— Пока не встречался.

— Ваше счастье, — негромко произнес кто-то, и все грохнули.

Я, чтобы не сойти за жлоба, тоже улыбнулся.

— Что у нас на сегодня? — поинтересовался Бондарь.

— Сейчас все расскажу. Вы на машине?

— На автобусе.

В дверях появился полковник.

— Ну, поехали? Нужно что-нибудь?

— Пожалуй, нет. Только наша старая одежда.

— Чуть не забыл, звонили из вашего Ведомства...

— Что?! — я замер на месте.

— Да... просили поместить тело в холодильник и не трогать до особого распоряжения.

— Ну раз просили, значит, надо поместить, — быстро ответил я. — Мы переоденемся в дороге, одежду ребята вам привезут.

— Да ладно...

— Ничего, нам не трудно, а бухгалтерия счет любит. Счастливо вам, спасибо, что помогли,

— Заезжайте...

Машина дорожно-патрульной службы проводила автобус до того места, где нас с умирающей Надеждой подобрали рабочие. Дальше я велел зашторить окна и сам пересел за руль. Автобус, жалобно гудя, запрыгал по проселку. Уже стемнело, и разрушенная усадьба выделялась на фоне леса зловещим рваным силуэтом.

Я не задавался вопросом, как нас вычислило Ведомство — есть достаточно способов. Гораздо важнее, почему меня не попытались задержать. Или, может, пытались, но не удалось? Маловероятно.

Я догадывался, для чего понадобилось тело девушки— Наверняка будут делать вскрытие, анализы, проверять биохимию, изотопы и прочее. Мне вдруг показалось, что все это время, пока я находился в «автономке», меня продолжало контролировать Ведомство. Как бы там ни было, сейчас нужно поскорей убраться отсюда.

Всю дорогу бойцы не выказывали никакого интереса к тому, что им предстоит делать. Наверняка давно привыкли, что цель любой операции объявляется в последний момент. Однако, когда мы остановились возле лесных развалин, начались вопросы.

— Нам туда, — сказал я, светя фонарем в щель фундамента.

— А что там? — спросил Бондарь.

— Там... Подземный ход. Я заранее прошу всех не задавать лишних вопросов. Кое-что я просто не имею права объяснять. Но предупреждаю — увидите много интересного.

— Значит, все будет под землей?

— Нет. Все будет на открытом воздухе при ярком солнечном свете. На том конце нас ожидают несколько десятков людей, вооруженных холодным оружием. В том числе и метательным. Ваше дело — отогнать их, чтобы мы смогли свободно пройти. После можете возвращаться, но уже без меня.

— Если там холодное оружие, то автоматы можно было не брать, — заметил лейтенант. — Обошлись бы и резиновыми палками.

— Вряд ли. Эти люди очень опасны — я не пугаю, а предупреждаю. Возможно, кому-то из вас придется стрелять на поражение. Тем более, я хочу не только прогнать их, есть еще одно дело.

Я объяснил бойцам, чего добиваюсь и как им следует себя вести. Было видно, что они не очень меня понимают, оценивая ситуацию своими мерками. Но я не имел права открывать им, что через тоннель мы преодолеем неизвестно сколько световых лет и окажемся в условиях средневекового общества. Пусть думают, что хотят, моя профессия открывает простор для любых фантазий.

На вагонетке мы уместились с трудом, и я порадовался, что мне прислали всего пятерых бойцов. Почти сразу навалилась дурнота. Я почувствовал, что люди заволновались. Дальше было хуже. Кто-то выронил фонарь, кого-то вырвало.

— Что за черт, — прохрипел командир, сдавливая виски ладонями. — Что происходит?

Я не сразу смог ответить, потому что чувствовал себя не лучше Других. В горле застрял ком, в нем вязли звуки голоса.

— Все нормально, — выдавил я наконец. — Потерпите, скоро это пройдет. Это подземные газы, они не смертельные.

Я не стал говорить, что дело вовсе не в газах. Я догадывался, что внепространственный перенос для неподготовленного человека — штука неприятная, но бойцам это знать совершенно необязательно.

— Предупреждать надо, — сдавленно проговорил кто-то за спиной.

Однообразные серые стены ползли навстречу. Люди помалкивали. Я посоветовал держаться друг за друга, чтобы никто не слетел на рельсы, если станет плохо. Впрочем, дурнота медленно отпускала — мы приближались к концу пути.

Наконец рельсы кончились. Вагонетка плавно и почти бесшумно остановилась, бойцы с облегчением попрыгали на каменный пол.

— Надевайте броню, и ни одного лишнего звука, — тихо сказал я.

Мы с Подорожником переоделись в свои кожанки, бросив брюки с рубашками на вагонетку.

— Мы убьем их, — прошептал погонщик. — Всех до единого.

— Запомни, — ответил я, — сейчас лишь я решаю, что мы будем делать. Тебе лучше не вмешиваться.

Мы двинулись по тоннелю. Стены вскоре стали неровными — как и положено обыкновенной природной пещере. Бойцы осторожно крались вдоль них, держа наготове оружие. По моему указанию горел только один фонарь.

Через несколько минут я услышал приглушенные голоса. Я поднял руку, все остановились, затихли.

У входа в пещеру ждали двое старост. С улицы слабо доносились голоса и конское ржание. Я повернулся к лейтенанту, ткнул пальцем в пистолет Стечкина, пристегнутый к бедру. Бондарь кивнул, щелкнул застежкой кобуры и передал оружие мне.

— Вы все хорошо запомнили? — спросил я напоследок.

Мне ответили утвердительно.

Я собрался с духом и двинулся вперед. Из-за большого камня мне удалось разглядеть часовых. У одного был иглострел, у второго — только тесак.

— Эй! — тихо позвал я. — Не стреляйте. Я выхожу... Старосты вскочили.

— Где остальные? — спросил один, держа меня на прицеле.

— Они все мертвы. Я сдаюсь.

— Ты сам убил их?

— Сам. Горелый сказал, что пощадит одного из нас.

— Выходи...

Я осторожно выбрался из-за камня, встал у входа, щурясь от дневного света. Вся компания была в сборе. Отряд карателей расположился у подножия скалы, дымился костер, булькала вода в котелке. Я со злорадством отметил, что голова у Горелого перевязана окровавленной тряпкой — последний привет от Надежды и ее магнитной дубинки.

— Он сдается! — крикнул один из моих конвоиров. Все посмотрели в нашу сторону. Я стоял между двух головорезов, стараясь придать себе понурый и сломленный вид. Горелый сделал несколько шагов в мою сторону.

— А где остальные? — спросил он.

— Они убиты, — ответил вперед меня староста.

— Ты видел их тела?

— Нет, но он говорит, что сам...

— Так пойдите, проверьте! — сердито крикнул Горелый.