Говорит коммандер Ранд. Сегодня двадцать четвертое мая, и это последняя запись в бортовом журнале, других не будет.

Голос умолк, из динамика теперь шел только фоновый шум.

Не дожидаясь, когда кто-нибудь подаст голос, Ясумура выключил аппарат.

– Ранд прав, – сказал Бёрк. – Случившееся больше похоже на лабораторный эксперимент, чем на сознательную попытку искоренить человечество. Болезнь была подогнана под земные условия, она поразила животных, которых инопланетяне никогда не видели, и приспособилась к новым носителям путем мутаций. Все это говорит о том, что юпитериане в совершенстве постигли биохимию и научились применять ее в своих целях. Нам до сих пор не удалось выяснить, каким образом они в самом начале распространили вирус, запустив его практически по прямой линии через Лонг-Айленд, – для нашего технологического уровня это фантастика. При желании они могли бы заразить весь мир и покончить с нами за один день. Но этого не произошло.

– Так чего же они хотели… – начал генерал, но Ясумура перебил:

– Смотрите, как прыгают стрелки! На УВЧ-передатчик поступает мощный ток!

Прозвучал сигнал вызова, инженер повернулся и нажал кнопку. На экране видеофона возник человек в мундире.

– Это башня управления полетами. Что вы передаете? У нас помехи на каналах радионавигации…

– Сами мы тут ни при чем, но у нас внизу есть бак, и в нем сидит тварь, которая подключилась ко всем корабельным системам. На что похож сигнал?

– Минуту, я его выведу на ваш приемник. Постарайтесь как-нибудь подавить эти гармоники, они портят нам почти все рабочие частоты.

Голос смолк, и вскоре раздался высокий стон, мучительный для нервов, как скрип ногтя по стеклу. Инженер схватился за рукоятку громкости, и отвратительный визг сменился зловещим гулом.

– Что за чертовщина? – спросил Бёрк.

Звук странным образом напоминал голос юпитерианина.

– Стэнли, – произнес Сэм, – этот сигнал может дойти до Юпитера? А когда дойдет, его поймут?

– Если волна преодолеет слой Хевисайда, не потеряв слишком много энергии, и если у них есть хороший приемник – почему бы и нет? А на что ты намекаешь?

– Ни на что не намекаю, просто строю предположения… Гляди, приборы показывают ноль. Что происходит?

Инженер осмотрел консоль, затем прошелся по отсеку, проверил все приборные шкалы.

– Наш приятель больше не качает энергию. Интересно, что он задумал?

– Давайте спустимся. – Сэм двинулся к выходу.

Выйдя из лифта, они почувствовали сильный запах аммиака, с которым не справлялись вентиляторы, и побежали. По стене резервуара высокого давления стекали струйки конденсата, внизу на палубе образовалась лужа. Иней исчез.

– Бак нагрелся! – воскликнул Ясумура.

– И давление в нем, похоже, упало, – сказал Сэм, глядя на темный экран видеофона.

– Значит, пришелец мертв, покончил с собой, – сделал вывод генерал. – Но почему?

Сэм пожал плечами:

– Можно ли это назвать самоубийством? Скорее всего, у юпитерианина изначально не было намерения вернуться на родную планету. Он прилетел к нам, чтобы выполнить определенную задачу, – наверное, правильнее всего назвать это экспериментом. Наш мир стал для него лабораторией, а мы – подопытными животными. Эксперимент закончился, исследователь отправил отчет…

– Радиосигнал!

– Вот именно. Сообщил, что дело сделано, и умер, или отключился, без разницы. И эмоций при этом не больше, чем у нашей эпителиальной клетки: она защищает человеческий организм, умирает и отваливается от кожи.

– Одно утешение, – генерал пинком отбросил спутанные провода, – ему пришлось сообщить, что миссия провалена, эксперимент не удался.

– Почему не удался? – взглянул на Бёрка Сэм. – Что, если это был социальный эксперимент, а не медицинский? О том, как болезнь воздействует на человеческий организм, юпитериане знали с самого начала. Может быть, их интересовало устройство земного общества, наша наука? Может, они хотели узнать, как мы будем бороться с эпидемией, что предпримем, обнаружив ее виновников? Кстати, они не пытались скрыть свою роль – на борту сохранился журнал, и нам достаточно было пройти через внутреннюю дверь шлюза, чтобы узнать о присутствии чужака. Помните, он держал наготове капсулу? И отдал ее, как только убедился, что иначе мы перережем все коммуникации?

Раздался топот, все повернулись к дверному проему и увидели там Эдди Перкинса.

– Хотел связаться с вами по видеофону, не получилось, – задыхаясь, проговорил он.

– А в чем дело?

– Болезнь… болезнь Ранда! Лекарство! Мы выяснили, что за вещество в той капсуле, и научились его производить. Все кончено. Победа!

16

Порывистый ветер швырял на окно снежинки, и те, повисев несколько секунд, таяли и каплями сбегали по стеклу. Киллер Домингес сидел верхом на стуле, положив руки на спинку, и выдыхал в сторону окна сигаретный дым.

– Ох и дрянь же погодка, – проворчал он. – Не будь у меня артрита, я бы нынче им разжился. Жаль, док, что вы уходите.

– А я не жалею. – Сэм выкопал в выдвижном ящике несколько пар белых носков и бросил их в лежащий на койке чемодан. – Это отличная комната – для замотанного интерна, который дома почти не бывает. Но очень уж спартанская. Слишком напоминает армию.

– Да и не годится она для супружеской пары, верно, док?

– И это тоже, – улыбнулся Сэм. – Я уже воображаю, как перенесу Ниту через порог. Но чего мне, Киллер, будет недоставать, так это твоего вождения. Вот единственная причина грустить, расставаясь со «Скорой».

– Док, некогда будет вам скучать по «Мясному экспрессу». Даром, что ли, вас позвали в новую лабораторию. Вы же теперь главный спец по юпитерианам. Говорят, это они вам подкинули идею проекта?

– Можно сказать и так. – Сэм задвинул ящик комода и перешел к платяному шкафу. – Все началось, когда юпитериане дали нам лекарство против болезни Ранда. Это совершенно новое направление в медицине. Так называемая ю-молекула живет как микроорганизм и легко воспроизводится. Что позволило нам произвести достаточное количество препарата и в считаные дни одолеть болезнь Ранда. Кладешь молекулу в чашку Петри, и пошло деление.

– Ух ты! Этак любой сможет выращивать себе лекарство, и все аптеки разорятся.

– Возможно, так и будет. Мы сейчас выясняем, на что способна ю-молекула, и если она оправдает хотя бы десятую долю наших ожиданий, в медицине произойдет революция. Тогда придется благодарить юпитериан и за чуму, и за средство от нее.

– Доктор, что вы такое говорите?! Столько народу померло…

– Предпочитаю думать о том, сколько тысяч, а может, и миллионов выживет благодаря каждому умершему. Видишь ли, мало того, что ю-молекула способна воспроизводиться – она при определенных условиях обучаема. Новые штаммы будут опасны только для тех болезней, на которые мы их натравим. И они не дадут опасного для нас потомства.