокировала, а потом в груди разгорелось яростное пламя. Даже длинный тяжелый подол бархатного платья перестал мешать. Они с Леннардом кружили по тронному залу, обмениваясь ударами и не пытаясь больше разговаривать. Каждый экономил силы. Тишину разрывал звон стали, бьющейся друг о друга, шорох одежды и топот подкованных каблуков по плитам пола. Стефания резко выдыхала, ощущая, как с каждым взмахом становится все легче. Не в физическом плане, а глубоко внутри. Скрещивая оружие с достойным противником, она очищалась от грязи, которую в себе накопила.

– А ты стала сильнее, – признал Леннард, уклоняясь и отходя дальше, чтобы перевести дух.

Стефания сцепила зубы и ринулась в атаку. Лезвие секиры со свистом рассекло холодный воздух.

Леннард вопреки ожиданиям не блокировал удар, а ушел от него. Он начал уставать – раньше, чем Стефания. Она поймала себя на мысли, что еще один рывок, и все это закончится. Она убьет его.

Убьет.

Двери зала распахнулись и с грохотом ударились о стены. Свет заполнил его, и Леннард инстинктивно моргнул. Стефания подскочила к нему и легко сбила с ног, ударив в живот. Сталь радостно пела в руках…

– Стой! Фанни!

Леннард бросил взгляд на оброненный меч. Стефания наступила на него и оттолкнула в сторону. Секира прижалась к открытой шее.

– Фанни!

Голоса друзей пробивались сквозь кровавый туман, заволакивающий сознание.

– Я убил твоих родителей, – сказал Леннард, открыто и без страха глядя на нее. – Убил сестру, которая узнала правду. Обманул тебя, насильно сделал своей, а потом наложил смертельное заклятие. Я почти разрушил твой мир. Покончим с этим сейчас.

Стефания надавила, и по серебряной кромке потекла алая струйка.

– Почему ты просто не сбежал? – спросила она. – Я не понимаю. У тебя был шанс.

Леннард гордо поднял голову, хоть и стоял на коленях.

– А ты не догадываешься?

Стефания крепче сжала древко секиры. Сейчас или никогда. Сейчас…

Она отошла на шаг и убрала оружие. Руки Германа мягко обняли за плечи, и Стефания нашла в себе силы произнести:

– Королевской властью, которой обладаю в пределах этого мира, я задерживаю тебя, Леннард Огюстос. Теперь тобой займутся представители Ойкумены. – Она выдохнула и расправила плечи. – Смерть – это слишком просто.

Зал быстро наполнился людьми, многих из них Стефания видела прежде, в училище. Декан Кишман и Дамиан Эрно в компании сурового седовласого мужчины с военной выправкой – представителя Службы безопасности Визании. Леннард выкрикивал ее имя, просил закончить начатое, но его увели, и Стефания поняла, что ничуть не жалеет, что не обагрила руки его кровью.

Тогда она не смогла бы обнимать ими Германа.

– Теперь все хорошо, – сказал он ей, продолжая обнимать, и Стефания, наплевав на зрителей, повернулась и обняла его в ответ.

Скоро придется снова изображать спокойствие, давать отчет декану, принимать заботу друзей, отвечать на чужие вопросы и задавать свои. Стефания все поняла и в каком-то роде посочувствовала своему мучителю. Леннард хотел отомстить за испорченную жизнь, ведь после казни отца он потерял все. И только держась за жажду мести, выжил, вернулся и забрал все, что считал своим.

Вскоре прибыл и Гротт, лично убедиться, что с его учеником все в порядке.

– Как ты и думал, Герман, между всеми событиями была связь, – объяснил он потом, когда они устроились в одной из комнат с жарко натопленным камином. – Восстание, о котором говорил Леннард Огюстос, действительно было, и его быстро и довольно жестоко подавили объединенными силами нескольких миров, среди которых были Виндштейн и Ландри. Тогдашнего правителя Грейнцварта обвинили в предательстве и казнили. Ребенка предателя спас брат короля Ландри, тогда еще совсем молодой Бран Ульрих, дядя принца Альберта. Братья никогда не ладили, поэтому нет ничего удивительного, что Бран Ульрих уцепился за возможность завладеть троном.

Дальше все сложилось один к одному, хотя и стало лишь цепочкой из совпадений: по просьбе старого друга Брана Ульриха Леннард направил ему своего менталиста, который без малейших колебаний согласился провести незаконные манипуляции с сознанием королевской особы. Возможно, Бран Ульрих действительно любил племянника, а может, просто испугался последствий, поэтому убийству предпочел относительно милосердный способ. С помощью опытного афериста Дженаро Альберта упекли в военное училище, в котором его бы никто не догадался искать.