– Она была вашей родственницей? Возлюбленной?

Елена покачала головой:

– Человеком, которого я вылечила.

Первый намек на удивление.

– И все? Тогда почему она здесь? С вами?

– Не знаю.

И это было правдой. Хотя Адрия ей часто снилась. Однако Елене снились многие люди в те ночи, когда ей не хотелось быть в одиночестве.

Женщина повернулась и посмотрела прямо на Елену. Ее длинные, сплетенные между собой пальцы лежали на коленях. В одном из перстей был темно-красный камень.

– Я тоже была целительницей, – сказала она.

– Здесь?

– Да.

– И?..

Женщина покачала головой. Теперь она смотрела поверх головы Елены – в синее небо, где быстро плыли белые облака и все еще охотился сокол.

– Вы скоро уедете отсюда, – сказала она. – Отправитесь в более долгое путешествие, чем совершает большинство людей. Вам суждено зачать ребенка от мужчины, которого вы встретите в конце этого путешествия.

– Что?

Незнакомка со скучающим видом пожала плечами:

– Наверняка вы такие вещи тоже умеете видеть?

– Нет, – ответила потрясенная Елена. – Нет, не умею.

– Это придет. Вы еще молоды.

– Куда… куда я должна отправиться?

– На Восток. Куда-нибудь. Доносите ребенка до положенного срока. Потом она станет для вас утешением.

Девочка. У нее будет девочка. Где-нибудь.

– Что вы имели в виду, когда сказали «суждено»? Как это?..

На этот раз женщина улыбнулась.

– Простите. Я так выражаюсь. Привычка. Вы забеременеете. Вы могли бы предпочесть не рожать дочь. Я вам говорю, что вы должны родить.

– И что мне… суждено быть там?

– Вы там будете.

Категоричность. Будущее, увиденное и узнанное, по крайней мере часть его.

– А… а мужчина?

– О нем я ничего не вижу. У него будет имя.

– У каждого есть…

– Имя, которое имеет значение. Он не останется. Поэтому вам следует родить ребенка, не быть одной. И еще, там неподалеку есть древний бог. Будьте осторожны.

Елена встала. Она увидела, что у нее дрожат руки.

– Если у каждого есть имя, назовите мне ваше, пожалуйста.

– Конечно. Я – Ниора. Моя фамилия Баски. – Она смотрела на Елену. Солнце стояло у нее за спиной. – Я не просила дать мне эти способности, как, уверена, вы никогда не просили дать вам ваши. Мы – дети по сравнению с нашими силами, какими бы малыми они ни были. – Она снова бросила взгляд через плечо. – Вам надо идти, пока солнце не опустилось слишком низко. Я вчера видела трех волков.

– Вы вернетесь в город вместе со мной?

– Я покинула Донди некоторое время назад. Со мной все будет в порядке. Мне недалеко идти. Ваше путешествие длиннее. Будьте осторожны, и благослови вас бог. – Рукой, на которой был перстень с красным камнем, она сделала жест, но не знак солнечного диска.

– Я… я смогу увидеть вас снова? Мне кажется, я могла бы многому научиться у…

– Нет, – ответила Ниора Баски, но опять улыбнулась. – Я вам уже сказала, что не люблю разговоров. Сожалею о той, которая умерла.

Елена уставилась на нее. Открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но женщина уже отвернулась и опять смотрела на запад, в направлении леса, освещенного предвечерним светом.

Елена удалилась. Прошла через дыру в стене там, где раньше была калитка, мимо развалин святилища без крыши, пересекла поле. Она успела вовремя и вернулась в Донди через еще открытые ворота.

Стоящие там стражники улыбнулись ей. Она была целительницей, а городу целители всегда нужны. Пока вы помогаете людям, вопросов о вере и убеждениях не задают, а Елена помогала.

Она заставила себя улыбнуться им в ответ. Почти прошла мимо, но вдруг остановилась и обернулась.

– Кто-нибудь из вас знает женщину по имени Ниора? Ниора Баски?

– Конечно, – ответил тот из двух стражников, который был выше ростом. – Она была у нас целительницей до того, как вы приехали.

– И она уехала? Переехала из этого города?

– Вы так это называете?

– Что вы имеете в виду?

– Что она уехала?

– А как бы вы это назвали?

Теперь повеяло холодом, и не от ветра.

– Она умерла по меньшей мере десять лет назад, – сказал высокий стражник. – Ее похоронили возле развалин святилища – люди еще используют тамошнее кладбище.

Елена так долго смотрела на него, что у него на лице отразилась тревога.

– Спасибо, – сказала она в конце концов, потом снова повернулась и пошла прочь. Прошла по улицам к своему дому, шагнула внутрь и закрыла дверь.

Она плохо спала в ту ночь. Трудно было смириться со смертью Адрии Риполи и с мыслью о том, что женщина, аристократка, которую она встречала всего два раза, и во второй раз совсем коротко, стала одним из ее собственных призраков, парящих над ней, и что этого призрака сможет заметить тот, кто видит мир духов.

Елена не знала, почему над ней парил призрак Адрии. Она силилась это понять в темные ночные часы. Но почему она вообще должна это понимать? Умершая женщина сказала ей среди надгробий и цветов еще кое-что – о предстоящем путешествии и о ребенке, которому суждено родится далеко отсюда.

Девочка, сказала умершая. Возможно, вместе путешествие и рождение дочери имели отношение к тому, что она женщина и часто делает опасный выбор. Твои решения способны убить тебя, какой бы отважной ты ни была? Женщина не может заставить мир подстраиваться под ее нужды и ее сильные стороны?

Однако можно попытаться. Ты можешь попытаться.

Елена лежала в постели, вспоминая Адрию Риполи с большей ясностью и грустью, чем сама от себя ожидала. Чтобы сделать то, что эта девушка сделала тогда в Милазии, требовалось большое мужество. И на скачках в Бискио – тоже. Почти никто не знал, что это была она, думала Елена. Думала о свершениях, которые повлияли на этот мир, но остались закрытыми, тайными, сокровенными.

Эта девушка, рожденная, чтобы повелевать, была самоуверенна, а одной из ее характерных черт было безрассудство. Как люди, мужчины или женщины, становятся такими? И почему, думала Елена, я сама стала такой, как теперь?

Она гадала, как погибла Адрия.

Утром, увидев сквозь ставни свет, возвестивший восход солнца, целительница встала с кровати, собираясь заняться повседневными делами.

Ей никогда не приходило в голову, – ни тогда, ни потом, – усомниться в сказанном Ниорой Баски. Она ведь и сама раньше видела призраков, так почему же над ней не мог витать один из них? И почему другой призрак не мог беседовать с ней, сидя на каменной скамье в серебряных серьгах и с красным камнем в перстне?