и я медленно перевожу взгляд на него. — Я знаю, что ошарашил тебя своим признанием. Но я также знаю, что ты мечтала об этом. Мечтала услышать со сцены от меня эти слова и не только их, —Какого хрена?! Откуда он это знает?!— Мечтала узнать, что я пою только для тебя. Мечтала быть со мной. Мечтала быть моей. Так скажи мне, Триша, ты сама готова быть моей?

Опять все устремляют свои взгляды на меня, ожидая ответа.

— В смысле?! — сипло пищу, разглядывая его нереально красивые глаза.

— В прямом, мелкая, — лукаво улыбается, закусывая нижнюю губу. — Я не хочу принуждать тебя и силой удерживать, пока ты брыкаешься и изображаешь идеальные отношения с дрищом.

Прищуриваясь, аккуратно, чтобы не давить на мою тату, скрещиваю руки на груди. Да, я её все-таки сделала! Без револьвера, просто красивые розы.

Все за столом давят смешки.

— Я не изображала! Они такими и были!

— Были?! — его взгляд вспыхивает пуще прежнего. — Значит ли это, что он ушёл в отставку?

Почему-то мне не хочется говорить, что Шон фактически меня бросил. Хотя мы вроде полюбовно расстались по обоюдному желанию.

— Это значит, что с твоим появлением этим летом всё пошло наперекосяк! Ты влез в мою устроенную жизнь и решил, что имеешь право спать со мной, когда тебе захочется! — выпаливаю, наконец приходя в себя после его признания.

По венам разносится адреналин и предвкушение спора. А это моя стихия! За столом все ребята переводят взгляды с меня на него, словно наблюдают за партией в теннис.

— Серьёзно?! Мне напомнить, кто влез в мою устроенную жизнь и решил, что имеет право её повернуть на 180 градусов?! — улыбаясь, хитро прищуривается. — Но я тебе благодарен, мелкая. Ты мне дала такой пендель, что я теперь остановиться не могу. Теперь мойшоколадныйбаритон будет звучать не только здесь, но и в Лос-Анджелесе в студии звукозаписи. А знаешь чьи стихи я буду петь?

Что за чёрт?! Откуда он знает, как я называю его голос?! Стихи?!

Нет… Какого чёрта?!

Мне кажется, от моего лица отхлынула кровь, потому что всё перед глазами плывёт и пляшет, в ушах стучит мой бешеный и неуправляемый пульс.

— Чьи? — прокашливаясь, уточняю, хотя умом понимаю, что я сейчас услышу.

— Самой талантливой оторвы, какую я только встречал в своей жизни. Самой взбалмошной мелкой, которую я больше не отпущу от себя. Самой чертовски красивой девушки, которая достойна быть услышанной. Потому что её стихи могут помочь преодолеть жизненные трудности или замотивировать на покорение новых вершин, — улыбаясь, отвечает он.

Все опять переводят взгляд на меня. Я слышу мечтательные вздохи Хлои и Грейс. А Сидни, видимо, не до конца ещё догоняет, о чём он говорит. Зато я догоняю. Только не это…

— Как ты посмел?! Что это значит?! Ты украл мой блокнот?! Ты прочитал?! — почти ору я.

— Я вернул должок. Ничего я не крал, он сам пришёл мне в руки и да, я всё прочитал. Я не знал, что там увижу, мелкая. Хоть обложка мне и подсказывала, о ком пойдёт речь. Но я не знал, в каком контексте будут стихи. Не знал, что я значил для тебя. Даже не догадывался. Но теперь знаю. И намерен сделать так, чтобы все об этом узнали. Твои стихи понравились моему продюсеру, которого, кстати, ты мне и нашла, — подмигивает мне.

А мне дышать нечем. Он их прочитал! О боже… Это ужасно! Я там такая жалкая, влюблённая идиотка! Их никто не должен был увидеть, тем более он!

— Ты не посмеешь! Это мои стихи, иябуду ими распоряжаться! — воинственно заявляю, не сводя с него глаза.

— Позволь тебе напомнить, что ты отправила двадцать видео со мной в главной роли, не спросив моего разрешения. Так что давай не будем спорить на эту тему. Есть другая, более интересная, — шире улыбается этот придурок.

Что ещё?! Нет, я не отдам свои стихи! Они не для всех. Это очень личное и глупое! Пусть, может, и красивое, лирическое и возвышенное. Но, чёрт подери, это мои мысли и мои переживания! Моя боль! Моя жизнь…

— Какая ещё тема?! — почти визжу.

— Любимая, ты будешь учиться со мной в Лос-Анджелесе, — довольно отвечает этот придурок.

Любимая?! Лос-Анджелес?! Что за хрень?! Я сплю?!

— Вот же чёрт, — смеётся Майк справа от меня, нарушив тишину за столом.

— Красавчик, — комментирует Тай.

— Ты всё перепутал, Дэйв. Она будет учиться в Беркли, со мной, — вклинивается Сидни.

— Нет, Сидни. У тебя устаревшая информация. Триша зачислена в институт Искусств. Её стихи и там понравились, а продюсер, которого нашла Триша для меня, помог и ей. Так что, мелкая, можешь начинать спорить, — довольно отвечает он и расслабленно откидывается на спинку кресла, смотря на меня.

Стены бара смыкаются вокруг меня, перед глазами всё плывёт.

Что он сделал?!

Это же невозможно! Как?! Как ему это удалось провернуть без моего согласия?! Почему мне никто не сказал, что он задумал?! Он действовал в одиночку?! Господи боже!

— Ты больной! — осипшим голосом произношу, стараясь восстановить дыхание.

— Да.

— Ты придурок!

— Знаю.

— Ты псих!

— Возможно.

— Ты точно псих! — уже кричу, глядя на его довольное лицо.

— Да, я псих.

— Как ты посмел?

— Молча.

— Что?! Да как ты смеешь?! Ты ненормальный! Ты совершенно неадекватный! Ты бесшабашный придурок!

— Наконец-то ты это увидела во мне, мелкая, — слишком довольно тянет Дэйв.

— Я там не буду учиться!

— Будешь.

— Нет!

— Да.

— Не спорь со мной! — воплю на весь бар, но люди вокруг увлечены своими делами и на нас никто, кроме наших друзей, не обращает внимания. А они, в свою очередь, переводят взгляды туда-сюда. У них так скоро головы закружатся, ей-богу!

— Буду.

— Нет!

— Да.

— Ты больной! Вот так взял и всё решил за меня! Я тебе не мелкая, с кем ты можешь так вести себя!

— Ошибаешься. Тымоямелкая. Ты решила за меня, я за тебя. Мы квиты, — немного подаётся вперёд и неотрывно смотрит в мои глаза.

— Нет! Ни хрена мы не квиты! Ты пошёл дальше! Ты не только отдал мои стихи продюсеру, но и перевёл меня в другой институт! —