Исследование Мори касалось того, как человеческий труп и сломанный андроид вызывают реакцию у живых людей. В более поздних работах было высказано предположение, что человеческие реакции на «мертвых» андроидов могут предоставить возможность для более глубокого понимания горя и в отношении людей, особенно в том, что касается внимания человека к наличию или отсутствию движения в «телах»[660]. Творчество человеческого воображения не оставило смерть без комментариев, без внимания. В литературе, кино, искусстве и архитектуре смерть оформляется так, чтобы последнее слово не оставалось за ней. Следующие ниже краткие очерки выявляют это стремление к утверждению жизни. В некотором смысле священные книги мировых религий также напоминают популярные средства массовой информации, кино и телевидение тем, что они предоставляют объективный фокус для размышлений о факте смерти. Хотя существуют очевидные различия между традицией сверхъестественной власти, которой наделены священные тексты, и гораздо более преходящей природой современных средств массовой информации и массовой культуры, обе эти традиции способствуют общественному обсуждению ценности человека перед лицом смерти[661].

Литература в самом широком смысле, безусловно, обращалась к смерти как косвенно, через романы, так и прямо, через критику современных подходов к ней[662]. Классическая критика зарождающейся американской практики нанесения на мертвых косметики, как будто они просто спят, предпринята Ивлином Во в романе «Незабвенная», написанном еще в 1948 году[663], и в более позднем произведении Джессики Митфорд «Американский способ смерти»[664]; обе книги по-своему призывают к тому, чтобы человеческие реакции на смерть были более, а не менее подлинными. В конце 1990‐х годов американский похоронный директор Томас Линч[665] даже стал довольно популярным писателем благодаря своим «жизненным исследованиям мрачной торговли». Как показывают более ранние заголовки, некоторые книги могут быть весьма долговечными, но все же именно в зданиях содержится наиболее сохранное утверждение о смерти, не в последнюю очередь потому, что такие здания привлекают глубину смысла и передают ее от одного поколения другому. Излишне говорить, что священные здания также приобретают силу перед лицом смерти посредством использования священных текстов, читаемых в их стенах[666].

Религиозные источники

Отличительной чертой мировых религий является то, что смерть в них оказывается связана со сверхъестественными силами и с руководством в отношении смерти и умирания, которое является частью общей теории жизни, особенно моральной. Хотя можно предположить, что божество полностью контролирует жизнь и смерть, некоторые конкретные проявления божества или его посланники могут быть более тесно связаны со смертью. Так, в индуизме Кали, великая мать и супруга бога Шивы, разрушительница и творец, является символическим выражением суда и смерти. В буддизме аналогичную роль играет фигура Мары. В мистической традиции иудаизма «Книга сияния», или «Зоар» на иврите, появившаяся в средневековой Испании, касалась вопросов смерти. Одна традиция утверждала, что существом, близким к смерти, был Адам, первочеловек и первый грешник, в то время как другие традиции утверждали, что эту роль играют умершие родственники[667]. Тибетские буддийские традиции смерти стали особенно известны благодаря «Тибетской книге мертвых», которую мы обсуждали в главе 5. Во многих направлениях христианской теологии тоже встречаются размышления о посмертных мирах, хотя для них свойственна вера не в реинкарнацию, как в буддизме, но в окончательное достижение рая. В некоторых народных традициях христианства присутствует вера в мертвых, которые встречают умирающих и даже передают им послания от живых[668].

Медиаисточники

Идея о том, что в потустороннем мире мертвых приветствуют люди, становится все более популярной в конце ХХ века не благодаря религиозным источникам, даже не благодаря народной религии как таковой, а благодаря телевидению, газетам и журнальным статьям об опыте клинической смерти. Действительно, само выражение «околосмертный опыт» стало общепризнанной категорией, объем посвященной ему литературы, как популярной, так и научной, постоянно растет[669]. Как обсуждалось в главе 9, многие переживают прохождение по туннелю к ярко освещенному выходу, где кто-то гостеприимный стоит в ожидании новоприбывшего, возможно, говоря ему, чтобы тот вернулся к земной жизни. Этот опыт в значительной степени, хотя и не полностью, положителен и часто способствует углублению духовной жизни у оставшихся в живых[670]. Хотя сам опыт обусловлен скорее развитием базовых технологий медицинской реанимации, чем религиозными практиками — молитвой или медитацией, — его часто описывают в таких формах, чтобы придать воспоминаниям дополнительную глубину и значение, граничащее с религиозным. Фактически, они используют самую важную форму слов против смерти не только из‐за медицинского контекста, в котором смерть казалась неизбежной, а выздоровление было достижением науки, но и из‐за глубокой искренности и убежденности, с которой человек говорит о своем опыте.