Вэйн Хардинг и Далтон Такер вели деловые отношения вот уже пятьдесят лет, а отец Далтона пользовался услугами отца Вэйна еще пятьдесят лет до этого. Когда требовалось составить завещания, доверенности, контракты, заверить любые документы, обеспечить юридическую сторону сделки, Такеры всегда звонили семье Хардинг. Так же, как на ранчо у Такеров всегда работали управляющими члены семьи Марч: сейчас Пол, а раньше его отец, Аса. Некоторые партнерские отношения выдерживали испытания временем. И хотя Вэйн недавно был избран верховным судьей, все равно он продолжал работать на Далтона.

— Рад слышать тебя, Далтон, — произнес Вэйн Хардинг.

— И я тебя рад слышать, — ответил Далтон. Они, как полагается, немного поговорили о погоде, о делах на ранчо и в конторе, о здоровье своих близких. Затем Далтон объяснил, чего он хочет. Вэйн слушал внимательно, не перебив его ни разу. Он знал о преданности Далтона сыну, его любви к Луизе и понимал всю сложность ситуации, сложившейся между семьями Такеров и Райделов.

— Я хочу убедиться, что понял тебя правильно, — проговорил Вэйн. По ходу разговора он делал пометки и теперь перечитал некоторые из них. Ты хочешь, чтобы Луиза получила пожизненное право на владение домом на ранчо Ди Ар, то есть чтобы она могла жить там до самой смерти.

— Да, — подтвердил Далтон. Хотя его разум уже стал затуманиваться, Далтон всецело доверял Вэйну и знал, что он все сделает хорошо. Далтон почувствовал, что теперь может немного расслабиться и особенно не вникать в детали.

— У нее не будет права распоряжаться имуществом, продавать или передавать наследникам… — Вэйн позволил себе усмехнуться и сделать небольшое отступление. — Вот что бы уж точно порадовало Тода и Тэмми Райдел.

— Я хочу знать наверняка, — проговорил Далтон, — что ни один из Райделов не улыбнется, когда будут оглашать мое завещание.

— Ни один?

— Ни один! — Далтон для убедительности хлопнул ладонью по ручке кресла.

— Далтон, ведь Луиза же носит фамилию Райдел.

— Проклятие. — Далтон так любил ее, что почти забыл об этом.

— Ты можешь все изменить, — произнес Вэйн и снова усмехнулся. — Просто женись на ней.

Далтон прищурился: он думал об этом уже миллионы раз. Далтон знал, как Луиза будет счастлива, если у нее на пальце появится кольцо, и как гордо пройдет между рядами в церкви… Луиза была бы восхитительной невестой. Но затем Далтон представил себя в роли жениха — чахлого и сморщенного старика, сидящего в кресле-каталке, во фраке и цилиндре. Он увидел, как рядом чернее тучи стоит его сын, Джеймс, и держит на маленькой атласной подушке обручальное кольцо и вставные зубы отца.

— Чушь собачья, — проговорил он. — Оставь свои шуточки, понял?

— Спорим, что ты задумался об этом, — рассмеялся в ответ Вэйн.

— Твою мать. — На душе у Далтона стало тяжело, когда он выругался. Со стены спальни на него с портрета смотрела Розалинда. Ему захотелось подойти и закрыть дверь.

— Ты — старый романтик, — проговорил Вэйн. — Джейни всегда так говорила. Каждый год она все больше расстраивается, что вы не присылаете ей приглашения на свадьбу. Она ждет не дождется, когда вы с Луизой нормально поженитесь.

— Двадцать восемь лет ждала, — отозвался Далтон, — подождет и двадцать девять.

— Ладно, — произнес Вэйн смеясь. — Только составлю план и пришлю твое новое завещание на этой неделе.

— Пусть лучше оно будет готово в среду, чем в пятницу, — предупредил его Далтон. — Знаешь, я не молодею. И послушай, Вэйн, я еще хочу кое-что тебе сказать…

Далтон понизил голос, объясняя детали. Вэйн все записал и повторил слово в слово. Он пообещал связаться с нужными людьми и прислать документ на подпись вместе с завещанием.

Повесив трубку, Далтон приготовился бриться. Внизу он заметил тени и увидел, что Элма была еще с кем-то, а именно с молодым человеком. Она о чем-то горячо просила его, протягивая к нему руки. Свои семейные неприятности она принесла сюда, подумал Далтон. Молодой человек показался Далтону знакомым. Он был таким же болезненным на вид, но при этом во всей его фигуре и осанке читалось явное высокомерие. Молодой человек был слишком занят, чтобы слушать Элму. Он отпихнул ее, намереваясь уйти. Когда-то Далтон сам поступал так с женщинами много раз.

— Приятель! — позвал его Далтон.

Парень повернулся и посмотрел на него.

— Подойди-ка сюда!

— Ричард… — взмолилась Элма, схватив незнакомца за рукав.

— Тут я хозяин, — проговорил Далтон. — Иди сюда, когда я тебя зову.

Высокий и худощавый парень стоял на месте. Даже с десяти ярдов Далтон видел, как на его губах играет презрительная ухмылка. У парня были длинные, грязные коричневые волосы, вместо одежды на нем висели какие-то засаленные тряпки, а в руках он держал ружье.

— Чего тебе надо? — спросил парень.

— Ты кто такой?

— Мистер Такер, — беспомощно пролепетала Элма. — Это наше семейное дело, это касается только меня и моего сына.

— Я — Страж, — ответил молодой человек, отодвинув в сторону свою мать, и пошел к Далтону. — Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Нет, а должно?

— Вы забрали то, что вам не принадлежит. — Парень выглядел словно сумасшедший, в его зеленых глазах горел огонь безумия. Посмотрев на ружье, Далтон резко рванулся вперед, но массивный гипс и глубокое кресло не позволили ему достать непрошеного гостя.

Парень рассмеялся.

— Ты, старый дурак, — произнес он. — Я давно бы пристрелил тебя, если бы захотел, но на тебя даже пули жалко. Повернувшись, он пошел прочь.

— Ричард! — воскликнула Элма и побежала за ним.

— А ну вернись! — зарычал Далтон.

Выскочив из кресла, он заковылял за незнакомцем. Его ногу жгло огнем, но Далтон должен был защищать свою семью. Они покатились по полу, уцепившись с обеих сторон за ружье. Далтон схватил его за руки, но незнакомец вырвался. Крепко выругавшись, он ударил Далтона по голове.

* * *

Для Сейдж остаток пути был словно в тумане. Ей еще никогда не было так больно. Эпицентр находился у нее в животе, и огненными волнами боль растекалась по всему телу. Это совершенно противоестественно! Люди были созданы совсем не для того, чтобы терпеть такие муки! Но как бы ни ужасно чувствовала себя Сейдж, ребенку внутри нее было еще хуже. Как могло крошечное создание выдержать что-то наподобие землетрясения? Сейдж схватилась за ручку двери, чтобы держаться хотя бы за что-нибудь, но даже не могла свести пальцы до конца. Она попыталась произнести имя «Джейк», но из горла лишь вырвался крик, полный боли:

— Ааааа!

— Держись, — произнес Дэвид, еще прибавляя газу.

— Я не могу.

— Дыши, Сейдж.

— О боже, — произнесла Сейдж сквозь стиснутые зубы. С ней как раз происходило сейчас то, что Джейк назвал родовыми схватками, и теперь Сейдж была склонна поверить ему. Она чувствовала, будто медведь разрывает ее изнутри. — Ты помнишь медведя? — спросила она с трудом.