– Он раздал их разным людям. Но боюсь, что сейчас ни одну из них продать невозможно.

– Что ж, интересный оборот событий, – задумчиво протянул Кэмпион. – Почему он сохранил эти акции? Почему верил в будущее компаний? Неужели надеялся на рост стоимости их ценных бумаг?

– Этого я не знаю, – тихо ответила она. – Мне оставалось только гадать, знал ли Эдвард, что они уже ничего не стоят, или все еще воспринимал их как живые деньги. Понимаете, он привык считать себя богатым. А от подобной привычки нелегко избавиться. Плохо так говорить, но умер он вовремя. – Подумав, она вдруг добавила: – Для людей, не располагающих информацией, завещание Эдварда может показаться последним волеизъявлением состоятельного человека. В завещаниях каждого из нас содержится предположение, что у нас водятся деньги. Вот почему я захотела, чтобы вы пришли сюда и сами ознакомились с фактами.

– Понимаю, – кивнул он. – То есть вы все передали в дар тысячи акций «Голд голд голд юнайтед» своим добрым друзьям?

– Мы стремились показать, что обязательно позаботились бы о них, располагай мы такой возможностью…

– Боже мой! А есть ли хоть какая-то надежда, что эти акции когда-нибудь вновь приобретут реальную ценность?

Мисс Джессику немного обидел его вопрос.

– Не все эти компании уже начали процесс ликвидации, – сказала она. – Мистер Драдж отслеживает развитие событий для нас, но говорит, что Эдвард отличался редкостной последовательностью в своих решениях. Конечно, это он так шутит.

Кэмпион счел за лучшее воздержаться от комментариев. Мистер Эдвард Палиноуд представал противоположностью финансовому гению, каким считал себя. Талант со знаком минус.

Часы на стене в кабинете пробили полчаса, и мисс Джессика поднялась.

– Не хочу пропустить прогулку, – сообщила она предельно вежливо. – Мне бы хотелось оказаться на скамейке у тропы сразу после трех часов. А потому, если не возражаете, предоставлю возможность ознакомиться с документами вам самому.

Кэмпион пересек комнату, чтобы открыть для нее дверь, но, когда подавал ей сумочку, заметил пучок увядших листьев, и это кое о чем ему напомнило.

– Не нужно этого больше делать, – мягко попросил он. – Не пытайтесь лечить других. Никакого макового чая.

Мисс Джессика не осмелилась встретиться с ним взглядом, а рука, взявшая у него сумку, заметно дрожала.

– Да, я и сама размышляла об этом… Но я никогда не отступала от своего главного правила. Все пробовала первой. – Она подняла на него глаза, серьезные и умоляющие. – Вы же не считаете, что я могла убить его, пусть даже по ошибке?

– Нет, – твердо ответил он. – Нет, не считаю.

– Вот и я тоже, – и вопреки уверенному тону, в ее голосе прозвучало облегчение.

Вскоре вернулся мистер Драдж с папкой в руке. При этом он издавал чуть слышное довольное урчание, хотя сам не замечал его.

– А вот я, – объявил он. – Джессика нас покинула, как я вижу. Впрочем, это даже к лучшему. В ее отсутствие нам будет легче расслабиться. Я проконсультировался со старшим партнером, и он сказал: «Продолжай. Это хорошие новости. Первый лучик света посреди мрака». Вот вам самая важная информация, джентльмены. Мисс Эвадна и Лоренс владеют двумястами десятью фунтами в акциях с золотым обрезом, которые теоретически могут приносить три процента дохода. Бедная маленькая Джесс располагает сорока восемью фунтами. Сорока восемью, заметьте, в тех же ценных бумагах. Не слишком крупная сумма. Когда умерла мисс Рут, после нее осталось в чистом виде семнадцать шиллингов и девять пенсов, дешевая Библия и гранатовое ожерелье. Его нам пришлось продать, чтобы покрыть расходы на похороны. Никто не стал бы убивать за такие-то деньги. А именно это для вас и было важно установить, не так ли?

– Отчасти. А остальные акции действительно совершенно ничего не стоят?

– Абсолютно. Мой проницательный друг… Ох, простите, я, кажется, веду себя с вами как с давним приятелем. Все остальное лишь никчемные б-бумажки. – От возбуждения мистер Драдж начал даже слегка заикаться. – Но н-не надо думать, что мы не размышляли над этим. Мой партнер изучил вопрос очень тщательно. Мы рассмотрели все поистине орлиными взорами, честное слово. И это просто поразительно. Создается впечатление, что Эдвард не мог даже сосиску к-купить, чтобы она тут же не испортилась и стала несъедобной. Неудивительно, что у моего отца не выдержало сердце.

– Как же такое могло происходить?

– Эдвард не прислушивался к голосу здравого смысла. Он был упрямым, и никто не мог остановить его. Тот гнул свою линию и так ничему и не научился.

– Я правильно понял, что все эти бумажки распределены между членами семьи и друзьями?

– Увы. Хотя даже здесь нам не сопутствует удача. Все бог весть где. – Круглые глаза мистера Драджа стали серьезными. – Задумайтесь вот над чем, сэр. Мой старик, управлявший делами семьи со времен Всемирного потопа, ушел незадолго до того, как Эдвард Палиноуд окончательно пустил все по ветру. А потом и умер.

Кэмпион кивнул, хотя понял мысль не до конца.

– Взглянем правде в лицо, – продолжил юрист. – Мой старший партнер – я дал ему прозвище Скип – ничего не знал о составленном Эдвардом завещании, и налоговые гарпии успели снять пенки после его смерти. В этом весь характер истинного Палиноуда. Он спешил показать всем, в каком положении оказался. Когда я наконец вмешался, мне вручили лишь корзину с мусором. Я пришел в отчаяние, и оставалось только одно: втолковать старушке Рут, которая тоже не была лишена известного азарта, что она окажет гораздо большую услугу своим родным, если оставит им хотя бы по пять фунтов наличными, а не акции «Булимиаз» или «Филиппино фейшнз» на десятки фиктивных тысяч, и она вроде бы вняла совету. Но только вскоре скончалась, и выяснилось, что пустоголовая драная кошка успела потратить все до последнего фунта. Даже пятерки не осталось. Одни только акции, не стоящие ни гроша.

– Теперь многое стало понятнее. – Мистер Кэмпион начал ощущать глубокое сочувствие к этому человеку. – Не могли бы вы дать мне список людей, которые получили акции, а потом смогли или же не смогли получить за них деньги?

– Разумеется. Все сведения в этой папке. Мы сами неоднократно просматривали материалы. Возьмите ее с собой и поступайте с ней, как сочтете должным. Проблема с мисс Рут заключалась в том, что она любила всех и каждого и упомянула их скопом в своем завещании: старого бакалейщика, аптекаря, менеджера банка, домовладелицу, сына гробовщика. И представьте, даже собственных сестер и брата. Семья осталась ни с чем, это точно.

Кэмпион взял папку с документами, а потом замялся в нерешительности.

– Мисс Джессика упомянула в разговоре об акциях горнорудной компании «Брауни», – наконец произнес он. – Мне смутно вспомнилось, как несколько месяцев назад прошел слух о том, что ее дела могут пойти на лад.

– Восхитительно! – Мистер Драдж не скрывал восторга. – Вот что значит настоящий профессионал. Такие, как вы, знают все. Действительно, подобный слух распространился вскоре после смерти Рут. А ей принадлежала толстенная пачка акций компании, а я в той ситуации полностью оправдал свое прозвище Заноза. Заноза в заднице. Убедил ее, что вся эта кипа акций стоит дешевле рулона самой грубой туалетной бумаги. Я был красноречив, как никогда, и она мне поверила. Завещала акции в отместку тому человеку, который лишил ее любимой комнаты в пансионе, одному из жильцов. Его фамилию вы тоже найдете здесь. Битон, или что-то в этом роде.