– Сетон.

– Верно. Она поступила так, чтобы досадить ему. Когда прошел тот слух, я чуть с ума не сошел от расстройства, но все закончилось ничем. К счастью, слух не подтвердился.

– Жестокую шутку она с ним сыграла, – заметил Кэмпион.

– Да, воистину жестокую! Я так ей и сказал. Разговаривал со всеми членами семьи, но они никого не желали слушать, не хотели войти в мое положение. Я могу вам многое рассказать о Палиноудах. Мне хорошо известна такая порода людей. Встречал во время войны. Они все обдумывают, размышляют даже над тем, что чувствуют. А тебя перестают обуревать эмоции, если сначала ты обдумаешь их. Мысль глубокая, но верная, знаю на практике. Они бы знали, что им думать, если бы кто-то так мерзко подшутил над ними самими, но им наплевать на чувства бедного парня по прозвищу Заноза, поскольку им некогда думать о них. Понимаете?

– Да. – Кэмпион с любопытством посмотрел на юриста. – А как отнеслись вы со своим партнером к инциденту с «Брауни»? Вы рассматривали возможные последствия? Строили версии?

– Естественно. Всесторонне. Нас он насторожил. Одно время нами владела мысль, что тот жилец мог расправиться с ней, как только замерцала надежда получить целое состояние, но затем пришлось отвергнуть ее. Во-первых, этому типу необходимо было бы знать о том, что ему оставили наследство, а у нас нет доказательств его осведомленности. Во-вторых, слух о «Брауни» угас, не успев толком распространиться. Есть еще и третий аргумент. По-мнению Скипа, тот жилец, конечно, может принадлежать к разряду отпетых мерзавцев, но такой скорее расправился бы с жертвой ударом бутылкой по голове, не затевая хлопотной возни с ядом. Как вы сами-то считаете?

Кэмпион вспомнил Капитана Сетона, и чем дольше размышлял о нем, тем менее вероятной представлялась ему выдвинутая юристами версия.

– Пока я ничего не считаю, – ответил он. – Дам вам знать, как только просмотрю все эти документы.

– Вот и прекрасно! Звоните без колебаний. У нас сложилось твердое убеждение, что наши клиенты попали в затруднительное положение, но никаких преступлений не совершали. Правда, мы сами уже порядком от них устали, и если кому и желать их смерти, то именно нам. Шутка, хотя в ней есть крупица истины.

Он продолжал свою дружелюбную болтовню, провожая гостя через общий зал и приемную к лестнице за главной дверью. Мистер Кэмпион хранил молчание.

– В ваших списках, случайно, не значится молодой человек по фамилии Даннинг? – наконец спросил он, обмениваясь с юристом прощальным рукопожатием.

– Нет. А в чем дело?

– Особых поводов для его упоминания нет. Причина моего вопроса в том, что он как раз получил удар по голове бутылкой или чем-то подобным.

– Боже милостивый! Значит, была еще жертва?

– Увы.

Мистер Драдж огладил свои пышные усы.

– Будь я проклят, если вижу, как этот эпизод вписывается в общую картину.

– Могу сказать о себе то же самое, – честно признался мистер Кэмпион, и они расстались.

На Бэрроу-роуд шел дождь, но тот странный, почти незаметный лондонский дождь. Одежда спешивших мимо прохожих была мокрой, но даже внимательно приглядевшись, различить в воздухе отдельные капли оказывалось невозможно.

Кэмпион медленно побрел по улице. У него выдался первый за долгое время перерыв, когда он мог дать своему сознанию шанс хотя бы попытаться свести тянувшиеся с разных сторон пестрые нити в какой-то более или менее отчетливый единый узор. Он шел долго, анализируя каждую ниточку, подбирая оборванные концы и связывая их с другими. Но до какого-либо подобия решения загадки оставалось очень далеко, а он уже свернул в лабиринт переулков, в конце которого находился пансион «Портминстер». Детектив сошел с тротуара на мостовую, чтобы перейти на противоположную сторону узкой улочки, когда старенький грузовичок с крытым черным брезентом кузовом приблизился к нему. Кэмпион задержался в центре проезжей части, давая машине проехать.

Внезапно грузовик опасно вильнул, напугав его до смерти, хотя он успел отпрыгнуть назад, в буквальном смысле спасая свою жизнь. Маневр автомобиля был неосторожным и импульсивным и показался детективу преднамеренным. Водитель даже не попытался притормозить. После этого единственного и краткого сбоя с курса он помчался дальше. Черные брезентовые створки полога, прикрывавшие кузов, развевались и раскачивались, как фалды фрака.

За секунду до того, как черный силуэт исчез из виду, Кэмпиону удалось заглянуть внутрь кузова. На расшатанных досках лежал единственный ящик, имевший необычно длинную и узкую форму, а из темноты на него смотрело пухлое женское лицо. Это была Белла Масгрейв. Она восседала на ящике, и ее расплывшееся тело раскачивалось в такт движению грузовика, а потом тоже пропало.

Причем, заметив ее чуть сгорбленную зловещую фигуру, Кэмпион оказался потрясен даже сильнее, чем после своего в буквальном смысле слова чудесного спасения от наезда. Учитывая разнообразные, но одинаково незаконные промыслы, которыми занималась эта женщина, логично, что ее шофер представлялся сорвиголовой, готовым на все вплоть до убийства, мрачно подумал Кэмпион, и ему пришла в голову мысль, что им вполне мог быть Роули, поддавшийся внезапному порыву попытаться насмерть задавить назойливого сыщика.

Он так убедил себя в этом, что его ошеломила скорая встреча с Боуэлсами – отцом и сыном, – вальяжно прогуливавшимися по Апрон-стрит. Но любопытство распалилось лишь сильнее, потому что водитель грузовика, кем бы он ни был, явно узнал его, то есть принадлежал к числу старых врагов. Эта идея, в свою очередь, придавала теперь Кэмпиону профессиональный статус охотника за столь же профессиональными преступниками. До сих пор именно отсутствие откровенно криминальных фигур в деле на Апрон-стрит представлялось самым странным его отличием от других подобных случаев. И Кэмпион даже испытал удовлетворение, обнаружив первого такого персонажа.

Прошло чуть больше часа. Снаружи сгустилась темнота, и фонари на Апрон-стрит тускло осветили блестевшую от влаги синеву дождливого вечера, когда мистер Кэмпион положил в карман тщательно продуманное письмо, написанное им старшему инспектору Йео, а потом тихо вышел из спальни в прохладный сумрак пансиона «Портминстер».

Многолетний опыт приучил его ценить информацию, изложенную в письменном виде, если требовалась точность и аккуратность в мельчайших деталях, и теперь ему необходимо было разыскать Лагга, которому отводилась роль посыльного.

Он едва ли не на цыпочках пересек холл и сумел выбраться из дома без возможной задержки, какую сулила встреча с Рене. Прикоснувшись к железным воротам, Кэмпион ощутил сырость, а дождь лил даже сильнее, чем прежде, стремясь промочить его до костей еще до того, как он вышел на улицу. Он приближался к скромно украшенной витрине заведения Джаса Боуэлса, когда случайно обернулся и посмотрел назад на более ярко освещенную сторону Апрон-стрит.

Дверь аптеки казалась опаловой аркой в разноцветной раме, и в этот самый момент из нее появилась знакомая гора в человеческом облике. Лагг вышел на тротуар, поглядел в обе стороны, а потом поспешил скрыться внутри.